- Кэтрин! - прозвучал басовитый голос.
Она подняла взгляд.
У подножия освещенного обелиска вырисовывалась одинокая фигура человека.
- Роберт!
Кэтрин кинулась обнимать друга.
- Я слышал радостную новость, - шепнул Лэнгдон. - Представляю, какой это для тебя груз с души.
- Не представляешь, - севшим от волнения голосом возразила Кэтрин.
Спасенные Питером материалы представляли настоящий переворот в науке - обширное собрание экспериментов, доказывающих, что человеческая мысль обладает реальной измеримой силой. Эксперименты Кэтрин наглядно демонстрировали результаты воздействия мысли на самые разные объекты - от кристаллов льда до генераторов случайных чисел и движения элементарных частиц. Несомненные и бесспорные, итоги исследования способны были переубедить скептиков и изменить массовое сознание в масштабах всего мира.
- Все изменится, Роберт, буквально все.
- Питер тоже в этом уверен.
Кэтрин оглянулась в поисках брата.
- В больнице, - пояснил Лэнгдон. - Еле уговорил сделать мне такое одолжение.
Кэтрин с облегчением вздохнула:
- Спасибо!
- А я обещал, что дождусь тебя здесь.
Кэтрин, кивнув, скользнула взглядом вдоль сияющего белизной обелиска в ночное небо.
- Он мне говорил, что повезет тебя сюда. И что-то насчет «Laus Deo»… В подробности вдаваться не стал.
Лэнгдон усмехнулся устало:
- Я и сам до конца не понимаю. - Он отыскал глазами верхушку монумента. - Твой брат мне сегодня много такого разъяснял, что до сих пор в голове не укладывается.
- Попробую угадать. Мистерии древности, наука и Святое Писание?
- В точку.
- Добро пожаловать в мою жизнь. - Кэтрин подмигнула. - Меня Питер посвятил давным-давно. Львиная доля моих исследований на этом строится.
- Сердцем я многое принимаю из того, что он говорил… - Лэнгдон покачал головой. - А вот умом…
Улыбнувшись, Кэтрин обняла его за талию.
- Знаешь, Роберт, пожалуй, в этом я могу тебе помочь.
В глубине Капитолия по пустынному коридору шагал Архитектор Уоррен Беллами.
«Последнее дело на сегодня», - думал он.
Оказавшись у себя в кабинете, он вытащил из недр письменного стола невероятно старый ключ. Черный, чугунный, длинный и тонкий, с давно истершейся маркировкой. Архитектор опустил ключ в карман и приготовился встречать гостей.
В Капитолий направлялись Роберт Лэнгдон и Кэтрин Соломон. Выполняя просьбу Питера Соломона, Беллами собирался предоставить им редчайшую возможность - увидеть воочию грандиозную тайну, которую хранит здание Капитолия. И открыть ее может лишь Архитектор…
Стараясь не смотреть на оставшийся далеко внизу пол Ротонды Капитолия, Роберт Лэнгдон мелкими шажками двигался по круговому мостику под самым куполом. Потом он все-таки скосил глаза на поручень ограждения. От высоты кружилась голова. Профессору с трудом верилось, что меньше десяти часов прошло с той секунды, как в центре этого круглого зала возникла рука Питера.
Где- то там внизу, в ста восьмидесяти футах от Лэнгдона, двигался к выходу из Ротонды Архитектор Капитолия -крошечная упрямая точка. Беллами проводил Кэтрин и Лэнгдона вверх, на балкон, и оставил одних, снабдив точными указаниями.
«От Питера».
Лэнгдон посмотрел на старый железный ключ, который ему вручил Беллами. Потом на узкую лестницу, уходящую с балкона… еще выше. «Господи, помоги». Узкие ступени, по словам Архитектора, вели к маленькой металлической двери, отпирающейся этим самым ключом.
По замыслу Питера Соломона Лэнгдон и Кэтрин непременно должны были увидеть то, что скрывалось за дверью. Разъяснять Питер ничего не стал, вместо этого строго наказав отпереть дверь в определенный час - не раньше и не позже.
«Ждать, чтобы открыть дверь? Зачем?»
Бросив очередной взгляд на часы, Лэнгдон тихо простонал.
Затем он опустил ключ в карман и посмотрел на противоположную половину балкона по ту сторону разверзшейся перед ним бездны. Кэтрин, бесстрашно устремившись вперед и, видимо, не испытывая страха высоты, успела уже пройти полкруга и с восхищением разглядывала «Апофеоз Вашингтона» кисти Брумиди, нависающий прямо у них над головами. С этого необычного обзорного пункта пятнадцатифутовые фигуры, украшающие пять тысяч квадратных футов купола, представали в мельчайших подробностях.
