— Из-за его измен, но, главное, потому, что узнала, как он зарабатывает деньги, к тому же, — в словах Рикардо вдруг зазвучала неподдельная искренность, — она была слишком благородна и честна, чтобы терпеть такого мужа. Она поставила его перед выбором: либо он бросает шантаж и как-то возмещает причиненный жертвам ущерб, либо теряет ее.
— Понятно. И первый путь для Барди оказался неприемлем?
— Да. Аитонио уже ничто не могло изменить.
— Так куда девались Элзи и ее сын?
Кадим помолчал немного, а потом, легонько потирая длинные ладони, сказал, не глядя на Джорджа и Николя:
— Барди оказался не готов потерять сына. Не считайте его совсем уж бессердечным. Сын ему дороже всего на свете. Да и Элзи он любил. И любит по-прежнему. Но сына он хотел оставить себе во что бы то ни стало. Он отобрал его у нее. Давно это было. Сейчас парню уже лет четырнадцать.
— И Элзи позволила ему взять мальчика?
— Она просто не смогла бы этому помешать. Барди не был уверен, что она не разоблачит его, а потому расправился с ней.
— Как?
Кадим застегнул рубашку, завязал галстук — искусно, быстро, так что Джордж вдруг невольно вспомнил, что перед ним месье Мажик, знаменитый фокусник. Покончив с галстуком, Рикардо легонько отряхнул лацканы пиджака. Хотя было ясно, что Кадим связан с «Бьянери», Барди и вымогательством, Джордж испытывал к нему противоречивые чувства. Что-то — возможно, лишь интонация, с которой он рассказывал об Элзи, — вызывало уважение к нему.
— Как? — повторил Константайн.
— Значит, вы не просто ищете Элзи по поручению миссис Пиннок, правда? — поинтересовался Кадим. — Вас занимает другое — Бьянери и шантаж.
— Вопросы задаю я, — напомнил Джордж. — Итак, куда делась Элзи? Только не говорите, что Барди ее убил.
— Не будьте идиотом, — резко оборвал его Кадим. — Барди любил Элзи. Но ему хотелось обезопасить себя от нее. Потому он упек ее в лечебницу… Бедная Элзи.
— Вы хотите сказать, он заточил ее… в лечебницу, откуда не вырваться?
— Вот именно.
— И вы допустили это? Ведь вы тоже были к ней неравнодушны, не так ли?
— Разумеется. — Кадим сказал это почти с гордостью. — Я был против. Но поскольку Элзи отказалась нам что-либо обещать, другого выхода не оставалось. Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, месье. Как мог я это сделать? Этот вопрос я часто задавал и себе самому. Как я мог? Но я сделал это, а причина тому самая прозаическая. Я должен был защищать самого себя — точно так же, как и Барди. Моя любовь к ней, совсем не похожая на чувство Барди, оказалась слишком слаба, чтобы из-за нее я стал рисковать собственной шкурой. А сейчас я ненавижу вас за то, что вы заставляете меня вспоминать все это.
— Тогда вам придется ненавидеть меня еще больше. Я хочу знать, где найти Элзи и Барди.
— Я не могу вам этого сказать.
— Не дурите. — Джордж покачал головой. — Вам что, обратно к кошкам захотелось?
— Но я не могу. Господи, неужели вам мало того, что вы уже узнали? — Кадим заговорил громче, в его голосе зазвучало отчаяние.
— Мне нужно это знать — и вы скажете!
— Ради Бога, месье… Вы же требуете, чтобы я уничтожил себя.
— На вашу судьбу мне плевать, — жестко бросил Джордж. — Элзи вот уже больше десяти лет держат где-то взаперти. А вы со своим дружком Барди шантажируете людей, разоряете, отравляете их души. Чего же вы ждете от меня? Слез жалости к вам и Барди? Мне плевать, что он с вами сделает. Любая кара будет заслуженной. А теперь или вы быстренько рассказываете мне обо всем, или возвращаетесь к кошкам, и на сей раз я не стану торопиться вытаскивать вас на свежий воздух!
— Джордж, пожалуйста! — Николя взяла его за руку. Он грубо стряхнул ее ладонь.
— Не раскисай. Он же ничем не лучше Скорпиона. И заговорит. — С этими словами Константайн шагнул к Кадиму, схватил его за локти и рывком поставил на ноги. — Даю вам на размышление пять секунд!
Они оказались лицом к лицу, и в это самое мгновение из открытой двери раздался голос:
— Отпустите Рикардо и медленно повернитесь.
От облегчения Кадим даже зажмурился. Джордж не спеша оставил его и повернулся.
— Вот так, — сказал тот же голос. — Поднимите руки. Рикардо, обыщи его.
Константайн услышал у себя за спиной шаги Кадима, тот послушно обшарил его карманы и вытащил из пиджака «вальтер».
