— Что это может значить? — спросила Вика.
— Ракетные шахты. Здесь же стояла воинская часть. Ты помнишь, что говорил рыбак? Теперь ракеты вывезли, а шахты затопили. Так всегда делают, если объект просвечен врагом. Хватит терять время на болтовню. Ищи нужный колодец. На крышках стоят номера.
Вика прошла между колодцами и углубилась метров на десять. На этот раз им повезло и нужный колодец располагался совсем близко к воротам.
— Вот он. Люк Е-67-15А2. Но тут помимо рулевого замка есть еще один. Скважина для пятигранного ключа.
— Я знаю, где ключ.
— Хорошо. А я знаю, как достать со дна ящик. Открывай колодец, а я пойду за подъемным устройством.
Вика оглянулась на дверь и направилась в противоположный конец ангара.
Прогулка оказалась некороткой. Но ее сейчас беспокоили другие проблемы. Из головы не выходила увиденная у одного из ангаров тачка с кислородными баллонами. Хватит ли у нее сил довезти ее до берега? Она почему-то совсем не думала о своем сообщнике, словно его не существовало. Теперь, когда она нашла новых партнеров и убедилась в том, что им можно доверять, Вика строила планы на будущее. Тайвань — это лишь пересылочный пункт. Она мечтала о стране с большими возможностями, о той, где деньги делают деньги. С ее острым умом, быстрой реакцией, деловой хваткой, интуицией она сможет быстро адаптироваться к обстановке и завести свое дело. Настоящее дело, масштабное и доходное. Все так. Остается только взойти на борт корабля и отчалить от берега — берега страны, принесшей ей столько страданий, отнявшей лучшие годы жизни на поиски золотой жилы. Ей пришлось испытать все: взлеты и падения, успех и уличную панель, страх, отчаяние и очень малую толику радости, незаметную, как кусок сахара в ведре соленой морской воды. Сейчас наступило время, когда она все знала, понимала, видела. Каждый следующий шаг был промерен, продуман и просчитан. Не осталось никаких сомнений в правильности выбранного пути, и это придавало ей силы и уверенности. Она не могла проиграть. Такое невозможно!
Трехметровый багор стоял там, где ему и положено стоять. Деревянный шест с острым стальным наконечником, как у копья, и изогнутым крюком, похожим на погнутый четырехгранный штык.
Вика взяла шест и вернулась назад. Крышка люка была уже открыта.
Увидев приближение женщины с острогой, Чайка, сидевший на краю колодца, вскочил на ноги и тут же зашел за колонну.
— Ты чего задумала, стерва? Откуда у тебя эта пика?
— Дурак!
Она подошла к колодцу и посмотрела вниз. На полутораметровой глубине зеркальной гладью стояла черная вода — густая, маслянистая и непроглядная.
Вика бросила багор на землю.
— Выползай. Ты мне не нужен, болван. Мы пришли сюда не счеты сводить, а дело делать. Вернемся в город, там и будем выяснять отношения.
— В город мы не вернемся. Там наверняка тебя поджидает твой холуй. Поделим золото в машине.
— Ты его сначала достань. Может быть, тут ничего нет. Бери багор и шарь по дну. Я укажу место. Одному такую тяжесть не вытянуть из колодца. Рано в штаны наделал.
Чайка вышел из укрытия. Глаза его налились кровью, а второй подбородок, состоявший из жира, трясся, как студень. Не отрывая взгляда от своей спутницы, он наклонился и поднял шест с земли.
Вика осмотрела крышку люка и нашла на ней небольшое пятнышко от краски.
— Погружай крюк с этой стороны, — строго сказала она. — Сантиметров тридцать от края. Осторожно. Как наткнешься на какой-нибудь предмет, нащупай ручку, чтобы зацепить ее крюком.
Чайка повиновался.
— Что за гадость они туда залили? Невыносимая вонища.
— Тебе ее не пить. А золото не имеет запаха.
— Имеет. И еще какой. Мой нюх меня всю жизнь на него выводил. Тебе тоже не приходится жаловаться на обоняние. Вот поэтому ты здесь, а не в Питере, под бочком у Мирона Шатырина. Или думаешь, я полный осел. Ничего не вижу, не знаю и не понимаю…
Он вдруг замолк и застыл.
— Так. Кажется, зацепил. — Он потащил острогу вверх, но она замерла на месте. — Иди сюда. Помогай, одному не поднять.
Они встали на стальные бордюры колодца напротив друг друга, и четыре руки вцепились в шест.
— Три-четыре, начали.
Острога двинулась с места. У добытчиков напряглись все мышцы и вздулись жилы на лице.
Из черной массы вынырнула белая крышка, затем корпус, потом ручка, за которую зацепилась острога.
— Это же бидон. Обычный молочный пятидесятилитровый бидон из алюминия.
— Заткнись и тащи.
