электрические скаты природе известны. Но, сам Скат, который носил псевдоним, заимствованный у этого полуживотного-полурыбы, знал, что у его «тезок» электрический разряд хотя и достигает 220 вольт, но гораздо большую опасность представляет находящийся в хвосте отравленный шип. Во всяком случае, известно много историй, когда человек погибал именно от удара таким шипом. Да он и сам получил ранение шипом, от которого с трудом оправился. Но про то, чтобы кто-то погиб от разряда электрического ската, никто никогда не слышал. Хотя это ни о чем не говорило, тем более что в морских глубинах водятся скаты, достигающие десятиметрового размера и веса в десять тонн! Каким разрядом может шарахнуть такое чудовище?
А каким электрическим потенциалом может обладать сангхур? Немалым, если на расстоянии сразил двух крепких мужчин! И, наверное, этот заряд не так быстро восстанавливается… Тогда понятно, почему он напал на ребят только через несколько дней после убийства муфлона! И почему не появлялся после того, как расправился с ними… Но теперь он должен был накопить смертоносную мощность!
Впрочем, в «Кинжале» никто не был силен в построении версий, рассуждениях, предположениях и догадках. Бойцы были нацелены на решение конкретной задачи и всегда добивались выполнения своего задания. Поэтому и Скат не задумывался над тем, что выходило за пределы практической стороны вопроса. Ему надо было защитить товарищей от нападения опасного монстра. И, желательно, защититься самому.
Мелкая снежная пыль засыпала все вокруг. И хотя сейчас снежок прекратился, но это был предвестник будущего большого снега. Он сделает непроходимыми горные дороги, закроет перевалы и, по существу, лишит группу обратного выхода из зоны своей работы. Тогда и встанет во весь рост проблема негарантированного возвращения…
И вдруг он услышал что-то похожее то ли на шорох, то ли на скрип. Как будто протащили тяжелый мешок по снежной пороше. Неужели сангхур оказался легок на помине? Он еще не успел додумать эту мысль, как в руке у него уже оказался нацеленный в темноту пистолет. Но тут же вспомнил наставления Муатабара о том, что «шайтана» не берут пули. Скорей всего, неуязвимость сангхура объясняется внутренним устройством — попробуй убить гигантскую гусеницу, проколов ее иголкой: если не попадешь в какие-то нервные узлы, то она так и будет ползти себе дальше. Скорее всего, пули просто пронизывают студнеобразное тело сангхура насквозь, не причиняя ему вреда. А какие точки его организма являются смертельными и где они располагаются — этого никто не знал.
Скат вернул «глок» в кобуру, приготовил гранату и осторожно обошел палатку, двигаясь в сторону действительного или послышавшегося ему звука. Видно в темноте ничего не было. Обычно он мог рассмотреть во мраке движение, но тут горная чернота была непроницаемой, никаких шевелений в ней не наблюдалось. Он включил фонарь, обшарил лучом землю… Вот оно! На снежной пороше выделялся такой же след, который они несколько раз наблюдали на песке «плоскогорья смерти». Он приближался почти вплотную к сигнальной проволоке, а потом разворачивался и уходил обратно в темноту.
Часовой не должен покидать свой пост ни при каких обстоятельствах. Но здесь, кроме сангхура, у них не было врагов. Во всяком случае, в данный момент и в данном месте. И невозможно предположить, что, если какие-то враги все же присутствуют, то они научили оранжевое чудовище отвлечь на себя внимание. Поэтому он зажал в левой руке «глок» и фонарь, в правой сжал гранату — и переступил через сигнальную проволоку. Надо сказать, что этим шагом он вышел за пределы действия уставов и приказов, перейдя в юрисдикцию военного суда. Но сейчас он об этом не думал.
Отставив руку с фонарем, как будто ожидал выстрела на свет, он двинулся по следу, который на тонком слое снега мало отличался от того, который оставался в пыли. Может быть, кое-где он был более четким, а кое-где менее различимым, но также был похож на отпечаток протектора с поперечным рисунком…
Скат прошел метров сорок, беспокойство за брошенный лагерь заставляло его повернуть назад, и он уже собирался это сделать, но увидел, что след свернул к расщелине под скалой, которая напоминала нору какого-то животного. Впрочем, таких расщелин, похожих на норы, здесь было много. Но ни к одной из них не вели следы сангхура.
Осторожно, стараясь не попадать в поле зрения того, кто, возможно, наблюдает из зловещей черноты за подходами к норе, он осторожно подобрался поближе и, сделав над собой усилие, направил яркий луч в расщелину. Вначале ему показалось, что внутри никого нет, но вдруг разобрал какое-то шевеление — и отпрянул назад. В расщелине кто-то двигался, и луч фонаря, очевидно, его раздражал…
Скат увидел вдруг стремительно выдвигающееся из норы округлое вытянутое тело, напоминающее поршень шприца в момент укола. Этот «поршень» приближался, надвигаясь на него и ослабляя волю, нервы и мускулы. Тело словно стало ватным. Похоже, что ему действительно вводили какое-то лекарство. Или яд. Правда, вместо иглы он видел какой-то круг, который надвигался, как выскакивающий из туннеля метро поезд. Только вместо остекленной кабины машиниста была черная пустота, но когда свет фонаря сфокусировался, он понял, что это огромная открытая пасть, в которой по окружности расположены несколько рядов крупных и мелких зубов. Это было ужасное зрелище, способное парализовать волю любого неподготовленного человека.
Но в отряде «Кинжал» все бойцы имели хорошую подготовку, а Скат являлся одним из лучших. Его умения и навыки были закреплены на уровне инстинктов, поэтому он рванул гранату, кольцо осталось на вытяжной тесемке и звякнуло по висящим на поясе ножнам. А он аккуратно, как при игре в боулинг, не то бросил снизу, не то закатил гранату прямо в раскрытую пасть. Во всяком случае, он надеялся, что она туда попала, но особо над этим не размышлял, а бросился бежать, ибо в распоряжении у него было три с половиной — четыре секунды, пока горит запал. Он уже знал, как определять это время, и поэтому упал за мгновение до того, как сзади раздался взрыв. Горячая ударная волна рванула комбинезон, но не причинила вреда, только на миг сильней прижала к холодному, присыпанному снегом скальному пласту, словно утюгом прогладила, да и разлетающиеся веером осколки свистнули выше, не задев, — куски железа не умели «стричь» землю…
Что-то хлестко шлепнулось рядом, обдав мокрыми брызгами. Он вскочил и в свете фонаря увидел большой обрывок оранжевой шкуры, покрытой жестким ворсом и даже сохранившей часть черного «протектора». На ней подрагивал студнеобразный кусок плоти светло-желтого цвета… Но подробно рассматривать результаты своей работы не было времени. Скат