Повернувшись к Кэтрин спиной, Лэнгдон едва слышно прошептал, обращаясь к внешней стене здания:
- Кэтрин, к тебе взывает твоя совесть! Как ты могла бросить Роберта одного?
Кэтрин, очевидно, тоже знала о феноменальных акустических возможностях купола, потому что стена тут же отозвалась ее голосом:
- А нечего трусить. Надо было идти со мной. Дверь еще не скоро открывать, времени полно.
Лэнгдон, признав ее правоту, неохотно двинулся вдоль балкона, хватаясь руками за стену.
- Этот потолок - нечто невероятное, - восхитилась Кэтрин, выворачивая шею, чтобы охватить взглядом все великолепие «Апофеоза». - Только представить: мифические божества с учеными и изобретениями. Да еще в главном зале Капитолия…
Лэнгдон поднял глаза к громадным изображениям Франклина, Фултона и Морзе в окружении символов их научных открытий. Переливающаяся радуга увела за собой его взгляд к Джорджу Вашингтону, возносящемуся на облаке в небеса.
«Великое пророчество о превращении человека в бога».
- Такое впечатление, что на куполе над Ротондой отражена сама суть Мистерий древности, - поделилась мыслями Кэтрин.
Лэнгдон готов был признать, что не много нашлось бы фресок в мире, где божества соседствовали бы с научными открытиями и апофеозом человека. Впечатляющий сонм образов на куполе Ротонды действительно воплощал идею Мистерий древности - и не случайно. Отцам-основателям Америка представлялась чем-то вроде чистого холста, непаханого тучного поля, которое можно засеять семенами мистерий. И сегодня этот величественный образ - основатель государства, возносящийся к небесам - безмолвно взирал сверху на законотворцев, президентов и сенаторов… Открытое напоминание, взгляд в будущее, обещание, что пробьет тот час, когда человек достигнет полной духовной зрелости.
- Роберт, - прошептала Кэтрин, не сводя глаз с огромных фигур великих американских изобретателей в сопровождении Минервы, - это ведь и вправду пророчество. Самые передовые технологии сейчас служат для изучения идей глубокой древности. Ноэтика считается молодой наукой, однако на самом деле это самая древняя наука на земле - наука, изучающая человеческую мысль. - Она обернулась к Лэнгдону, удивленно распахнув глаза. - И представляешь, выясняется, что древние понимали мысль гораздо лучше, чем мы сейчас.
- Логично, - ответил Лэнгдон. - Кроме человеческой мысли, других инструментов у древних не было. Философы, например, отдавали все силы ее изучению.
- Да! Древние тексты только и твердят что о могуществе разума. В Ведах описан поток мыслительной энергии. В Аскевианском кодексе «Пистис София» - универсальное сознание. В «Зогаре» исследуется природа духа мысли. Шаманские тексты, опережая Эйнштейна с его «влиянием извне», рассказывают о лечении на расстоянии. Там есть все! Про Библию вообще молчу.
- И ты туда же? - усмехнулся Лэнгдон. - Твой брат меня уже убеждал, что Библия сплошь состоит из зашифрованных научных сведений.
- Еще как состоит, - подтвердила Кэтрин. - Если не веришь Питеру, почитай эзотерические трактаты Ньютона о Библии. Стоит вникнуть как следует в библейские иносказания, Роберт, и поймешь, что она исследует человеческую мысль.
Лэнгдон пожал плечами:
- Попробую перечитать ее заново на досуге.
- Ответь мне на один вопрос, - не разделяя скептицизма профессора, настаивала Кэтрин. - Там, где в Библии говорится «стройте свой храм», тот который предполагается возводить «без инструментов и не производя шума», о каком храме, по-твоему, идет речь?
- В тексте сказано, что храм - это наше тело.
- Да, Первое Послание к коринфянам, глава третья, стих шестнадцатый. «Вы - храм Божий». - Она улыбнулась. - И то же самое в Евангелии от Иоанна. Роберт, авторы Писания твердо знали о дремлющей в нас силе, и они настойчиво велят нам ее раскрыть и обратить себе на пользу… выстроить храм мысли.
- К сожалению, большая часть религиозного сообщества, как мне кажется, дожидается буквального восстановления Храма. Во исполнение мессианского пророчества.
- Да, но тут ускользает из вида одна важная деталь. Второе пришествие - это пришествие человека. Час, когда человечество наконец выстроит храм своего разума.
- Не знаю… - потирая подбородок, усомнился Лэнгдон. - Я, конечно, не большой толкователь Библии, однако, насколько помню, в Писании подробно изложен процесс строительства именно материального храма, а не духовного. Постройка должна возводиться из двух частей - внешней, Святилища, и внутренней, Святая святых. Их следует разделить тончайшей завесой.
