Я прервал чтение и поднял глаза.
– Комментарий?
Мальчик, сидевший за Бруно, заметил:
– Я люблю яйца всмятку.
Девочка на другой стороне класса сказала:
– Мне нравится. Хочется узнать, какой он, этот мужик, ведь если заботится об ее завтраке, тогда, возможно, он нормальный. Все мужики, которых удается подцепить моей матери, придурки.
– Может, тот мужик готовит ей завтрак, потому что хочет поиметь ее вместе с матерью, – вступает Бруно.
Смех.
Через час, когда они потянулись к выходу, я позвал:
– Джейн.
Она неохотно подошла к моему столу.
– Злишься? – спросил я.
Она пожала плечами, провела рукой по бинту, заставив меня обратить на него внимание.
– Это было недурно. То, что я прочитал.
Она еще раз пожала плечами.
– Я слышал, ты играешь с отчислением.
– Это та сука начала, – заявила Джейн.
– Ты хорошо пишешь, – сказал я. – Твой второй опус я послал на конкурс коротких рассказов, который проводится для учащихся.
Глаза Джейн заблестели.
– Некоторые твои вещи немного напоминают мне Оутс. Ты когда-нибудь читала Джойс Кэрол Оутс?
Джейн отрицательно покачала головой.
– Попробуй «Фосфорицирующий свет: признания банды девушек», – предложил я. – В нашей библиотеке ее скорее всего нет – плохие слова. Но ты наверняка найдешь ее в милфордской библиотеке.
– Мы закончили? – спросила она.
Я кивнул, и Джейн направилась к двери.
Я обнаружил Ролли в его кабинете, где он сидел за компьютером и пялился на монитор.
– Они хотят больше тестов, – показал он пальцем на экран. – Очень скоро у нас не останется времени, чтобы их чему-то научить. Мы просто начнем тестировать их с момента появления здесь до ухода домой.
– Так как насчет этой девочки? – спросил я.
– Джейн Скавалло, да, просто позор, – откликнулся он. – У нас даже нет ее теперешнего адреса. Последний, который нам дала ее мать, по-моему, уже два года как устарел. Переехала к какому-то новому типу, дочь забрала с собой.
– Если забыть о драке, – сказал я, – считаю, она стала немного лучше за последние несколько месяцев. Так уже не скандалит, меньше огрызается. Может, этот новый парень не так уж плох.
Ролли пожал плечами и открыл коробку с печеньем, лежащую у него на столе.
– Хочешь? – Он протянул мне коробку.
Я взял одну штуку с ванилью.
– Все это меня изматывает, – пожаловался Ролли. – Когда я начинал, ничего подобного не было. Знаешь, что я позавчера нашел за школой? Не пивные банки – если бы, – ты не поверишь, пистолет. В кустах, как будто он вывалился у кого-то из кармана, или его там спрятали.
Я пожал плечами. Ничего нового он мне не сообщил.
– Как вообще-то дела? – спросил Ролли. – Ты сегодня неважно выглядишь. Ты в порядке?
– Немного не в себе, – признался я. – Домашние дела. Син никак не хочет хоть чуть-чуть отпустить поводья с Грейс, дать ей капельку свободы.
– Грейс все еще разыскивает астероиды? – Ролли несколько раз приходил к нам в гости с Миллисент, своей женой, и с удовольствием беседовал с Грейс. Она показала ему свой телескоп. – Умная девочка. Наверное, в мать пошла.
– Я знаю, почему она это делает. Если бы у меня была такая же жизнь, как у Синтии, я, возможно, тоже бы цеплялся за вещи излишне крепко, но, черт возьми, не представляю, что делать. Она говорит, будто видела машину.
– Машину?
– Коричневого цвета. Два раза видела, когда вела Грейс в школу.
– Что-то еще случилось?
– Нет. Два месяца назад это был зеленый джип. Син говорит, что трижды за неделю заметила на углу бородатого мужчину, который странно на них посмотрел.
Ролли откусил кусок печенья.
– Может, в последнее время это из-за телевизионного шоу?
– Думаю, частично. Плюс к тому прошло ровно двадцать пять лет со дня исчезновения ее семьи. Ей нелегко приходится.
– Надо мне с ней поговорить, – сказал Ролли.
За годы после исчезновения семьи он иногда на время освобождал Тесс от Синтии. Они ели мороженое в «Карвел» на Бриджпорт-авеню, потом гуляли по набережной, разговаривая или безмолвствуя.
– Неплохая мысль, – согласился я. – И мы время от времени посещаем этого психиатра, женщину. Доктора Кинзлер. Наоми Кинзлер.
– Ну и как?
Я пожал плечами:
– Что, по-твоему, могло случиться, Ролли?
