Нино Накашидзе - Угу и Тет

В то далекое время люди не умели строить домов, и мальчик Угу со своей сестренкой Тет жили в пещере. Раньше в этой пещере жил огромный черный медведь, но отец Угу и Тет убил его большим каменным топором.

Тогда люди не умели еще добывать железо. Они делали себе оружие из камня и дерева, питались мясом убитых на охоте зверей. А о том, что можно приручить каких-нибудь животных, они и думать не могли.

И вот в то далекое-далекое время, в одно прекрасное утро из-за горы, поросшей дремучим лесом, поднялось большое красное солнце.

Теплые, веселые лучи его расстилались по разбуженной земле и осветили в скале над рекой широкий, словно разинутая пасть, вход в пещеру.

Из пещеры выскочил юркий, худенький мальчик, рукой заслонил от солнца свои карие глазки и стал всматриваться в даль. Затем, повернувшись на одной ножке, вприпрыжку побежал к роднику.

Из-под большого серого валуна струйкой пробивалась вода. Мальчик припал к воде, попил, плеснул себе в лицо и, взвизгнув, вскочил на ноги.

Вернувшись к пещере, он опять внимательно оглядел окрестные холмы и крикнул:

— Па! Паа! Пааа! Было тихо.

Тогда он крикнул еще громче:

— Ма! Маа! Мааа! Никто не ответил ему.

Мальчик рассердился, тряхнул кудрявой головой и, повернувшись лицом к пещере, позвал:

— Тет!

В тот же миг из пещеры выскочила девочка. Она была чуть ниже мальчика, как и он, нагишом, такая же бронзовая от солнца, такая же худенькая и подвижная.

— Тет, где Па? — встревоженно спросил мальчик.

— Не знаю, — ответила она.

— А где наша Ма?

— Не знаю.

— Тет, Па и Ма нас бросили?

— Что ты! — воскликнула девочка. — Ведь Па и Ма любят нас, Па и Ма никогда нас не бросят.

— Но ведь Па и Ма ушли из старой пещеры и оставили там старую Ба и старого Де. А мы так любим Ба и Де…

Девочка на мгновение задумалась, а затем ласково, чуть насмешливо улыбнулась:

— Но ведь в старой пещере всем нам было тесно. А со старым Де и старой Ба остались много дядей, тетей и маленьких детей. А нам здесь, в этой пещере, хорошо.

— Я люблю Де и Ба, — перебил ее Угу, — я хочу к ним! Дети помолчали.

— Как кушать хочется, — уныло проговорил мальчик.

— А может быть, Па и Ма нам оставили еду? — сказала Тет.

И дети вбежали в пещеру.

В начале пещера была просторная. В ней можно было ходить не сгибаясь. Но чем глубже она уходила в скалу, тем уже и темней становилась.

У стены лежал огромный камень, им на ночь заслоняли вход, чтоб в пещеру не пробрались бы звери.

В середине пещеры лежала груда пепла и тлеющих углей, вдоль стен на листьях и мху были разостланы звериные шкуры.

Дети порылись в золе, но ничего не нашли в ней, кроме истлевших костей и обгорелых сосновых шишек.

Угу вытащил из пепла большой черный уголь и направился к сестре, которая в это время шарила руками по выступу скалы.

— Нет ничего, — не оборачиваясь, грустно промолвила она.

Угу бросил уголь и сел на землю, обхватив колени руками.

— Но может быть, они оставили нам еду в твоем углу? — быстро сказала Тет.

Угу повеселел и первым бросился туда, где он обычно спал. Но и там не оказалось еды, — только большие обглоданные кости да среди них широкие, гладкие лопатки каких-то зверей.

Угу поднял одну из них:

— Давай погложем ее, — предложила Тет, — ведь она не совсем высохла.

— Нет! — воскликнул Угу. — Это для Ба и Де…

Вдруг он нагнулся, схватил с земли прут и метким ударом раздробил голову бежавшей по скале ящерице. Тет и оглянуться не успела, как Угу оторвал ящерице голову и с удовольствием сунул маленькое зеленое тельце себе в рот.

— А мне? — возмущенно крикнула Тет.

Угу взглянул на сестру, вынул изо рта ящерицу, разорвал ее и половину протянул девочке.

Но могла ли одна маленькая ящерица насытить двух голодных одиннадцати-двенадцатилетних детей?

Тет вздохнула:

— Куда же ушли Па и Ма?

— Пойдем, осмотрим деревья, — сказал Угу. Дети выбежали из пещеры, спустились по склону горы и стали внимательно осматривать стволы деревьев и ветви кустарника.

Они знали, что родители, если только они не навсегда ушли от них, обязательно должны были оставить знаки на деревьях или кустах.

— Вот! — радостно крикнула Тет, указав на сломанную ветку.