— Хорошо.
Это сказал человек, стоявший на пороге. Джордж видел его впервые. Он был высоким, хорошо сложенным, лет пятидесяти, в белом смокинге и алом кушаке, повязанном поверх черных брюк. У него было красивое волевое лицо, которое покрывал загар, и голубые глаза, в которых таились искорки смеха, его светлые волосы прикрывали уши. За мужчиной, по обе стороны от него, стояли еще двое. Их Джордж узнал сразу. Это были Джан в шоферской униформе и Лодель.
Джордж опустил руки. Быстро оценил положение: позади — Кадим с пистолетом, впереди — Николя, поставленная к стене коридора, Джан и остальные с оружием в руках.
— Вы, видимо, Барди? — спросил Джордж. Мужчина улыбнулся и, кивнув, ответил:.
— Теперь вам уже можно сказать об этом. Да, я Барди. А сейчас станьте рядом с мадемуазель, повернитесь вместе с ней лицом к стене и держите руки за спиной.
Джордж медленно подошел к Николя и, когда они отворачивались от Барди, ободряюще тронул ее за руку.
Комната была круглая, высотой метра три, с потолка скудно светила забранная железной решеткой лампа. Стены и дверь обиты толстым зеленым холстом с ватной подкладкой. В двери на уровне плеч Джорджа располагалась сдвижная створка, открыть которую можно только снаружи. Прямо напротив двери, метрах в четырех от нее, в стене сделан выступ с закрепленным на нем матрасом, служившим постелью. Сбоку от него еще один обитый тюфяком выступ — полка с несколькими журналами. Больше в комнате не было ничего, кроме узкой ковровой дорожки, протянутой от двери к постели и накрепко привинченной к полу.
В шесть часов утра створка сдвинулась, дверь отворилась, и вошел Лодель в сопровождении незнакомого Джорджу мужчины. Они встали на пороге: Лодель с тяжелой дубинкой в руке, другой — в белом халате с инициалами Л.Ш., вышитыми красным на нагрудном кармане (позже Джордж узнал, что эти буквы означают «Лечебница Шамони»). Оба внимательно, изучающе смотрели на Константайна.
Наконец спутник Лоделя сказал по-английски:
— Удобства, месье, находятся в конце коридора.
Джордж вышел из комнаты — Лодель, стоя на пороге, при этом даже не посторонился; его спутник последовал за Константайном. Джорджа провели вниз по лестнице из шести ступенек, затем по коридору без окон — Константайн успел заметить в его конце еще одну лестницу. В туалет вошли втроем. Лодель запер дверь и, по-прежнему ничего не говоря, встал к ней спиной. Его спутник выложил на умывальник полотенце, мыло и электрическую бритву.
Джордж умылся в полном молчании. Туалет напомнил ему школьную уборную — в кабинках не было дверей.
Потом Константайна провели обратно в его комнату и заперли. Завтрак принесли в восемь часов — спутник Лоделя подал его на подносе и поставил на обитую тюфяком полку. Лодель опять стоял на пороге — равнодушно, словно занимался этим всю жизнь, и этот ритуал уже давно ему наскучил. Никто не проронил ни слова.
Из бунгало у озера Джорджа с Николя привезли сюда на машине «скорой помощи», ждавшей в нескольких метрах от шоссе на дороге, ведущей к бунгало. Им связали руки и затолкнули в фургон, куда сел и Лодель. Машина тронулась вслед за белым «Мерседесом», в котором ехали Барди и Рикардо Кадим. Ни тот, ни другой ничего не объяснили пленникам. Но Джордж надеялся, что «Лянча» и их вещи по-прежнему в бунгало, за которое Николя заплатила за две недели вперед. Уверен он был только в одном: кошки гуляют на свободе. Когда его и Николя вывели из фургона, он спросил о них. Джан ответил, что выпустил их, и в глазах его при этом было недоумение.
Лечебницу снаружи Джорджу разглядеть не удалось — фургон заехал под бетонный козырек. Николя увели Джан и санитар, а Джорджа доставили в обитую тюфяками комнату.
Завтрак ему понравился: яичница, булочки и кофе. Прежде чем Лодель и его спутник-санитар вернулись за посудой, Джордж спрятал маленький тупой ножик для резки масла меж страниц журнала, валявшегося на полу у постели.
Но Лодель и его спутник вскоре вернулись в камеру, тот первым делом окинул взглядом поднос и сразу же сказал:
— Вы взяли ножик для масла, месье. Верните его, пожалуйста.
— Его не было вообще, — ответил Джордж. — Я пользовался хлебным ножом.
Санитар сказал Лоделю что-то по-французски. Тот с удивительной быстротой прошел по ковровой дорожке, взмахнул дубинкой и ударил Джорджа по ключице.
— Нож! — коротко потребовал он.
