никому не помогаешь. Вероятно, что от тебя воняет трупом мертвого бомжа, с которым ты сегодня обнимался всю ночь, – совсем нетактично заметил Тим.
– Говорю так, как есть. Всю ночь пытался навести порядок, пока это все не засохло…
– И это все уже давно засохло.
Оливия не выдержала такой пикантной подробности – ее вырвало. Грегори попытался подойти, но она остановила его жестом, поэтому он вышел в прихожую.
– Интересно получилось: даже своей жене ты особо не нужен. – Тим сидел на корточках возле двери, изучая кровь под ногтями.
– Это не так, – шепнул Грегори.
– Все именно так. Она не выдерживает ни твоего запаха, ни твоего присутствия рядом с собой. Можно сколько угодно списывать это на гормоны, но ребенок ничего не изменит.
– О чем ты говоришь?
– Давай убьем ее!
– Это исключено! – взволнованно воскликнул Грег.
– Ты только представь, как ее душа шикарно ляжет на холст.
– Грегори, с кем, мать твою, ты разговариваешь? – он не заметил, как Оливия вышла из ванны и смотрела ему в спину.
– Ни с кем. Сам с собой. Лив, я очень устал, действительно устал… – он попытался сделать максимально скорбный вид. – Можно я помоюсь и немного посплю? И мы поговорим…
– Делай, что хочешь, – Оливия отправилась на кухню, не обращая внимания на Грега.
– Ты ее слышал? Делай, что хочешь: похищай, насилуй, режь, раскалывай черепа гаечным ключом – полный карт-бланш!
Грегори сбросил одежду и отправился в душ.
* * *
Сэр Николас поздним вечером покинул свой рабочий кабинет в Сити и отправился к черному «Крайслеру»: Майкл ждал его с обратной стороны двери. Роза позвонила полтора часа назад и взволновано поведала о звонке мистера Милта. Он прекрасно знал, где находится частный детектив, угрожавший ему в подвале собственного дома в Вирджинии. И не испытывал к нему ни капли сочувствия. Откровенно говоря, этот сукин сын полностью заслужил все свои полученные травмы. Главный врач клиники рассказал чуть больше двух недель назад, что Милт вышел из комы и теперь достает персонал и других пациентов. Видимо, сейчас Милт раздобыл – таки телефон и решил доставать его.
Тем не менее он был немного заинтригован: появился шанс унизить заносчивого детектива и поквитаться за тот позорный разговор в подвале. Он расположился на заднем сидении из белой кожи в «Крайслере» и велел Майклу везти его домой – в Челси. Стоун взял трубку автомобильного номера и набрал номер, который ему продиктовала Роза. Ответ последовал после первого же гудка.
– Алло? – Милт говорил нервно, даже взволновано.
– Мистер Милт, не ожидал так скоро услышать ваш голос.
– Сэр Николас, – в голосе детектива слышалась покорность и напускное уважение. – Как хорошо, что Вы позвонили…
– Я сильно надеюсь, мистер Милт, что это не ваша очередная жалкая попытка играть на моих отцовских чувствах. Это было бы крайне низко с вашей стороны.
На том конце провода возникла заминка. Значит, попал в самую точку. Сэр Николас решил дать детективу шанс, иначе говоря, продолжить игру и скоротать за интересной беседой время в дороге.
– Сэр Николас, тот зуб, что я нашел у вас в подвале. Есть основания полагать, что он принадлежит жертве Бойла…
– И что с того? Бойл в Нью-Йорке вместе с Оливией – они успели пожениться. Вы опоздали, мистер Милт. Значит толку от вас, как от козла молока.
– Но… его еще не поздно арестовать за убийство. Если присяжные признают его виновным, суд разрешит экстрадицию…
– И все газеты напишут, что дочь Николаса Стоуна вышла замуж за убийцу. Вы хотите, чтобы меня и мою семью публично опозорили в прессе?
– Лучше, чтобы она жила в браке с непредсказуемым и неуравновешенным убийцей?
Что-то в желудке сэра Николаса свернулось в тугой клубок. Милт, несмотря на свое плачевное положение, не потерял хватку. Этот ублюдок знал, на что давить.
– Каким бы жалким ничтожеством ни был Бойл, он… Он не посмеет обидеть Оливию…
– Жалкие ничтожества любят самоутверждаться за счет тех, кто не может дать им отпора…
– Оливия может! – сэр Стоун повысил голос.
– Я не сомневаюсь, сэр Стоун. Но сможет ли она себя защитить, когда будет спать?
– Что?
– Ничтожество, – ответил Милт. – Ему ничего не стоит сделать из вашей дочери очередную картину, пока она будет спать. И продать ее, как он сделал после убийства Тимоти Кука.
– Милт, Вы пытаетесь мной манипулировать. И у вас это очень плохо получается.
– А вы готовы закрыть глаза на то, что ваша дочь живет с убийцей, и каждый день подвергается опасности лишь для того, чтобы сохранить свою репутацию. И вы что-то говорите об отцовских чувствах?
– Мистер Милт, вам стоит более тщательно подбирать слова…
– Сэр Николас, я прикован к больничной койке, врачи говорят, что я вряд ли смогу вообще ходить. И все, о чем я думаю, – это о безопасности вашей дочери. Не
