Здесь дорога раздваивалась. Одна вела к старому кладбищу, а другая — к низкому каменному зданию — бывшему лагерю пленных. Там мыс сужался, переходя в узкий скалистый отросток шириной не более нескольких ярдов и с отвесными склонами высотой, вероятно, в двести футов.
Я поняла, почему капитан Грэнит загнал своих рабов на южный мыс. В узкой его части остались следы каменного здания, которое, наверное, когда-то служило чем-то вроде караульного помещения.
Второй, более широкий мыс зарос кустами и деревьями. Я заметила открытую площадку, на которой, должно быть, хоронили рабов, хотя не было надгробных камней. Адриан планировал привести кладбище в порядок, так что, может быть, умершие рабы когда-нибудь обретут надгробный памятник.
У меня не было никакого желания одной лазать по этим мысам, и я пошла вниз к пляжу, который представлял собой узкую полоску песка примерно пятьсот ярдов в длину.
В северной части пляжа стоял высокий утес, у основания которого в зазубренных скалах виднелись отверстия многочисленных пещер. Скалистый мыс, на котором были руины лагеря пленных, образовывал южный бастион бухты.
Я заметила на дороге следы шин и поняла, что, должно быть, от берега бухты до Грэнит-Фолли ходили машины. Вероятно, в эту бухту заходили и суда, хотя никаких причалов не было.
Дорога со следами шин опоясывала пляж, прижимаясь к утесу. Я пошла по ней, ища Коттрелла. Совсем недавно кто-то прошел здесь: на влажном песке виднелись следы.
Вдруг следы исчезли. Передо мной была полоса совершенно сухого песка. Озадаченная, я посмотрела вперед, на утес, и заметила место, где через несколько ярдов они снова появились!
Я двигалась вперед не без опаски, потому что теперь шла по узкому ущелью. Оно было не шире салона машины или кузова маленького грузовика. Справа и слева от меня возвышались груды валунов.
Скалы приглушали шум моря, и он стал тихим и жутковатым.
Я была рада выбраться из ущелья и оказаться на более широкой площадке, где кем-то было устроено место для разворота машины, следы которой привели меня сюда. Это была почти круглая каменная плита, кое-где подпертая бревнами, прибившимися к берегу. Она была уже не очень прочной, потому что стоявшая на ней машина одним боком увязла в песке.
Я остановилась и огляделась. Дорога кончилась, но дальше вдоль мыса шла узкая тропинка. Я быстро пошла по ней, и сердце у меня бешено колотилось.
Впереди показался вход в маленькую пещеру, к которой шли вырубленные в скале ступеньки. Вероятно, это была одна из тех пещер, которые хотел исследовать Адриан. У меня не было ни малейшего желания лезть в нее, и я пошла дальше.
Снова появились следы, идущие в одном направлении. Если их оставил Коттрелл, он должен быть где-то неподалеку.
Я зашагала быстрее. Тропинка поднималась верх, и я задумалась, не ведет ли она к старому кладбищу. Я уже обогнула большую скалу и остановилась. Передо мной была маленькая, узкая бухточка, скрытая от посторонних глаз нависающими утесами. Утесы склонялись друг к другу так близко, что казалось, будто их разделяет только узкая полоска облачного неба. Вода в бухточке выглядела гладкой и невероятно темной.
Когда-то, много лет назад, здесь работали люди. Это было ясно. Они проложили тропинку из камня вдоль основания утеса, в двух футах над уровнем воды. Некоторые камни обвалились, но тропинка все равно была вполне проходимой. Она вела к маленькой каменной пристани с низкими защитными стенами высотой в три-четыре фута. Я, нахмурившись, нервно смотрела на нее. Следы, по которым я шла, кончались именно там.
Итак, я ошиблась, считая, что Коттрелл отправился сюда. Следы, которые я приписывала ему, принадлежали кому-то другому. Вероятно, этот кто-то сошел с судна, которое я видела раньше. Судно пришло сюда недавно; свернутые канаты лежали около стены, и они еще были довольно сырыми. Я осторожно ступила на тропинку. Она была скользкой, но я сумела дойти до пристани. Я оглядела старые шины, служившие кранцами, на них остались маленькие белые пятнышки краски. Хотя сюда, наверное, причаливали и другие белые суда, я была почти уверена, что это следы белого судна, которое я видела с башни.
Это многое объясняло. Фелтон подошел на белом судне к Грэнит-Фолли. Коттрелл торопился сюда встретить его и отправился с ним на остров, чтобы обсудить покупку. У меня не было ни малейших сомнений, чью сторону принял Рей Коттрелл: явно не мою! Он долго служил нашим агентом за достаточно скромную плату, а если бы замок купили люди Адриана, то получал бы еще меньше. Но в планах Фелтона относительно Грэнит-Фолли, по-видимому, было что-то бесконечно ценное для мистера Коттрелла. Может быть, рутил? Ничего другого я придумать не могла.
