ГЛАВА ПЕРВАЯ
КОМУ ДОСТАЛСЯ ЛОТЕРЕЙНЫЙ БИЛЕТ
На дворе попрыгивал мороз. Пар укрывал зори, а звуки звенели на морозе. В перерыве катали бабу, скользили по льду, швырялись снежками. На уроках вздыхали и тайком поглядывали на окна.
— Жу-жу… Жу-жу… — это учитель рассказывает о реках, что текут в далеких странах и впадают в неведомые моря.
— Жу-жу… Жу-жу…
А в окно просится белая зима, лезут белые солнечные пятна и старается вползти розовый пар.
— Жу-жу… Жу-жу…
— А Васька Колосов накатал здо-о-ро-о-вую гору… Эх, бы… на санках с нее!
— Панкратов!
— Я!
— О какой реке я только-что рассказывал?
— Э… э… о реке… вы рассказывали… о… о… реке… реке…
— Попрошу вас к доске! Укажите истоки Ганга и течение… Притоки знаете какие-нибудь?
Панкратов жмется у доски. Ему стыдно. Он ничего не слышал и ничего не учил.
Учитель некоторое время внимательно смотрит на склоненную голову, потом обращается к классу:
— Ну, ребята, кто хочет выручить Колю?
И из глубины доносится чей-то звонкий, уверенный голос:
— Позвольте мне, Александр Степанович!
— Я так и знал… — говорит Александр Степанович, — кому же еще, как не тебе, Микола? Ну, брат, иди, иди показывай, как течет Ганг, откуда, куда, притоки…
Микола Омельченко у доски. Старательно водит он указкой по большой карте, ровно звучит его уверенный голос. Он называет местности, по каким течет река, указывает, какое значение имеет она для того или иного края. Больше: указывает, в каких местах Ганг судоходен и где непроходим… По мере того, как мальчик углубляется в джунгли, голос его становится глуше, в глазах появляются огни, щеки загораются румянцем…
— Вот, Панкратов, — говорит удовлетворенный учитель, — учитесь. Берите пример. Вы знаете, что Микола сможет свободно ориентироваться в чужом краю.
География была самым любимым предметом Миколы. Когда ему приходилось читать о природе и обычаях в далеких странах, сердце его начинало колотиться, болеть, и все существо переполнялось какой-то тоской, сладкой и щемящей.
Микола представлял себе эти чудесные страны, невиданных животных, диких и живописных жителей юга, суровых и терпеливых северян… Для него география не была наукой, существующей для того, чтобы отравлять жизнь, — нет, он в этой науке видел средство для общения с далекими, неведомыми людьми: уроки переносили его за десятки тысяч верст. И немудрено поэтому, если Микола знал географию на зубок.
Колька Панкратов, наоборот, совершенно не интересовался географией. Он больше всего любил гимнастику. У него часто бывали деньги. Отец его работал где-то в Сибири и получал большой оклад. Скучающая мать баловала своего единственного сына.
Кольку никто не любил, его брали таким, как он есть, как интересную диковину и редкое явление в школьном обиходе. Но Миколу любили. Микола всегда мог ответить за себя и товарища поддержать. Его уважали даже учителя: он был очень начитан. Товарищи любили слушать его рассказы о жизни индусов, арабов или самоедов. Половина стенной газеты всегда принадлежала перу Миколы.
Отец Миколы погиб на войне, и мать работала изо всех сил, чтоб учить его. И от убогости, от серых дней Микола все больше и больше стремился к ярким краскам и фантастическим вымыслам.
Когда первый раз записывали на билеты авиалотереи, Микола на вопрос учителя только грустно покачал головой. У него не было полтинника на покупку билета. А Колька Панкратов гордо заявил:
— Пишите мне целый…
И потому, что лотерейный билет был недоступен, Миколе стало казаться, что все дело только в билете. И чем дальше, тем больше росла в нем уверенность, что будь у него билет, он обязательно выиграл бы кругосветное путешествие. Он не просил у матери, не жаловался ей, но готов был на любые жертвы, лишь бы приобрести заветный билет.
Целых две недели Микола отказывал себе в самом необходимом. Он побледнел, осунулся, но вся его экономия дала пять копеек. Больше он собрать не мог.
Прошли новогодние каникулы. Зима все крепчала, и Микола начал основательно чувствовать прорехи в своей одежде. И чем холодней было бежать поутру в школу, чем гуще была дробь зубов, тем больше мечтал Микола об иных странах, об изумрудных степях, о таинственных и тенистых лесах, о вечном рокоте морского прибоя, о шумных и далеких европейских столицах.
Но пятака было недостаточно, чтобы увидеть все это с помощью лотерейного билета.
«Вот если бы еще сорок пять копеек! Только сорок пять! И весь мир открыл бы свои объятья Миколе»…
Дни шли своим чередом. Потянуло уже весенними ветерками, посерел снег, и стало особенно неудобно ходить без галош.
