Правда, синьор Помидор Чезаре был в полном восторге и повторил:
– Этот бамбино – просто клад! Ирочка, ты сойдись поближе с его родителями и подготовь их к скорой поездке в Италию.
– Я еще не решил, – сказал Алешка. – У меня дел полно.
– Ладно, – сказала курица Ираида, – идите пока в детскую, поиграйте там, во что хотите. А мы пока побеседуем.
Левушкина комната была похожа на магазин детских товаров. Где все было вывалено на обозрение, вперемешку.
– В хоккей сгоняем? – предложил Лева. И, не дожидаясь ответа, смахнув со стола все лишнее, поставил на него настольную хоккейную коробку.
Но в хоккей не сгоняли. Потому что некоторые фигурки хоккеистов не двигались, некоторые не вращались, а у некоторых были обломлены клюшки.
– Тогда полетаем! – Настольный хоккей полетел на пол, его место на столе занял радио-управляемый вертолет.
Не полетали. Из трех лопастей у него осталась только одна, и та изогнутая. Когда Лева нажал кнопку на пульте, вертолет накренился на борт и чуть поскреб по столу.
– Фиг с ним! – Лева не унывал. – Запускаем «Наутилус».
Он снял с полки модель подводной лодки и плюхнул ее в аквариум. Она тут же утонула и смирно улеглась на песке и ракушках, пуская пузыри.
– Ее подбили! – засмеялся Лева. – А у тебя такая есть? А вертолет?
– Нет, – серьезно сказал Алешка. – Таких у меня нет.
Он правду сказал. У нас сохранилось много всяких игрушек с нашего самого раннего детства. Не скажу, что они остались как новенькие, – ведь они не стояли на полках и не прятались в ящиках. Они принимали самое активное участие в нашей жизни, и, конечно, пообтрепались. Но чтобы так безжалостно с ними обходиться… У нас такого никогда не было. Все-таки игрушки – это друзья. Особенно игрушки любимые и давние, как Алешка говорит, «долгоиграющие»…
Когда Алешка объявил, что на зимних каникулах решил съездить в Италию, мама спросила:
– Что вдруг?
– По Чиполлино соскучился, – сказал я.
А папа неожиданно его поддержал:
– А почему бы и нет? Деньжат-то хватит?
– Халява, сэр.
Мама рассердилась:
– Алексей, ты собрался за границу. Так что оставь свои словечки.
– Ладно, – буркнул Алешка. – Реально оставлю.
– А как у тебя с языком? – спросил папа. – Как будешь общаться с местными жителями?
– Легко.
– Сами мы люди не местные, – затянул я, – помогите найти дорогу в Россию.
Алешка сердито зыркнул в мою сторону и на чистейшем итальянском выдал:
– Чао!
Но почувствовал, что этого маловато, и добавил:
– Зато черепицу привезу. От спонсоров.
Продвинутый ребенок!
– Хотелось бы взглянуть на них, – усмехнулся папа.
– Легко! – Алешка достал из ранца три листочка со своими карикатурами на «спонсоров».
– Дразнилки какие-то, – взглянула мама. – Хотя вот эта дама мне знакома.
– Дайте-ка, – сказал папа.
Когда он рассматривал рисунки, я заметил, что портреты Тиграна и Тигрицы его не заинтересовали, а рисунок синьора Чезаре он задержал в руке подольше. И еще мне показалось, что он, как и мама, готов был сказать: «Хотя вот этот синьор мне знаком».
Но папа вместо этого спросил Алешку:
– Это кто такой?
– Синьор Помидор Чезаре. У него там «галера» с картинами.
– И склад с черепицей?
– Точно, – согласился Алешка. – И еще: смартфон и скутер.
– И все на халяву? – спросила мама. – Ой, извините! Все даром, в подарок?
– Что ж, – согласился папа. – Надо ехать. Мать, ты не возражаешь?
– Не возражаю, но скучать буду. Вещички-то тебе собрать? Когда едете?
– На каникулах. Еще не очень знаю, на каких.
– Ну что ж, флаг тебе в руки.
Все было разыграно безупречно, на мой взгляд. В согласии родителей Алешка подвоха не почуял. Вот так ли это? Ближайшее будущее показало, что это мы все не почувствовали Алешкиного подвоха…
А между тем над головами нашей «опергруппы» собирались и сгущались мрачные тучи. Стал погромыхивать гром, и в один прекрасный вечер сверкнула молния в виде нашего участкового дяди Гриши.
Против обыкновения, он отказался от чая, был очень сумрачен и растерян. И попросил у папы секретного разговора. И при этом на нас с Алешкой старался не смотреть.
Разговор не получился секретным, но дядя Гриша об этом не знал. Знали только мы с Алешкой. Ну, может быть, и отчасти папа.
