Ознакомительная версия.
– Такой же коврик был в моей машине, – тихо сказала она. – Да… я просто позволила ему поставить себе ногу на грудь.
– ?!
– Ну… этот человек привык попирать. Он ждал сопротивления. Я мысленно позволила ему так и сделать. Знаешь, говорят: «наступить песне на горло»… Он наступил. И увлекся. А когда он понял, что это была всего лишь картинка, было поздно. Он все подписал.
– Ни фига себе!
– Четвертый закон, Алеша: Закон Наименьшего Усилия. Разум природы работает легко и без усилий… беззаботно, гармонично и с любовью. Когда нам становятся подвластны эти силы, мы добиваемся успеха столь же легко и без усилий.
– Но, блин! Слушай… зачем тебе все это? Ведь ты же от контракта, который мы подписали, ничего не получишь? Ведь у тебя даже акций наших нет, я тебе просто плачу зарплату…
Алехан покраснел. Ему было стыдно говорить это женщине, но он хотел разобраться. А та окатила его снисходительным взглядом своих роскошных глаз, закинула ногу на ногу, блеснув красивой ступней, и ответила с еле заметным сарказмом:
– Седьмой закон, Алексей. Закон «Дхармы». Когда мы соединяем свой уникальный талант со служением другим, мы испытываем экстаз и ликование своего собственного духа, что и есть конечная цель всех целей. Ты часто испытываешь экстаз?
От ее чуть насмешливого тона и от того, как она лишний раз уколола своей неувядшей красотой, одним движением коленки вызвав спазм желания, он замолчал. Затих.
И только любовался на ее ноги всю оставшуюся дорогу.
Он не знал, да и не мог знать, что их ждет. Но догадывался, что это может быть ведомо только Мирикле.
Новости«…Бельгийская полиция пресекла в Страсбурге, на площади Тюльпанов, попытку самосожжения одной из активистов антивоенного движения. Молодая женщина двадцати трех лет, предварительно раздевшись, приковала себя к фонарному столбу, а затем попыталась разлить и поджечь бензин из принесенной ею канистры. Подоспевшие полицейские сумели сбить пламя с женщины, однако несчастная все равно получила множественные ожоги. Пострадавшая, после того как ее доставили в Страсбургский ожоговый центр, смогла внятно озвучить свои требования подъехавшим журналистам. По ее словам, предстоящая международная инспекция атомного центра в Северном Иране, в горах Эль-Бурс, грозит „катастрофой, рождением Антихриста и изменением баланса мира“. К сожалению, эта женщина больше ничего не смогла сообщить. Впав в состояние комы, она скончалась через два с половиной часа, несмотря на все усилия медиков.
Пресс-атташе полицейского управления Страсбурга Рон Роншель осторожно заметил в интервью местному бельгийскому каналу, что несчастная вполне могла быть связана с последователями активно выступающей сейчас француженки Марики Мерди. Та не так давно пострадала от покушения на свою жизнь, но, тем не менее, не оставляет попыток затормозить процесс остановки международных инспекций ядерных объектов в Иране…»
CNN, Евробюро
Тексты
Майя, Алексей и Махаб
– Ты только смотри там… танцу живота не забудь научиться, – напутствовал Алексей, вынимая чемодан Майи из джипа. – Как-никак, а там спецы покруче наших.
– О! Ишь ты! А так я тебя не устраиваю.
Майя, которая была одета в светло-голубое сари, шлепнула его по спине и заспешила к дверям международного сектора аэропорта Толмачево, – открытого, дующего прохладой, сверкающего чистотой, – засеменила по розовой плитке маленькими ступнями с тренькающими, позвякивающими при каждом шаге браслетами на щиколотках. Волосы девушки тоже были перевиты какими-то блестящими цепочками. Войдя в зал аэропорта, Майя остановила Алексея, уже двинувшегося к стойке регистрации, у которой стояла лишь пара человек.
– Погоди! Блин, дай же мне уехать по-симоронски наконец!
– Ну, давай.
Она достала из сумочки небольшую пластиковую бутылку с водой, в которой плавали лепестки цветов, а Алексей подал ей рисовую метелочку. Девушка стала разбрызгивать воду перед собой, распыляя ее по гладкому мраморному полу метелочкой, и негромко напевать:
Про воду споем, мы, о, Симорон!
Пусть торжествует вода-гегемон!
Про воду, которая нас обтекает.
Только водой обтекать будет, знаем!
Про воду, которой мы все так полны.
Пусть будет нам счастье раньше весны!
Про воду поем мы, о, Симоронище!
Будет пусть легкой наша дорожища!
Дорожкой ковровой пусть ляжет под ноги
Путь по воде – так! – золотые ноги!
Алексей негромко подпевал – единственный ритуал «проВОДов», который они с Майей придумали накануне. Алексей опасался одного: что, увидев их чудачества, неведомый ему араб немедленно разорвет сотрудничество с новоиспеченной переводчицей. Зря тогда Майя зубрила фарси!
