Эйдриен кивнула.
– Ты и Никки… Крейн и Институт. Ты и Дюран. Дюран и моя сестра. Моя сестра и Крейн… Какой-то замкнутый круг!
На секунду все замолчали. Девушка съежилась в кресле, обхватив себя руками, и сосредоточенно нахмурилась.
– Но ради чего все это? – жалобно проговорила она, переводя взгляд с одного собеседника на другого. – Джефф Дюран, имплантаты, Кальвин Крейн… Моя сестра. – Эйдриен покачала головой. – Зачем?
Шапиро откашлялся и стал подниматься, и Макбрайд увидел в этом знак, что старик потрясен.
– Что ж, – сказал бывший разведчик, – я не стану спрашивать, кто такой Дюран. Думаю, наш разговор и так зашел достаточно далеко.
– Откуда вы его знаете? – спросила Эйдриен. В ее голосе вновь звучала свойственная ей деловитость.
– Кого?
– Кальвина Крейна.
Церэушник в отставке молчал, казалось, довольно долго, и гостья собиралась уж было повторить вопрос, когда он заговорил:
– Кальвин Крейн – это легенда. Он – член ордена тамплиеров.
– Какого ордена? – переспросил Лью.
– Так их называли – близкий круг Аллена Даллеса[46]. Сразу после войны они создали ЦРУ. Дес Фитцджеральд и Ричард Хелмс, Корд Мейер и Кальвин Крейн.
– Значит, он был агентом ЦРУ? – уточнила Эйдриен.
Шапиро поежился, услышав такую наивную формулировку, и покачал головой:
– Нет. Крейн пришел к началу спектакля, но не досмотрел и первого действия… – Шапиро замолчал. – Послушайте, – признался он, – вы милые люди, но зашли в самую темень. Не лучше ли уйти по-тихому?
– Уйти? – проговорил Макбрайд. – Нас пытаются убить. Как, черт возьми…
– Кто пытается вас убить?
Льюис вопросительно взглянул на спутницу. Та пожала плечами, и он признался:
– Точно не знаю.
Хозяин дома вздохнул.
– Институт входил в число каналов финансирования, – сказал он. – Крейн пользовался полным доверием как хороший друг Управления.
– Выходит, он тоже имел какое-то отношение к Программе? – предположила Эйдриен.
– И не только. Кальвин Крейн владел капиталом и обладал связями с влиятельными людьми по всему свету. А кроме того, он считался разумным и мыслящим человеком. – Шапиро заколебался, нахмурился. – То, что ему пришлось умереть так, как вы сказали, действительно трагично. – Помедлив, он добавил: – И в этом есть своя ирония.
– Ирония? – удивилась Эйдриен.
Шапиро кивнул.
– Змея укусила себя за хвост. Крейн хотел создать в системе ЦРУ организацию наемных убийц, но не получил поддержки.
Гостья покачала головой – быстрое движение слева направо, которое можно было истолковать как «Невероятно!».
– Как вы это назвали?
– Организация наемников.
– А в ваших устах это прозвучало, словно «служба коммунальных услуг».
Шапиро вяло улыбнулся:
– Они стремились выявлять и устранять людей, представлявших угрозу спокойствию в мире. Организация защищала бы либеральную демократию или «Американский образ жизни» – я не помню точно, да Крейн и не уточнял ее задачи. Он лишь собирал круг приближенных, чтобы создать особую структуру внутри Управления – такую, которая бы узаконила убийство в качестве инструмента государства.
– Так вы хотите сказать, что ЦРУ не занималось устранением людей? – поинтересовался Макбрайд. – А как же тогда убийцы с «контролируемым поведением», о которых вы рассказывали?
Шапиро покачал головой:
– Это разные вещи. Программа под моим руководством представляла собой смелый исследовательский проект – широкомасштабный и засекреченный. Конечно, его неотъемлемой частью была и оперативная деятельность. Но мы не занимались устранением нежелательных людей.
– А как насчет Кастро? – смело предположил Льюис.
– Я понимаю, что вы хотите сказать, – согласился Шапиро. – Это самодеятельность, а вовсе не то, что замышлял Крейн. Более того, попытки оказались неудачными.
Макбрайд наклонил голову.
– А вам не кажется странным, что так много «тихо помешанных» с успехом устраняли политических лидеров, в то время как ЦРУ, располагающее огромными ресурсами, проваливало каждую известную нам попытку?
Хозяин дома взглянул на часы, поднялся, давая понять, что разговор подошел к концу, и начал убирать со стола посуду.
– Что ж, – вздохнул Шапиро, – все это очень интересно. Однако вокруг темно, а вам далеко идти.
Льюис понял намек, встал и помог подняться своей спутнице.
– Вообще-то, – уточнила она, – мы остановились в «Хиллтоп-Хаус» – отсюда рукой подать.
Шапиро покачал головой.