– Который раз ты задаешь мне этот вопрос, Терри?
– Мне только хочется, чтобы все закончилось для Синтии, чтобы у нее был хоть какой-нибудь ответ. Думаю, она в этом смысле очень надеялась на телевизионное шоу. – Я помолчал. – Но ты же знаешь Клейтона. Вы вместе ездили на рыбалку. Ты должен понимать, что он за человек.
– И Патриция.
– Разве эти люди вот так могли бросить свою дочь?
– Нет. Я считаю, всегда так думал, что их убили. Ты знаешь, я ведь говорил этим, с телевидения – серийный киллер или что-то в этом роде.
Я медленно кивнул, соглашаясь, хотя полиция никогда всерьез не верила в эту версию. В исчезновении семьи Синтии не было ничего похожего на другие известные им случаи.
– Тут одно странно, – заметил я. – Если серийный убийца ворвался в дом, увез их и убил, то почему оставил Синтию? Почему не убил и ее?
Ролли нечего было мне ответить.
– Можно тебя спросить? – произнес он.
– Валяй.
– Как ты думаешь, с какой стати дивно сконструированная учительница физкультуры станет совать записку в твою ячейку? Затем через минуту вернется и заберет ее?
– Что?
– Только помни, Терри, ты человек женатый.
Рассказав мне, что он наблюдал, сидя в дальнем углу учительской и вроде бы читая газету, Ролли сообщил приятные новости. Сильвия, преподавательница театрального искусства, завтра с утра пораньше устраивает репетицию большого ежегодного представления. На этот раз она ставит «Проклятые янки». В спектакле занята половина ребят из моего творческого класса, так что мой первый урок совершенно замечательно отменяется. Если стольких учеников не будет, остальные точно не покажутся.
Поэтому на следующее утро, когда Грейс взяла свой тост с джемом, я сказал:
– Угадай, кто сегодня проводит тебя в школу?
Она просияла:
– Ты? Правда?
– Ага. Мама уже знает. Мне сегодня не нужно идти на первый урок.
– И ты в самом деле пойдешь со мной, прям вот так рядом?
Я слышал, как по лестнице спускается Синтия, поэтому приложил палец к губам, и Грейс сразу же затихла.
– Итак, ягодка, сегодня тебя в школу провожает папа, – сообщила она. Ягодка. Так звала ее собственная мама. – Годится?
– Еще как!
Синтия подняла брови.
– Понятно. Моя компания тебе не нравится.
– Мам, – протянула Грейс.
Синтия улыбнулась. Если она и в самом деле обиделась, то ничем этого не показала. Грейс, не совсем уверенная, дала задний ход:
– Просто приятно ради разнообразия иногда пройтись с папой.
– На что ты смотришь? – спросила меня Синтия. Моя газета была раскрыта на странице, посвященной недвижимости. Раз в неделю здесь печатались объявления о продаже домов.
– Да так, ни на что.
– Нет, говори. Собрался переезжать?
– Я не хочу переезжать, – заявила Грейс.
– Никто не переезжает, – заверил я. – Только я иногда думаю, что дом побольше нам бы не помешал.
– Как мы можем получить дом побольше без переезда? – спросила Грейс.
– Конечно, – согласился я, – в таком случае придется переехать.
– Или что-то пристроить, – добавила Синтия.
– Ой! – воскликнула Грейс, озаренная блестящей идеей. – Мы можем построить обсерваторию!
Синтия рассмеялась:
– Я вообше-то думала еще об одной спальне.
– Нет, нет! – не сдавалась Грейс. – Надо построить комнату с дырой в потолке, чтобы, когда стемнеет, видеть звезды. И тогда бы у меня появился большой телескоп, чтобы смотреть прямо вверх, а не через окно, что западло.
– Нельзя говорить «западло», – с улыбкой поправила Синтия.
– Ладно, – согласилась Грейс. – Это будет «фокс пас»?
В нашем доме мы намеренно искажали произношение французского выражения «faux pas», в переводе означающее – оплошность. Это была наша общая с Синтией шутка, причем с таких давних времен, что Грейс искренне решила, будто именно так это выражение, обозначающее неуместный поступок, и произносится.
– Нет, лапочка, это не «фокс пас», – сказал я. – Просто это слово нам не хотелось бы слышать.
Переключив передачу, Грейс спросила:
– Где моя записка?
– Какая записка? – удивилась Синтия.
– О поездке, – объяснила Грейс. – Ты должна была написать записку.
– Ласточка, ты ничего не говорила ни про записку, ни про поездку, – сказала Синтия. – Нельзя вспоминать о таких вещах в последнюю минуту.
– Что за поездка? – поинтересовался я.
