— Что — нет?
— Нет вопр... Нет, детектив Босх!
* * *
Босх отправился обратно в офис Ирвинга, где провел остаток утра, выбивая ордер на проведение анализа волос, крови и слюны Бреммера. Важно было также установить его прикус.
Прежде чем отнести необходимые документы в здание суда, он побывал на кратком совещании следственной группы, где каждый отчитывался о выполнении своего задания.
Эдгар сообщил, как прошла его встреча с Джорджией Стерн в Сибил Брэнд. Он показал ей фотографию Бреммера, но Джорджия не опознала в нем человека, который ранее напал на нее. Впрочем, она и отрицала не категорически, что с карточки на нее вновь глядит тот самый злодей.
Шиэн, в свою очередь, поведал, что они с Опельтом показали полицейское фото Бреммера управляющему складом Бинга. Тот долго мялся и наконец признал, что Бреммер, возможно, снимал одно из складских помещений года два назад, но сейчас точно вспомнить трудно. Сетуя на плохую память, управляющий не хотел утверждать ничего такого, из-за чего, по его словам, человек может запросто угодить в газовую камеру.
— Слюнтяй, — дал оценку этому свидетелю Шиэн. — Сдается мне, он с первого взгляда узнал Бреммера, но наложил в штаны. Завтра потрясем его опять.
Ролленбергер вызвал по рации президентов, и те отрапортовали из дома Бреммера, что пока не нашли ничего существенного. Никаких пленок, трупов и тому подобного.
— Тут без ордера на раскопки во дворе не обойтись, — высказал свое мнение Никсон. — Хорошо бы и под фундамент заглянуть.
— Может, и придется, — буркнул Ролленбергер в передатчик, — а пока продолжайте в том же духе.
Последним по радио отчитывался Эйд. Они с Мэйфилдом вели тяжелый бой со сворой адвокатов «Лос-Анджелес таймс». Из-за этих крючкотворов полицейским до сих пор не удалось получить доступ к письменному столу Бреммера в редакции.
Что же касается Хайкса и Ректора, то они пока выбыли из активной игры. По словам Ролленбергера, эти двое сейчас рылись в различных досье, собирая биографические данные Бреммера. Потом лейтенант объявил, что на пять часов Ирвинг назначил пресс-конференцию. Предстояло общение с репортерами. Так что если появится что-то новенькое, то его, Ролленбергера, следует тут же поставить в известность.
— Вот и все, — подытожил он.
Босх встал и вышел из кабинета.
* * *
Тюремная клиника живо напомнила Босху лабораторию Франкенштейна из дешевого фильма ужасов. Цепи, прикрепленные к каждой кровати, массивные кольца, вбитые в стены, облицованные кафелем, — все это предназначалось для усмирения буйных пациентов. Светильники, нависавшие над кроватями, были зарешечены, чтобы больные из числа заключенных не могли выкрутить лампочки и использовать их в качестве оружия. Стенная плитка, бывшая когда-то белой, со временем приобрела удручающе желтый цвет.
Босх и Эдгар стояли в дверях палаты, наблюдая, как Бреммеру, лежащему на одной из шести кроватей, вводят зелье на основе натрия, которое должно сделать его более покладистым. До этого он наотрез отказывался подчиниться судебному постановлению о сдаче анализов крови, слюны, волос, а также слепка зубов.
Зелье начало действовать. Врач раздвинул обмякшему репортеру челюсти, вставил две распорки, чтобы рот не закрывался, и прижал маленький кубик глины к верхним резцам. Потом проделал то же самое с нижними. Закончив свое дело, вынул распорки. Бреммер полностью отключился.
— Самое время допросить его, — произнес Эдгар. — Признается как на духу. Ведь ему ввели «сыворотку правды», так?
— Вроде так, — откликнулся Босх. — Но с такими показаниями наше дело скорее всего вылетит из суда прямиком на помойку.
Маленькие серые кубики с отпечатками зубов перекочевали в пластиковые коробочки. Аккуратно закрыв их, врач передал образцы Эдгару. Потом брали кровь, мазок изо рта, состригали волосы с головы, груди и лобка подозреваемого. Доктор священнодействовал, раскладывая все по конвертикам, которые в конце концов уложил в картонную коробку, похожую на те, в каких продают в супермаркетах куриные тефтели.
Босх взял коробку. Они вышли на улицу, и каждый отправился в свою сторону: Босх — в отдел коронера, где ему предстояла встреча с медэкспертом Амадо, а Эдгар — в Нортриджскую лабораторию штата Калифорния. В ней работал тот самый антрополог-криминалист, который помог восстановить облик «цементной блондинки».
* * *
Без пятнадцати пять все собрались в зале совещаний. Не хватало только Эдгара. Люди слонялись из угла в угол, ожидая, когда Ирвинг начнет пресс-конференцию. С полудня в расследовании не произошло никаких сдвигов.