– Я не это имел в виду, – туманно пояснил он. – Вам предстоит долгий путь в темноте.
Проводив гостей к выходу, Шапиро открыл дверь и ненадолго задержался.
– Пристегните ремни, – сказал старик и исчез за закрывшейся дверью.
Дорога на «Хиллтоп-Хаус» казалась тихой и печальной, окрестности – прекрасными. Река Шенандоа мерцала в свете луны, и спутники, не говоря ни слова, думали об одном: «Все, прикоснувшиеся к этой тайне, погибли: Никки, Бонилла, Шоу».
Макбрайд рулил одной рукой, небрежно закинув другую на спинку пассажирского сиденья. От этого Эйдриен чувствовала себя в напряжении – беспокоилась, как бы ему не вздумалось обнять ее.
Автомобиль мчался по сельской местности, на фоне звездного неба чернели силуэты лесистых гор.
Рассеянный свет фар показался в зеркале заднего обзора, и у Макбрайда по спине побежали мурашки. Однако машина пронеслась мимо, и они снова остались одни на дороге.
– Я подумал, – заговорил Макбрайд, – что тебе неплохо куда-нибудь уехать.
– Куда, например?
– На Луну, если достанешь билет. А если нет – куда угодно. Главное – затаиться.
Эйдриен задумалась. И правда, ехать ей некуда. Подвальный бункер на Ламонт-стрит исключается. Работы у нее больше нет. А после смерти Бониллы и Шоу она не хотела ввязывать в свои дела друзей.
– Я хочу выяснить, что случилось с Никки, – возразила девушка. – А кроме того, я нужна тебе.
– Да? – Макбрайд взглянул на нее: мир внутри машины представлял собой игру контрастов – света и тени, черного и белого. Лунный свет обрисовывал изящный профиль Эйдриен.
– Ага, – подтвердила она. – Тебе нужна машина, а она оформлена на меня.
Макбрайд пожал плечами:
– Ладно, разрешаю остаться.
– Тебя несложно уломать.
Льюис хмыкнул и подумал: «А ведь я запросто мог бы обнять ее». В тот же миг в поле зрения показался «Хиллтоп-Хаус», и момент ушел.
Но не забылся.
Уже в номере Макбрайд попросил Эйдриен рассказать, что она узнала о Крейне. В ответ девушка извлекла из дипломата кипу бумаг и протянула ему. Это были главным образом распечатки из «Нексиса» плюс пара некрологов из газет «Вашингтон пост» и «Сарасота стар трибюн». Льюис внимательно перечитал статьи, обратив особое внимание на организации, в которых состоял Крейн, и фамилию его проживавшей в Сарасоте сестры. Он бегло просматривал распечатки, одну за другой, прикладывая массу усилий, чтобы не замечать присутствия Эйдриен – девушка, скрестив ноги, сидела на кровати. В комнате царила духота, и Макбрайд устроился на кушетке – неудобном плетеном предмете интерьера у балконной двери.
– Держим путь в Флориду, верно? – поинтересовалась Эйдриен.
– Да. Думаю, придется. – Чтобы не смотреть на нее, Льюис начал разглядывать пейзаж за окном. Вдоль реки бежали параллельные цепочки огней: одна белая, одна красная – пульсируя, они медленно текли в противоположных направлениях, появляясь и исчезая вместе на изгибах дороги в складках гор.
– Для начала проведаем сестрицу, – предложил Лью. – Посмотрим, что она расскажет. Неплохо бы заскочить и в местный суд: вдруг Крейн участвовал в каких-нибудь тяжбах. Проверим его завещание.
– Мм-м… – произнесла Эйдриен, вытянув над головой руки. – То есть попросту поедем туда и будем вслепую кружить вокруг да около?
– Да, если только у тебя нет другого плана, – сказал Макбрайд и открыл балконную дверь. Поток холодного воздуха ворвался в комнату, где неожиданно стало душно.
Собеседница перехватила его взгляд, удержала чуть дольше обычного и потянулась. Распрямила ноги, вытянула ступни и подняла над головой руки, сцепленные в замок. Выгнула спину, будто открываясь навстречу Макбрайду. Тот подавил стон, поднялся на ноги и вышел на лоджию.
Правда заключалась в том, что весь день Льюис ни на миг не переставал думать о ней. Его преследовала навязчивая одержимость влюбившегося по уши подростка. Совсем как в средней школе. Нет – хуже: как в старших классах. В течение всего дня – даже в аскетичной хижине Шапиро, во мраке его ужасающих историй – Макбрайда беспокоило мучительное набухание члена, превратившее седьмой класс в кошмар.
Льюис стоял на балконе и, глядя вниз на огни, пытался ответить на вопрос: когда он последний раз лежал в постели с женщиной? Наверняка Макбрайд не мог бы сказать – память возвращалась обрывками, точно вспышками, и все же он точно знал – еще до того, как стал Джеффри Дюраном.
