Пожав плечами, она ответила:
— Я не знаю, он из настоящей кости или нет. Часть товара я получаю от ведьмы культа вуду по имени Мама Палавер. Она откуда-то из Вест-Индии, и у нее есть поставщик, привозящий ей пыль, черепа и то, что она называет свечами из сала покойников.
Кустис взглянул на меня и спросил девушку:
— Эта Мама Палавер — черная?
— Ну конечно, — ответила она. — Вы думаете, бывают белокожие последователи культа вуду?
— Как она выглядит и где живет?
— Я не знаю, где она живет. Где-то за Черри Крик, по-моему. Люди подобных занятий неохотно делятся информацией, а я никогда не совала нос куда не следует.
— Но, черт побери, ты же ее видела! Она толстая, тонкая, молодая, старая или что?
— Похожа на тетку Джемайму, — ответила мисс Мейб. — Она носит цветной платок на голове, и цыганскую юбку, и кучу звенящих украшений. Ах да, у нее на щеках есть отметки.
— Что за отметки?
— Типа шрамов, как будто бы кошка ее поцарапала. Большая кошка. Правда, расстояния между ними одинаковые, и она мне как-то говорила, что это ритуальные отметки африканского племени. По-моему, она говорила, что она — последователь какого-то культа Леопарда или что-то в этом духе. Я не обратила особого внимания. Все эти психи врут.
Сэм Брюстер возвел глаза в потолок и пробормотал:
— За что, о Господи? Разве мало тебе того, что у меня на руках уэльские волшебники и зомби? Надо подсунуть мне еще и чертов вуду-культ Леопарда?
Не обратив на него внимания, Пит Кустис взглянул на меня и спросил:
— Что ты думаешь, Прайс?
— Может быть, — ответил я, — хотя у негритянки, которую я видел в том подвале, не было шрамов на лице.
Я спросил мисс Мейб, с каким акцентом говорила Мама Палавер, и она ответила:
— Она хорошо говорит по-английски. Акцент немного рубленый, британский, с примесью какого-то другого, такого, который можно услышать в Вест-Индии. Однажды она что-то говорила про Ямайку. Ах да, она говорила, что она — марон, хоть я и не знаю, что это такое.
— О Господи! — простонал Брюстер. — Опять надо обращаться в Консульство Великобритании!
Пит Кустис сардонически улыбнулся:
— Негритянское образование может, в конце концов, для чего-то пригодиться, шеф. Мы проходили на уроках маронов в Колумбии. Это племя беглых рабов, бежавших в Голубые горы Ямайки и смешавшихся с местным населением. Британская армия пыталась их выловить, но получила отпор. Так что само собой возник договор по типу «Живи и давай жить другим». Мароны — это ямайский аналог наших семинолов во Флориде. Хотя их племенные обычаи более африканские, чем местные.
— А у них в горах водятся леопарды?
— Откуда же я знаю! Из того немногого, что я слышал о западно-африканском культе Леопарда, я могу заключить, что это мужской культ. Женщины — ведьмы Африки — молятся Мумбо-Юмбо или Деве Марии.
— Не надо лекций по антропологии, Пит, — прорычал Брюстер. — Меня интересует, где она заполучила свои шрамы. Мне просто нужен ее словесный портрет.
— Вы собираетесь ее арестовать? — спросил Кустис.
— Конечно, собираюсь, черт побери! Меня уже замучило это мерзкое дело и…
— По какому обвинению, шеф?
— По какому обвинению? — фыркнул лейтенант. — Свидетельница только что сообщила нам, что она продавала человеческие кости и Бог знает что еще и… ага, понимаю.
— Мумифицированную руку мисс Мейб дал сам Плью. Или кто-то, выглядевший как его близнец, — сказал Пит Кустис. — Мы не можем задерживать эту ведьму культа вуду более семидесяти двух часов, и если мы не предъявим ей что-нибудь серьезное, она уйдет и исчезнет, зная, что мы ею интересуемся!
— Хорошо. Ты хочешь пошнырять вокруг Черри Крик и посмотреть, что ты сможешь о ней узнать? — спросил Брюстер. Кустис кивнул, и лейтенант повернулся к Мелвину Стерну. — Вы можете быть свободны, Мел. Но хочешь, я дам тебе совет?
— Конечно, Сэм. Я всегда рад вас выслушать.
Брюстер указал сигарой в сторону мисс Мейб и сказал:
— Увези ее подальше от меня. Мне безразлично куда, главное подальше. Мы имеем дело с опасными психами, и неизвестно, когда они решат убить и ее тоже! — Внезапно еще одна мысль пришла ему в голову, и он с несчастным видом добавил: — Если окажется так, что они уже ее убили, я вскрою себе вены!
