хочу обмануть, я вечно опаздываю, не знаю уж почему. Это у меня в крови. Ладно, не берите в голову, вот мы и встретились. — Она улыбнулась. — Как приятно вас видеть, Эмма.
— Я тоже рада видеть вас, Беатрис.
Мне пришлось ущипнуть себя. Ничего себе, вот она я, в обществе невероятной женщины, которой так давно издалека восхищалась! Я думала, все будут на нее таращиться, но никто словно и не замечал мою собеседницу, а если кто и провожал взглядом, то, подозреваю, лишь из-за ее внешности. Выглядела она ошеломляюще. Неужели не все знают, кто такая Беатрис Джонсон-Грин? И не понимают, что вот она, среди них, собирается со мной пообедать?
— Замечательное место, — констатировала я очевидное.
— Вы бывали тут раньше?
— Нет, никогда.
— Ну, тогда вас ждет роскошное угощение, — заметила она, пока метрдотель расстилал салфетку у нее на коленях. Он кивнул в знак признательности за похвалу ресторану.
Смутившись от одной мысли, что это сделает кто-то другой, я бросилась разворачивать собственную салфетку, тем самым демонстрируя, что заведение мне не по рангу, а сама я тут не ко двору.
— Выпьете вина? — спросила Беатрис.
— Даже не знаю. Если честно, я обычно не пью в обед.
— Ну что вы, тут же только мы, девчонки, можно дать себе волю и ринуться навстречу опасностям.
Я рассмеялась:
— Хорошо, давайте, — и так здорово себя почувствовала, когда произнесла эти слова. Боже, да это просто счастье!
— Сейчас позову сомелье, мэм, — пообещал метрдотель и быстро махнул рукой, привлекая внимание сомелье, но Беатрис его остановила:
— Незачем, Ален, я знаю, что мы возьмем. Бутылку «Барта», пожалуйста. — Она вернула метрдотелю винную карту и обернулась ко мне: — Погодите, я вообще извинилась?
— За что?
— За то, что загрузила вас своими проблемами, — покачала головой она.
— Для меня, Беатрис, никаких проблем не было.
«Беатрис»! Как же мне нравилось обращаться к ней по имени! Моя подруга Беатрис. Я решила прикинуть, как это может звучать: «Вы встречались с моей подругой Беатрис? А-а, так вы не знакомы? Беатрис Джонсон-Грин. Писательница. Да! Это и есть моя подруга Беатрис!»
— С вашей стороны было так великодушно мне помочь. Спасибо вам огромное, — сказала она, возвращая меня в реальность.
Батюшки мои, я действительно была тут и уже собиралась возразить Беатрис, но в этот миг явился сомелье с бутылкой чего-то, похожего на розовое шампанское.
— Мсье Реймон, вы, как всегда, в самый подходящий момент! — Беатрис подмигнула ему, пока он нас обслуживал.
Я не сомневалась, что полбутылки мне не осилить, но не переживала. Мы же решили дать себе волю.
— Нет, оставьте тут. — Беатрис вскинула руку, не давая сомелье унести серебряное ведерко к буфету, который располагался в нескольких футах от нас. Она заговорщически наклонилась ко мне и прошептала: — Как по-вашему, они специально так делают, чтобы не дать нам выпить лишнего? Чтобы нам каждый раз пришлось просить налить еще? Если подумать, это, наверное, плохо для бизнеса.
Мы заказали еду и сидели, потягивая вино и расспрашивая друг друга о жизни. «Где вы живете? Замужем ли? А дети есть?» Выяснилось, что обе мы замужем, но бездетны, хотя мне хотелось обзавестись ребенком или двумя. Я считала, что в мои тридцать два года у меня еще неплохие шансы. Во всяком случае, надеялась на это.
— Мне-то уже поздно, — сказала Беатрис. — Да, определенно слишком поздно, даже современная медицина еще не достигла таких высот. Хотя, может, и достигла. Как бы то ни было, мне никогда не хотелось детей, а дети никогда не хотели меня.
— А Джордж хотел? — спросила я и тут же пожалела об этом. — Прошу прощения, это не мое дело.
— А ему все равно, что так, что этак, — ответила она, игнорируя мою неловкость. — Он знал, когда на мне женился, что я не хочу семьи в обычном понимании. И за тридцать четыре года брака ни разу не спросил, не передумала ли я.
— Ну и ну! — выпалила я.
— Неужели это настолько удивительно? Мои книги — это мои дети. Мои друзья — это моя семья. У нас с Джорджем прекрасная жизнь, зачем портить ее детьми?
Я расхохоталась. Странно, конечно, что они с мужем никогда как следует не говорили о детях, но мне не хотелось развивать эту тему. Беатрис налила себе еще розового шампанского, и возле нас тут же материализовался шокированный сомелье.
— Ладно вам, мсье Реймон, — мягко укорила его она, — вы ведь знаете меня достаточно давно, к тому же компания у нас сегодня чисто женская, так что мы отлично справимся сами.
И она спровадила сомелье, бормочущего «очень хорошо» и «как пожелаете». Я улыбнулась ему, мол, прощения просим. Не хотелось его разочаровывать.
— Что же вы, догоняйте, — пожурила меня Беатрис.
Я едва прикоснулась к своему бокалу, а она уже принялась за второй. Я послушно выпила все до дна, и она долила мне еще.
— А можно поговорить про ваши книги? — спросила я. Она чуть улыбнулась, и я сочла это знаком согласия. — Просто хотела сказать, что на самом деле вы мой любимый писатель. Мне нравится все-все, что вы написали.
Меня понесло. Я никак не могла остановиться, все тараторила, как восхищаюсь ею. Вот что сделал со мной один-единственный бокал шампанского!
— Они такие необычные, такие захватывающие! Где вы берете сюжеты? И героев? Они такие… ну, не знаю даже… хотела сказать, «настоящие», но они еще круче.
Беатрис выглядела искренне польщенной.
— Ну, знаете, трудно сказать точно. Многих персонажей я в основном писала с себя, особенно слабаков и гадов! — она засмеялась, и я тоже, хоть и отметила тот факт, что уже слышала именно эти слова во время ее выступления на радио. Может, повторов не избежать, когда снова и снова слышишь одни и те же вопросы. Да и почему бы ей не давать всякий раз один и тот же ответ? В конце концов, это лишь подтверждает его правдивость.
Еда оказалась великолепной, в традициях кухни «нувель», и вкус блюд меня ничуть не разочаровал, однако Беатрис еле-еле притронулась к своей тарелке. Едва я подумала, что мне хватит пить, как она сделала сомелье знак принести еще бутылку.
— Расскажите мне о себе, Эмма.
— Да рассказывать-то особо нечего.
— Наверняка есть что, поэтому рассказывайте все. Для начала давайте про магазин, а потом пойдем дальше. Откуда он взялся?
И я рассказала о том, что моя мать умерла, когда мне было слегка за двадцать, и мне выплатили ее страховку. О том, как я была потрясена, получив деньги, поскольку понятия не имела, что мама застраховала свою