— А вот еще! — закричал Угу. — Они ушли в сторону рождения солнца.

— Гляди, гляди, — говорила Тет, — вот висят рыбьи кости, вот бычьи кости… О, Угу, они ушли на охоту.

— Значит, скоро мы будем много-много кушать! Дети стали прыгать и петь:

Запыхавшись, дети перестали плясать, посмотрели друг на друга и снова вспомнили, что они голодны.

— Тет, давай поищем в гнездах яйца.

— О, Угу, мы их выбрали из всех этих гнезд, — Тет повела рукой вокруг, — на этих деревьях ни одного яйца нет.

— Тот, ты быстроногая, пойдем поймаем зайца.

— Пойдем!

Угу подхватил с земли прут, взял сестру за руку, и дети побежали.

Они долго бегали по холмам и оврагам в поисках зайца. Только двух крыс и одну мышь поймала быстроногая Тет. Угу оторвал им головы, содрал с них шкурки, и дети заморили червячка.

Солнце поднялось уже высоко. Дети вышли на тропинку и присели отдохнуть в тени огромного дерева.

Тропинка эта начиналась у берега реки, шла мимо подножия пещеры и терялась далеко, в старом дремучем лесу. В лес этот дети еще ни разу не ходили, — был он темный и кишел дикими зверями.

Вдруг раздался страшный рев и вой. Угу и Тет вскочили. Лес на вершине горы задымился, вспыхнуло над верхушками деревьев багровое пламя. Огненные языки выкинули в небо потоки искр. Из горящего леса выскакивали обезумевшие звери, за ними с криком и гиканьем, размахивая каменными топорами, гнались полуголые люди.

Быки, бараны, огромные ветвисторогие олени на полном скаку подлетали к скалистому обрыву и, не в силах остановиться или свернуть в сторону, срывались и падали в пропасть. А внизу, на дне пропасти, другие люди добивали раненых животных своими тяжелыми каменными топорами.

Угу и Тет замерли. Никогда раньше не видели они такой охоты.

Вдруг совсем близко от них раздался шум чьих-то тяжелых шагов. Дети вздрогнули, оглянулись. По тропинке прямо на них шла большая белая корова. Следом за ней с жалобным мычанием бежал маленький пестрый теленок.

Корова остановилась, оглянулась на теленка, но новый взрыв воя и криков напугал ее, и она галопом кинулась вперед. Угу и Тет взвизгнули от страха и в одно мгновение вбежали на вершину скалы. Корова шарахнулась в сторону и бросилась к лесу. Теленок кинулся за матерью, но поскользнулся, слабые ножки подкосились, и он кубарем покатился к обрыву.

Тет еле настигла его у самой пропасти. Взяла на руки. Теленок уткнулся теплой мордочкой ей в грудь, — перебитая ножка его беспомощно болталась. Тет потерлась щекой о его шелковистую шерстку и села на камень.

А из горящего леса неслось рычание зверей. В воздухе пахло гарью.

Тет была уверена, что Угу вот-вот появится, но брат не шел. Тогда она, задрав головку, протяжно крикнула: — Угууу!

Никто не отозвался.

— Угуууу! — еще раз крикнула Тет.

Из объятого пламенем леса с ревом выбежал огромный медведь, наткнулся на большой камень, взвыл пуще прежнего и, кувыркаясь в воздухе, полетел в пропасть.

Все это происходило на противоположной стороне ущелья, но Тет, бледная от страха, вскочила и, прижимая к груди теленка, побежала по тропинке вверх.

— Угу! — в отчаянии кричала девочка.

Брат стоял все там же, где его оставила сестра, и как зачарованный смотрел на горящий лес. Услыхав зов сестры, он вздрогнул, повернулся и пошел ей навстречу.

— Поймала! — обрадованно и удивленно воскликнул он, пальцем указывая на теленка. — Давай съедим!

— Нет, нет, Угу! Погляди, он жив! У него ножка сломана. Погляди, какой он маленький.

— Дай, я ему голову оторву!

— Ни за что!.. Мне жалко его!.. А помнишь, ты мне не дал пожевать лопатку?

Мальчик на секунду задумался, затем решительно тряхнул головой.

— Не дашь?

— Не дам!

— Отниму!

Угу бросился к Тет, схватил ее за волосы. Теленок жалобно замычал, и словно в ответ раздался грозный рев — это разъяренная корова шла на поиски своего детеныша.

Угу мигом оставил Тет, и дети бросились бежать. В руках у девочки бился и мычал раненый теленок, но не зря ее прозвали быстроногой. Несмотря на тяжелую ношу, она опередила брата и раньше него взбежала на вершину скалы, куда, конечно, не могла взобраться разъяренная корова.

Тет села на скалу и стала гладить теленка. Голодный, усталый и обозленный Угу стоял около сестры.