Последний метр оказался самым трудным. Когда бидон вынырнул и повис в воздухе, нога Эдуарда соскользнула, и он едва не упал в колодец. Бидон пошатнулся, острога ослабла, и дно шлепнуло о поверхность черной жижи.
— Держись! — крикнула Вика.
Он устоял. Оба отдышались и вновь принялись за работу. Их подгонял страх, а силы давало нетерпение.
Наконец клад был вытащен наружу. Крюк соскочил, и бидон упал на цементный настил.
Чайка дернул на себя шест, и он выскользнул из женских рук.
Наступила томительная пауза, они мерили друг друга взглядами. На какую-то секунду Вике стало страшно. Но разум взял вверх.
— Брось, Эдди. Тебе ни за что не дотащить эту тяжесть до берега одному. Ты лопнешь!
Чайка со злостью ударил древком о колено и сломал багор на две части. Обе половины тут же полетели в колодец.
— Подальше от соблазна.
— Правильно, Эдди. Еще не настало время, когда мы сможем обойтись друг без друга. Ты прав. Разберемся в машине на том берегу. А теперь пора проверить содержимое этого вонючего цилиндра. Открывай крышку.
Они поставили бидон, сняли затвор и откинули крышку.
Вопль восторга эхом пронесся по ангару. Алюминиевый побитый и помятый жбан был доверху набит ювелирными изделиями!
— Мы победили! Мы победили!
Они кричали, прыгали от радости, как дети, плясали на месте, смеялись.
— Хватит! — оборвала приступ веселья женщина. — Выгружай все на землю.
— Зачем? — удивился Чайка, восстанавливая дыхание. — Ты не видишь, что он нас не обманул? Все на месте.
— Я должна быть уверена. Я не вижу слитков. Мы так долго добирались сюда, что десять лишних минут погоды не сделают.
Они встали на колени и начали выкладывать сверкавшие в ярком свете безделушки на пыльный цементный пол. Алмазы и рубины переливались, пуская точечные зайчики на одухотворенные лица с сумасшедшими глазами, в которых мелькали красные, зеленые и желтые огоньки.
Эдуард вытащил первый слиток, Вика второй.
— Вот они! Время не властно над этой сладостной тяжестью. Он блестит так же, как четверть века назад.
Чайка запустил руку в бидон. Вика успела сделать все, что задумала. Она занесла руку со слитком за спину и со всего маху ударила ненавистного врага трехкилограммовым золотым кирпичом по голому черепу.
Голова Чайки обагрилась кровью. Он отпрянул назад и посмотрел на женщину. В его глазах не было боли и страха. В них застыл вопрос: «Почему?» Как маленький несмышленыш, он не понимал и не находил ответа на самый простой вопрос.
Вика размахнулась и ударила его еще раз. Она неистовствовала. Она била, била и била, пока тяжелое тело Эдуарда с застывшими глазами не свалилось на бок и не замерло.
Бросив слиток в бидон, женщина яростно закричала:
— Жирная мразь! Золота захотел? Ты его получил. К чему шел, от того и сдох, пес поганый!
В ней появился невероятный прилив сил. Она схватила труп за ноги, подтащила к колодцу и перевернула тело на парапет. Еще несколько движений — и увесистая туша шлепнулась в черную воду. Мертвец начал медленно погружаться в густую жижу. Вика захлопнула крышку люка и, отряхнув ладони, проворчала:
— Мертвецы не тоскуют по золоту!
Собрав ценности в бидон, Вика его закрыла и направилась за тачкой.
Солнце стояло в зените. Припекало. Она отыскала тележку, развязала веревку и, скинув баллоны из-под кислорода на землю, прикатила тачку в амбар. Действовала она уверенно и методично. Она чувствовала в себе силы, ее подпитывала энергия золотых слитков.
Бидон был уложен на тачку, привязан веревкой, и она тронулась в обратный путь. Сейчас ей не хотелось ни о чем думать. Колеса катились легко, а она пела песни. Даже мертвый каменный город казался ей не таким мрачным и страшным.
Трудности начались в лесу, когда пришлось перебираться через камни и ручей. Порвались кроссовки, юбка на боковом шве, порвалась куртка. Ей стало жарко. Она сняла куртку и выбросила ее, оставшись в одной блузке.
Колеса тачки то и дело скакали по корням деревьев, отвалилось одно колесо, и тащить телегу стало еще труднее. Выступающая железная ось, лишенная колеса, то и дело выискивала себе препятствия или вонзалась в землю. Вика с достоинством выходила из положения и шла дальше. Она помнила дорогу и в указателях не нуждалась.
Когда она выбралась к берегу, то увидела только лодку. Рыбака на месте не оказалось. Ее это обстоятельство не смутило, а, скорее, обрадовало. Женщине потребовалось приложить немало усилий, чтобы погрузить бидон в лодку, но она справилась с задачей.