В школе работали напряженней, готовились к проверке знаний.
Колька Панкратов сменил «Эсперо» на «Премиальные» и все надеялся выиграть портсигар. Однажды он явился в школу с новейшей сенсацией.
— Прибыл Беня Крик! — громко заявил Колька.
Не все школьники знали эту знаменитость, и поэтому со всех сторон посыпались вопросы:
— Кто? Какой Беня Крик? В чем дело?
— Чудные… Не знают Беню… Ведь Беня, это — король! Беня… Беня…
Колька даже захлебнулся.
Микола следил за газетами и знал, что речь идет о новой кинокартине. Когда он рассказал об этом товарищам, интерес к Кольке сразу пропал, но зато появился интерес к картине. Началась торговля, обмен. Каждый «комбинировал» мелочь на билет.
Колька Панкратов весь день был задумчив и зол. Он несколько раз выворачивал карманы, и все безнадежней становилось выражение его лица. Наконец, во время последнего перерыва он объявил:
— Продается билет авиалотереи за полцены!
Капиталиста, способного выложить сразу четвертак, в школе не нашлось. Тщетно Колька снизил цену до двадцати копеек. Многие щупали билет, нюхали, гладили… Некоторые предлагали продать билет в кредит, до отцовской получки. Но Колька не мог принять этих условий. Ему деньги нужны были немедленно, чтобы сегодня же купить билет в кино и завтра победоносно рассказать подробности подвигов Бени. Только двадцати копеек не хватило.
Школьный коммерсант и комбинатор Пупырко Гришка неожиданно пришел на помощь Кольке.
— Чудак! — сказал он. — Почему тебе самому не устроить лотереи? Бей лотерею лотереей!
Вдвоем они составили план, и Гришка выговорил себе двадцать пять процентов с барыша.
Скоро по школе прошла весть, что в пятой группе разыгрывается билет авиалотереи по баснословно дешевой цене: одна копейка за билет. Колька с Гришкой скрыли, что такая дешевка вызвана огромным количеством билетов. Коммерсанты выпустили их двести штук. Первоначальная цель раздобыть только двадцать копеек теперь отступила на задний план, и Колька увлекся предприятием ради наживы.
— Двести билетов… Два рубля… триста процентов барыша!
Услышав о лотерее, Микола поднял голову. Он посмотрел на свой сиротский пятак, взвесил его в руке, пощупал и решил попробовать счастья в Колькиной подлотерее (так в школе назвали предприятие).
Вечером оба предпринимателя наслаждались зрелищем подвигов и приключений Бени Крика.
Но на этом сеанс не кончился, — после Бени показывали быструю видовую картину. Города с большими, уходящими в небо многоэтажными домами сменялись великими пустынями, где только пески и пески. Тундры и сибирская тайга чередовались с плодороднейшими тропическими странами.
Приятели сидели как зачарованные, напрягая свое зрение, чтобы ничего не упустить из виду.
В кармане их осталось еще достаточно на коробку «Премиальных», на шесть ирисок и на коробку спичек. Это говорило о том, что большая половина лотерейных билетов была продана в первый же день.
В сумме растраченных в тот день Колькой и Гришкой капиталов был и Миколин затертый пятак. Микола пробовал счастья. У него в кошельке лежало пять клочков бумаги — билеты с надписью:
ЛАТАРЕЯ… НА БИЛЕТ АВИАЛАТАРЕИ, МОЖНО ЛЕТАТЬ КРУГОМ СВЕТА
ЛИШЬ БЫ БЫЛО ДВА БИЛЕТА!
№ 174.
РОЗЫГРЫШ В СУББОТУ.
ЦЕНА ОДНА КОПЕЙКА НАЛИЧНЫХ, КРЕДИТ ПОРТИТ ОТНОШЕНИЯ.
К. Панкратов и Пупыр-
ков Григорий Семенович.
Микола рассчитал, что если даже выиграет билет подлотереи, то у него остается все же очень мало шансов на кругосветное путешествие, так как на два миллиона билетов авиалотереи только шестнадцать выигрывают кругосветное путешествие.
Когда товарищ Миколы — Вася Голышев — узнал о комбинациях друга, то заорал:
— Эй, хлопцы! Держите его за хвост!.. Держите, чертяку, а то улетит без оглядки!
Ему казалось, что Миколин выигрыш бесспорен.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В ГЛУХОМ СЕЛЕ
В это время за две тысячи верст от Миколы Омельченко, в Пермской губернии, в глухом селе Ярушине, отталкиваясь правой ногой от земли, катился на ледяшке с горки Антошка Жуков, шустрый коренастый парнишка лет четырнадцати. На крутом спуске ледяшка разогналась, как ветер, и чуть не наскочила на кошевку Кузи Толоконцева, выкатившуюся из кривого переулка.