Мы с Кустисом криво усмехнулись. Но адвокат ничего не понял. Он смотрел то на Брюстера, то на свою рыжую клиентку:
— Не совсем уверен, что я вас понял, Сэм. Вот она здесь сидит, живая и здоровая.
— Надеюсь, — ответил Сэм Брюстер. — Я действительно серьезно на это надеюсь. Но понимаешь, Мел, мы в последнее время не считаем это само собой разумеющимся!
В тот вечер я вернулся домой довольно поздно. Однако управляющий ждал меня, подпрыгивая от нетерпения.
— Вам нужно что-то сделать с этим чертовым котом, сержант Прайс! — жаловался он. — Он уже извелся от мяуканья, а из-за замка «Медико», который вы поставили на свою дверь, я не могу туда попасть, чтобы угомонить этого чертова зверя!
— Мой кот? — Я сдвинул брови. — Вы перепутали, Майк. У меня нет кота.
— Ну конечно! — фыркнул Майк. — Шум идет от вашей двери, и во всем здании никто не может заснуть!
— Пойдемте, и вы увидите сами, — сказал я, выуживая ключи из кармана.
— Я так и собираюсь сделать, — пробурчал Майк. — Вы знаете, что домовладелец не разрешает держать в доме животных, сержант Прайс. Я могу потерять работу, если позволю вам держать всяких там хомяков!
Мои холостяцкие апартаменты были на четвертом этаже. Уже с площадки второго этажа я услышал мяуканье. По звуку это был здоровый кот, вопящий от злости или от боли. Я искоса глянул на управляющего и, нахмурившись, спросил:
— Из моей комнаты, говорите?
— Это продолжается уже полвечера! — ответил он.
Я спросил, смотрел ли он на крыше, и он ответил:
— Звук идет прямо от вашей двери, черт побери! Я только что там был, пытался открыть дверь, и слышал, как он скребется, стремясь выбраться!
— Это чья-то шутка, — сказал я, прыгая через две ступеньки. Позади меня управляющий пропыхтел:
— Чья-то шутка! А разве вы мне не говорили, что этот замок дает полную гарантию от взломщиков?
— Предположительно так, — пробурчал я, к этому времени уже слегка запыхавшись. После того, как я услышал о серии грабежей со взломом в округе, я поставил на дверь замок «Медико». Не потому, что у меня было что-то ценное, но я держал дома оружие и прочую амуницию.
К четвертому этажу мы уже слишком запыхались, чтобы говорить. Но невидимый кот восполнял наше молчание своими воплями.
— Господи помилуй! — пыхтел Майк, несясь за мной по холлу к моей двери. — Как будто кто-то отвинчивает ему хвост!
— Если он у него есть, — пробормотал я с беспокойством. Затем, подальше отогнав неприятную мысль, которая вылезла непрошеной из моего подсознания, я сказал: — Скоро мы узнаем, в чем здесь дело! — и вставил ключ в замочную скважину.
Что-то ударилось о дверь с той стороны, и по коридору разнесся громкий, заставляющий холодеть кровь, почти человеческий вопль!
— Господи! — Майк издал вздох ужаса. — Вы лучше бы достали бы пистолет, как вы думаете?
— Глупости! — фыркнул я, поворачивая ключ. Сильный удар повторился, и за ним последовал еще более омерзительный вопль кошачьей ярости. Я пробормотал: — Вы меня убедили!
Вытащив револьвер, я свободной рукой отпер дверь, сказав:
— Отойдите в сторону, Майк.
Затем я повернул ручку, отошел на шаг назад и ударом ноги распахнул дверь.
Ничего не произошло.
Мы уставились в молчаливую темноту моей комнаты. Затем смущенно ухмыляясь, я протянул левую руку внутрь, чтобы найти выключатель.
Внезапная боль пронзила меня. Что-то мощно ударилось о тыльную сторону кисти.
Отдернув руку, я успел провести ладонью по выключателю, и яркий свет залил комнату, в то время как я отпрыгнул назад со вставшими дыбом волосами.
— Что случилось? — резко выдохнул Майк, когда я наткнулся на него и наступил ему на ногу. Затем, так как внутри ничего не двигалось, я рискнул бросить взгляд на тыльную сторону своей ладони.
Из четырех глубоких царапин, расположенных поперек кости, обильно шла кровь. Я слышал, как Майк позади меня воскликнул:
— Ого, ничего себе он вас поцарапал!
Я не ответил. Ничего нового он мне не сообщил.
— Осторожнее, — глупо прошептал он, когда я двинулся на цыпочках вперед, поворачивая револьвер туда-сюда, готовый палить во все, что движется.
Но ничего не двигалось.
Судя по тому, как этот чертов зверь меня поцарапал, он должен был находиться справа от двери. В том конце комнаты не было ничего, кроме большого дивана и двух приставных столиков. Сделав глубокий вдох, я прыгнул в комнату, повернувшись в воздухе, чтобы приземлиться лицом к дивану.