– Товарищ полковник, у меня для вас очень плохая информация. Я ее пока начальству не докладывал. Решил сначала узнать ваше мнение. Но докладывать, вы уж извините, все равно придется. Это мой профессиональный долг.
На эту фразу мы с Алешкой переглянулись и значительно покивали (головами) – профессиональный долг в нашей семье уважают.
– Слушаю вас, товарищ лейтенант, – папа тоже заговорил официально. И профессионально.
– Первое. Непосредственных участников ограбления установить пока не удалось. Но это дело ближайшего времени. – Тут он споткнулся, запнулся и довольно долго молчал. Собирался, наверное, с мыслями и чувствами.
Папа его подтолкнул:
– А второе?
– Второе похуже. – Как будто первое у него было хорошее. – Попали под подозрение возможные соучастники.
– Прекрасно, я рад за вас.
Тут опять молчание и заикание.
– Дело в том, товарищ полковник, что установлены трое подростков, которые активно интересовались датами поступления в банк пенсий для выплаты.
– Отлично! – похвалил его папа. – Разумно побеседовать с ними и, возможно, выйти на непосредственных грабителей.
– Я так и хочу поступить… Дело-то в том, что эти ребята из нашей школы. Никишов, Сельянов и… – Тут он опять замолчал в нерешительности. – А третий, это…
– Наш Алешка, что ли? – усмехнулся папа. – Он может! – Это папа сказал почти с гордостью. Шутливой, конечно.
– Нет, товарищ полковник, не Алексей, а Дмитрий…
Все это было серьезно, но все равно смешно.
– Так. – По голосу мы поняли, что наш полковник призадумался. – Надеюсь, в школу вы пока о своих подозрениях не сообщили?
– Конечно! Как можно! Только директору. Но начальству, вы уж извините, товарищ полковник, доложить обязан. Тем более, что меры надо принимать.
– Что ж, – сказал папа. – Вы правильно поступаете. Закон один для всех. Даже для детей Шерлока Холмса.
– Не понял, товарищ полковник.
– Это я так, своим мыслям отвечаю. А вы молодец, это я искренне говорю. В нашем деле, лейтенант, главное честность.
– Что вы посоветуете, товарищ полковник?
– Ничего. Действуйте в соответствии с должностными инструкциями.
– Тогда я завтра приглашу их в опорный пункт и допрошу. Каждого по отдельности.
– Желаю удачи.
Когда участковый вышел из папиного кабинета, мы с Алешкой уже были на кухне, и дяде Грише не пришлось прятать глаза. Конечно, ему можно посочувствовать, но он молодец. И нас быстро «вычислил», и полковника не испугался.
А мы, значит, попали под подозрение…
Вечером мама с папой ушли в гости к тете Зине. И, как оказалось, кстати. Потому что Танька принесла домой аккуратный список.
– Вот, ребята, этих работ в хранилище нет.
– А что Костя говорит? – спросил я.
– Он ничего не говорит – потерял дар речи.
– А что швейцарец говорит? – спросил Алешка.
– Тоже ничего. Мы пока ему об этом не сказали.
– Правильно, – одобрил я. – Можно его спугнуть.
– Ага, – согласился Алешка. – А он со страху еще что-нибудь сопрет. Таньк, а вот эти картинки украденные, они какие? Более-менее.
– Разные. Эскизы, натюрморты, портреты.
– Они в рамках? Они вообще на чем нарисованы?
Танька на секунду призадумалась, стала припоминать.
– А какая тебе разница? Ну, на бумаге обычной, для рисования. На бумаге для акварели. Никаких рамок, просто листы.
Алешка вдруг просиял какой-то догадкой. Посмотрел на нас почти что с жалостью.
– Эх вы! Ничего-то вы не знаете!
– А ты, конечно, уже все знаешь.
– Более-менее. Только не скажу. А то вы все испортите. И потом, это вас не касается. Все равно Димку и его друзей скоро посадят.
– Кто? – подскочила Танька.
– Дядя Гриша, наш участковый. А Никишову так и надо – нечего на тебя пялиться. Он тебе еще цветочки не дарил? К Восьмому марта.
Танька немного растерялась:
– Восьмое марта еще не скоро.
– Ну ничего, он тебе их по почте пришлет. Из детской комнаты полиции.
Разошелся! Мы, конечно, понимали, что это все шуточки. Но в каждой шутке всегда есть немного правды.
– В чем дело, ребята? – спросила Танька.
– Да нас заметили, когда мы возле банка крутились, – объяснил я. – Завтра на допрос вызовут.
– Отопретесь, – сказал Алешка.
– Ты за границу собираешься, – укорила Танька. – Следи за своей речью.
Мы чуть не поругались, но тут позвонил Никишов:
– Димон, тебя вызывали?
– Вызывали.
– Отец знает? Он тебя «отмажет»?
– Андрюха, следи за своей речью.
– Ладно, до встречи в опорном пункте. Передай горячий привет Татьяне.