Я была совершенно уверена в своей правоте, но все равно решила позвать мистера Коттрелла.
— Мистер Коттрелл! Мистер Коттрелл! — как можно громче закричала я.
Я забыла о пещерах и отражающих эхо степах окружавших меня скал и, когда мой голос вернулся ко мне — глухой и гулкий, подпрыгнула с колотящимся от страха сердцем… Я заткнула уши. «Мистер Коттрелл! Мистер Коттрелл!»
Вдруг я услышала еще кое-что, от чего испугалась еще больше. Отдаленное бормотание. Голос был не мой, и он звал меня по имени.
— Гейл! — раздавался стон. — Гейл, Гейл, Гейл!..
Это было похоже на ветер.
— Гейл, Гейл! Где ты, Гейл?..
У меня волосы встали дыбом. Я вскрикнула от страха и побежала обратно. В другое время я бы никогда не пробежала по этой скользкой каменной тропинке, покрытой зеленоватыми водорослями, но сейчас неслась по ней, как на крыльях. Я уже миновала самое узкое место. Сердце у меня бешено колотилось. Остановилась я только тогда, когда обогнула гранитную глыбу за пещерой. В отверстии пещеры что-то шевельнулось, и по узенькой тропинке кто-то понесся ко мне!
Я не помнила себя от страха. Я не могла повернуть назад даже тогда, когда увидела то, что показалось мне волком. Это была собака — красивый доберман-пинчер, крупный, с черной мордой. Купированные уши и хвост придавали его облику впечатление силы, скорости и сдерживаемой свирепости, заставившей меня застыть на месте.
При моем появлении животное остановилось. На нем был ошейник, но ярлычка я не увидела. Пес ощерился, обнажив крепкие белые зубы, но не зарычал и не залаял; он просто стоял и смотрел на меня. Затем собака спокойно повернулась, прошла по тропинке и начала взбираться на гору.
Я забыла о странных ступеньках, идущих к пещере, и наблюдала за доберманом, пока тот не исчез в темном отверстии.
Тут я вздохнула с облегчением. Доберманы-пинчеры всегда казались мне самыми неприятными собаками. В последний раз посмотрев на пещеру, я зашагала дальше. Обогнув наклонную скалу, я увидела круглую плиту. Но она была уже полностью затоплена водой.
Я в ужасе остановилась. Осталась только полоска песка шириной в ярд, но и она быстро сокращалась. И в этот ужасный момент я вспомнила про сильнейшие приливы в заливе Фанди! В памяти всплыли предостережения Адриана, и сердце у меня забилось так громко, что я почти слышала его. Охваченная паникой, я огляделась. Может быть, укрыться в пещере, в которой исчезла эта ужасная собака? Она казалась самой высокой точкой, которую еще возможно найти. Я в отчаянии пыталась вспомнить, что рассказывал мне о приливах Адриан, но была так испугана, что почти ничего не соображала, да и вообще легкомысленно пропустила между ушей его предостережения!
Я посмотрела на часы. Было половина третьего. Когда я услышала тот ужасный рев, было около восьми часов. Говорил ли мне кто-нибудь, что от прилива до прилива проходит двенадцать часов? Или шесть, или восемь?
Одно было ясно: наступает прилив. За то время, которое мне понадобилось, чтобы обследовать тропинку, вода поднялась по меньшей мере на фут. А пока я в нерешительности ждала неизвестно чего, она продолжала прибывать. И будет прибывать до тех пор, пока прогулка по пляжу не станет невозможной!
Я должна пройти по пляжу сейчас или найти высокое место, чтобы быть вне пределов досягаемости приливной волны. Пещера? Но разве Адриан не говорил мне, что во время прилива пещера может стать ловушкой? А кроме того, в самой высокой пещере меня поджидает доберман!
Я взглянула на пещеру и двинулась вперед. Собака появилась у входа пещеры и стояла, глядя на море. Она стояла так неподвижно, что казалась вырезанной из дерева. Вдруг меня осенило, что я и раньше видела эту позу. Сегодня утром на носу белого судна, несомненно, была не резная статуя, а именно эта собака!
Теперь она смотрела на море. Наблюдала ли она за огромной волной, поднимающейся вокруг острова? Волной, которая скоро с ревом обрушится на этот пляж?
Все прежние страхи вновь охватили меня, и я, повернувшись, побежала прямо по воде. Вода была такой холодной, что у меня перехватило дыхание, но я продолжала пробираться вперед. Несмотря на охватившую меня панику, я вспомнила, что недалеко отсюда было мелкое место, но не могла с уверенностью сказать, где оно находится и насколько там сейчас глубоко. Меня накрыла волна, и я оказалась под водой. Сильное течение оторвало меня от дна.
