– Ты уже решился?
– Решился на что?
– Сам знаешь. Ты сказал, что ответишь в воскресенье. Сегодня воскресенье.
Она отпила кофе, стараясь не расплескать его, когда машина сделала крутой поворот.
Дарвин вздохнул.
– Я не знаю…
– Ну, соглашайся, – попросила Сидни. – Ты же видел показания Далласа Трейса, Констанцы и выжившего русского…
– Которого ты спасла, наложив жгут из пояса, – мечтательно промолвил Дарвин.
– Именно. Ты же читал их признания. Эта организация, "Альянс", оказалась больше, чем мы думали. Мы собираемся приняться за этих паразитов в Нью-Йорке… а потом и в Майами.
– Я вам не нужен, – сказал Дарвин.
У входа в зоопарк стояли полицейские машины. В окошко "Акуры" заглянул патрульный, отдал честь и махнул рукой, чтобы они проезжали.
– Да, ты нам не нужен, – согласилась Сидни. – Но это широкомасштабная совместная операция НБСП и ФБР, так что тебе будет чем заняться. Попробуй поработать у нас хотя бы с годик.
– Я ненавижу огнестрельное оружие, – сказал Дар, сворачивая на стоянку.
Он увидел там лоуренсовский "Исудзу Труппер", машину судебной медицинской экспертизы и пять полицейских автомобилей.
– А тебе и не придется его носить, – возразила Сид. – Будешь просто сидеть дома – неважно где, – анализировать и составлять компьютерные реконструкции, пока я буду работать в поле. А вечером я буду возвращаться домой, снимать с предплечья кобуру и вешать её на стул. А перед ужином мы будем любить друг друга…
– Ты носишь кобуру не на предплечье, а на поясе, – заметил Дарвин.
– Черт возьми, Дар! Какой ты вредный!
Припарковавшись, они вышли из машины. Июльское утро было теплым и солнечным. Они пошли туда, где виднелась желтая лента, огораживающая место происшествия.
– Сид, – нежно сказал Дарвин, – почему ты не сказала, что я чуть не перепортил твоим ребятам все расследование?
Сидни допила кофе, бросила стаканчик в урну и посмотрела на Дарвина в упор.
– Ты имеешь в виду фотографии? И прослеживание телефонного номера русских? Пустяки, Дар. Фотография Констанцы, которую Лоуренс показывал рабочим на стройке, была сделана парнями из ФБР, когда они наблюдали за домом Далласа Трейса.
– Но почему ты мне об этом не сказала и…
Сидни взяла его за руку.
– Это не имеет значения, Дар, – мягко сказала она. – Эти доказательства будут приняты в суде только в том случае, если это реальные факты, а о том, что снимки сделаны нелегально, никто и не узнает. У ФБР в распоряжении имеется такое же оборудование, как и у тебя…
– Но я чуть не сорвал все к чертовой матери…
Сидни остановилась. Дарвин с удивлением увидел, что она улыбается.
– Давайте посмотрим с другой стороны, доктор Минор. Вам больше не придется давать показания в суде… просто вышлете Лоуренсу кое-какие видеореконструкции. А значит, к августу вы будете свободной пташкой и сможете присоединиться ко мне и моей команде.
– Провести август в Нью-Йорке… – задумчиво начал Дарвин и понял, что все-таки решил принять её предложение.
Сид пожала ему руку. Они поднырнули под желтую ленту и направились к большому вольеру, где уже толпились полицейские.
Заплаканная заместитель директора зоопарка, с красным распухшим носом, пыталась объяснить, что произошло.
– Карл ухаживал за Эммой пятнадцать лет… даже больше пятнадцати лет, – булькала она, задыхаясь от соплей и рыданий. – Карл очень любил Эмму. Последние две недели он так волновался за нее. Понимаете, запор у слонов может привести к гибели…
– Эмма – это слон, – догадался капитан Фернандес.
– Ну конечно же, слон! – воскликнула заместитель директора сквозь слезы.
У неё на руках были желтые резиновые перчатки по локоть. В соседнем вольере печально затрубил слон, словно матушка Дамбо, зовущая своего сынка.
– А теперь… теперь… наверное, придется её убить, – выдавила женщина, и плечи её горестно поникли.
Фернандес ободряюще похлопал несчастную заместительницу по спине.
Лоуренс, Труди, Дар, Сидни и с полдесятка полицейских подошли к огромной – три фута в высоту и семь в длину – куче слоновьих экскрементов. Из-под дерьма торчали две пары ног в штанах зеленого цвета – обычной униформы служителей зоопарка.
– Мне это чем-то напоминает эпизод из первого "Парка Юрского периода", – тихо произнес один из копов, явно забавляясь ситуацией.