Сотрудники аэропорта смотрели на странную парочку, разливающую воду на пол – в ход пошла вторая бутылка! – без особого удивления. Они тут уже привыкли ко многим экстравагантным иностранцам, как эта черноволосая девушка в сари. Дежурный администратор, высокая пухлая женщина, недовольно заметила:
– О, сейчас грязь разведут… надо бы им сказать!
– Да ну, – перебила ее молоденькая сотрудница, тоже с интересом наблюдавшая за действиями Майи. – Смотри, какие ножки чистые. А это само высохнет. И ведь не поскальзывается.
Полная вздохнула.
– Да. Это лучше, чем толпа нудистов. Помнишь, чартер из Амстердама у нас посадили? Ох, и зрелище было!
Майя действительно не скользила, ее голые пятки только скрипели, как стеклянные, по гладкому полу. Они с Алексеем уже почти подошли к стойке регистрации, как вдруг услышали голос. Говорили по-русски, но явно с иностранным выражением, даже не акцентом.
– Очень мило. Я видел такое только на фестивале Танцующих Дервишей в Ахмадабаде. А из чего метелочка?
Алексей обернулся. Высокий человек с бронзовым лицом и в чалме стоял у тележки, доверху нагруженной яркими чемоданами. Тележку катил носильщик, а рядом маялся какой-то молодой чиновник – очевидно, официальное лицо.
Майя рассмеялась и выплеснула себе на ноги остатки воды. Те двое подошли.
– Кладите чемодан сюда, – ласково приказал ал-Фадл Махаб Али ибн Аби аль-Талир, – все равно весь груз нашей группы идет по дипканалам. Сергей, это наша сотрудница. Референт группы инспекторов.
Консульский сотрудник (это было понятно по его бейджу на лацкане пиджака) криво улыбнулся, но отвесил полупоклон. Почтительный.
– Из риса метелочка, – храбро ответила девушка. – Ритуал проводов. Поем мантру ПРО ВОДУ.
– Лучше – из тополиных ветвей, – со знанием дела заметил араб. – Венок из тополя был на голове Геракла, когда тот спускался в Аид. Этот венец оберегал героя от дыхания темных сил… Мы с вами едем в древнюю страну, о которой вам рассказали столько жутких сказок.
И он улыбнулся, обнажив крупные белые зубы и показывая тем самым, что тонко шутит. Майя улыбнулась в ответ. Вода блестела в свете ламп под потолком аэровокзала, не выключавшихся тут никогда, осенявших все вокруг вечным днем.
– А где ваш Василий Иванович? Он звонил мне позавчера, сказал, что будет вас провожать. Кофе, сказал, с нами попьет…
– Он заболел, – небрежно ответил араб, – что-то с желудком… Что ж, пойдемте к таможенному контролю. Нам еще надо сделать покупки в зоне дьюти-фри.
И он кивком показал носильщику: мол, кати тележку. Процессия двинулась к стойке таможни и паспортного контроля. У Алексея почему-то заныло сердце.
Огромный светлый зал международного сектора, блестящий мрамором, стеклом и хромом, был чист, как само небо над аэропортом. Негромко звучали редкие объявления, в окна заползал гул аэропорта – свистящий, неумолчный, наполнявший душу тревогой, как шум океана. На них уже никто не смотрел. Мало было тут людей, да и те – по большей части занятые.
Консульский тоже нетерпеливо посматривал на золотые часы под твердой белой манжетой. Он встал за спиной таможенника, готовый помочь в решении любых формальностей. Но помощи не потребовалось: сотрудник просмотрел декларации, написанные загодя, какие-то другие документы, задал несколько дежурных вопросов о багаже, проплывавшем через аппарат просвечивания, и раскрыл паспорта, занеся над их розовыми листочками шишку печати.
Алексей и Майя обнялись. На щеке девушки, прижавшейся к нему бархатным лоскутком, он ощутил влагу. Говорить было, по сути, не о чем. Они и так накануне говорили без устали полночи.
– Майка, – выдавил молодой человек, – ты будь… осторожна… я все-таки боюсь за тебя!
– Леш… – Она на секунду отняла лицо, потом снова приникла к Алексею, слившись с ним в поцелуе, и, судорожно касаясь губами, прошептала: – Лешка, я тебя люблю! Люблю!!! Люблю!!!
Махаб аль-Талир с усмешкой наблюдал за ними из-под густых ресниц. Таможенник вернул ему проштемпелеванный паспорт. Другой сотрудник показал на ковровую дорожку, расстеленную тут же: проходите, согласно белым правилам. Араб легко вышагнул из своих мягких сафьяновых штиблет темно-красного цвета, поставил их на резиновую ленту, отправляя вслед за багажом, и прошел по дорожке в черных носках. Затем миновала ее и Майя, торопливо, с гримасой смахивающая слезы со щек. Таможенник покрутил головой, высматривая на девушке обувь, но так и не найдя ее, только пожал плечами.
Ознакомительная версия.