— Как ты думаешь, Гарри, куда он все запихал? — спросил Никсон, наливая себе кофе.
— Не знаю. Должно быть, арендовал закуток на каком-нибудь складе. Если у него были видеозаписи, сомневаюсь, чтобы он с ними расстался. Наверное, припрятал в укромном месте. Ничего, разыщем.
— Куда же, по-твоему, подевались остальные женщины?
— Лежат где-то под городскими улицами. Может, и наткнемся на них когда-нибудь. Здесь уж ничто не поможет. Приходится надеяться только на везение.
— Или на то, что Бреммер все же заговорит, — строго добавил Ирвинг. Он только что вошел.
Среди полицейских царило приподнятое настроение. Пусть день и выдался небогатым на находки, никто не сомневался, что наконец удалось поймать настоящего убийцу. А это оправдывало все невзгоды их службы. И всем хотелось сейчас просто выпить кофейку, потрепаться с коллегами. Даже Ирвингу.
Без пяти пять, когда Ирвинг в последний раз перед встречей с прессой пробегал глазами отпечатанные на машинке донесения за истекший день, по радио прорезался Эдгар. Ролленбергер ловко схватил передатчик, прежде чем остальные успели опомниться.
— Что там у вас, группа-пять?
— Гарри там?
— Да, группа-пять, группа-шесть здесь присутствует. Что там у вас?
— Пасьянс сходится. Слепки с зубов подозреваемого полностью идентичны прикусам на теле жертвы.
— Вас понял, группа-пять.
По залу пошел радостный гул. Копы, подняв руки, обменивались шлепками ладонью в ладонь, похлопывали друг друга по спине.
— Прищучили! — воскликнул Никсон.
Ирвинг собрал бумажки и пошел к выходу, не желая опаздывать ни на минуту. В дверях он едва не столкнулся с Босхом.
— Мы на коне, Босх! Спасибо.
Босх лишь кивнул в ответ.
* * *
Через несколько часов Босх вновь прибыл в окружную тюрьму. В это время заключенным полагалось сидеть взаперти, и Бреммера не вывели в зал свиданий. Босху пришлось идти по тюремному коридору, чувствуя на себе пристальный взгляд телекамеры наблюдения. Пройдя ряд камер, он остановился перед стальной дверью под номером 6-36 и заглянул в крохотное зарешеченное оконце.
Бреммеру запрещалось общение с посторонними, потому он был в камере один. Репортер не заметил Босха. Он задумчиво лежал на нижних нарах, заложив руки за голову. Пустой взгляд устремлен вверх. Босх сразу же узнал состояние отрешенности, которое ему довелось наблюдать в течение считанных секунд прошлым вечером. В мыслях этот человек был далеко отсюда. Босх припал к решетке.
— Бреммер, ты в бридж играешь?
Бреммер не шелохнулся, лишь скосил глаза на дверь.
— Что?
— В бридж, спрашиваю, играешь? Ну, игра такая, в карты.
— Какого хрена тебе от меня надо, Босх?
— Да вот решил заскочить к тебе, сказать, что совсем недавно к одному обвинению, которое выдвинули утром, добавилось еще три. Взаимосвязь, знаешь ли. На тебя повесили «цементную блондинку» плюс еще двух — тех, которых мы поначалу приписывали Кукольнику. А еще тебе ломится статья за покушение на убийство. Жертва выжила.
— Да какая мне разница? Коли одно убийство пришьете, то следом — и все остальные. Мне всего-то и надо, что выиграть дело об убийстве Чэндлер. Тогда остальные повалятся одно за другим — как домино.
— Жаль только, что этого не случится. У нас есть твои зубки, Бреммер. А это так же надежно, как и отпечатки пальцев. У нас все есть. Я только что побывал у коронера. Они сличили твои лобковые волосы с теми, что были найдены на телах седьмой и одиннадцатой жертв. Когда мы их отыскали, грешили на Кукольника. А теперь, Бреммер, пришла тебе пора подумать о сделке со следствием. Расскажи, где остальные, и, глядишь, они сохранят тебе жизнь. Кстати, поэтому я и спросил тебя про бридж.
— При чем тут бридж?
— Я слышал о ребятах, которые сидят в Квентине. Отличные игроки в бридж. И им хронически требуется пополнение. Тебе, наверное, понравится их компания: у вас много общего.
— Почему бы тебе не убраться отсюда, Босх?
— Ухожу, ухожу. Но сначала доскажу тебе про тех ребят: все они — в камере смертников. Но ты не особенно беспокойся. У тебя будет достаточно времени поиграть в картишки. Сколько там в среднем времени проходит? Лет, кажется, восемь-десять, а потом не обессудь — газовая камера. Не так уж плохо. Разве что, конечно, согласишься на сделку.