– А мне "Клоуна Чакли", серию "Шоу Мэри Тайлер Мур", – откликнулся второй полицейский, подтягивая пояс. –
Как же там сказал мэр города? Что-то вроде… "К счастью, никто больше не пострадал. Вы же знаете, как трудно остановиться, когда щелкаешь орешки…"
– Это потому, что Чакли был на параде в костюме ореха, когда слон решил его сожрать, – заметил первый коп. – А у этого парня костюма орешка не было.
– Да, но… – протянул второй коп, пытаясь как-то спасти свою шутку.
– Заткнитесь, – сказал им Дарвин и спросил у врача, который пока изучал ноги покойника: – Когда это произошло?
– Мы полагаем, что около полуночи, – ответил медик.
– А как это случилось? – спросила Сидни. Врач, покряхтывая, поднялся на ноги.
– Мисс Хайвуд сказала, что Карл… который ухаживал за Эммой… очень беспокоился, что у слонихи несколько дней был запор. По-видимому, вчера, через три часа после закрытия зоопарка, он дал ей с кормом сильное слабительное. Ну и маленько перестарался.
– Вот уж точно, – кивнул третий коп.
– Господи, – промолвил молоденький полицейский. – Я слышал, что можно захлебнуться рвотными массами, но чтобы…
– Заткнитесь, – снова перебил их Дарвин. Все копы непонимающе покосились на него. Им было весело.
Труди делала снимки. Лоуренс измерял кучу.
– Семь футов и восемь дюймов в длину, – сказал он деловитым тоном, словно перед ним был тормозной след. – Пять с половиной футов в ширину. И чуть больше трех футов в высоту, по центру.
Дарвин опустился на одно колено у ног, торчащих из-под кучи. Сидни заинтересованно наблюдала за ним.
Он коснулся полированного ботинка мертвого служителя зоопарка.
– Должно быть, его отбросило достаточно сильно, и от удара головой о бетон он потерял сознание, – глухо промолвил Дар. – Потом задохнулся. Так и не приходя в сознание.
– И хорошо, что не приходя, – усмехнулся молодой полицейский. – Вы только представьте: приходите вы в себя…
Дарвин бросился к нему так неожиданно, что коп отшатнулся и схватился за пистолет.
– Я же сказал, чтобы вы заткнулись! Это значит – закройте пасть! – прорычал Дар, тыча пальцем копу прямо в глаз.
Полицейский попытался было презрительно улыбнуться, но все испортили дрожащие губы.
– Хватит снимать. Труди, – попросил Дарвин. – Пока хватит. Пожалуйста.
Он подошел к хлюпающей заместительнице, позаимствовал у неё резиновые перчатки и принялся осторожно разгребать кучу дерьма.
Дарвин плакал молча. Слезы катились по его щекам, плечи вздрагивали от беззвучных рыданий.
Полицейские переглянулись и в замешательстве отступили на несколько шагов. Лоуренс посмотрел на Труди, но промолчал.
– Ларри, дай мне, пожалуйста, шланг, – попросил Дарвин.
У него до сих пор подрагивали плечи и тряслись руки, затянутые в длинные желтые перчатки.
– Лоуренс, – поправил Лоуренс, подтаскивая поливальный шланг.
Дар бережно вымыл лицо погибшего смотрителя зоопарка. Сидни подошла поближе. Смотритель оказался красивым пожилым мужчиной лет шестидесяти. Его седеющие волнистые волосы были коротко подстрижены. Он казался спящим. Его лицо было таким безмятежным и спокойным, что вовсе не походило на лицо трупа. Дар снова полил его водой, осторожно смывая остатки грязи.
– Мисс Хайвуд, – позвал он. – Как его звали? В соседнем вольере печально трубила Эмма. Этот звук странным образом напоминал женский плач.
– Карл, – ответила мисс Хайвуд.
– Полное имя, – покачал головой Дарвин.
– Карл Ричардсон, – сказала заместитель директора. –
Семьи у него не было… В прошлом году его дочь погибла на Гавайях от несчастного случая. У него осталась только Эмма… Он всегда старался…
Голос мисс Хайвуд прервался. Минуту спустя она нашла в себе силы продолжать:
– Ему оставался месяц до пенсии. Он так переживал, как Эмма будет без него…
Дарвин кивнул и повернулся к Лоуренсу и Труди:
– Теперь можно снимать, только не забудьте имя этого человека. Карл Ричардсон.
Лоуренс кивнул и принялся щелкать фотоаппаратом. Дар встал, стянул перчатки и бросил их на бетон.
– Имена важны, – негромко, словно разговаривая сам с собой, пробормотал он. – Имя есть…
– Имя есть некое орудие обучения, – подхватила Сидни, – и распределения сущностей.
– Сократ, – тихо закончил Дарвин, словно благословляя покойного.
Он повернулся и направился к ближайшему туалету, чтобы вымыть руки.
Сид ждала его снаружи. Когда Дар наконец вышел, с закатанными рукавами, его руки, лицо и шея пахли дешевым жидким мылом.
