Как было бы весело, если бы целый год продолжались каникулы! И время шло бы незаметно. Но каникулы бывают чуть больше месяца: не успеешь наиграться — и снова в школу! И почему учителям так нравятся занятия? Вот устроили бы они каникулы на три или хотя бы на два месяца. Неужели им не хочется поиграть? Они, наверно, думают, что чем длиннее каникулы, тем труднее потом заставить учеников ходить в школу.
И все же Сяопо совсем не боится начала занятий. Он боится, только когда сестренка плачет или папа сердится. Сяопо ведь очень смелый. Учиться так учиться, ему все равно. И Сяопо стал мужественно готовиться к занятиям. В лавке у папы он взял несколько кисточек, никому не нужных, которые валялись уже не один год. Конечно, у папы были кисточки и получше, но Сяопо любил старые: ими можно было писать и, кроме того, можно было выдергивать из кисточки волосинки — это куда веселее. Еще достал он черную железную коробочку, чтобы хранить там мел, орехи, финики и другие ценности.
Папа купил ему новые учебники, и они с сестренкой долго и внимательно рассматривали картинки. Сестренке не понравились учебники, она сказала, что в прошлогодних было гораздо больше картинок. Сяопо вздохнул. А учителей так совсем не интересуют картинки, для них главное — иероглифы. Что они понимают!
Наконец все было готово, но где же ранец? Сяопо с сестренкой обшарили каждый угол, даже в таз для умывания заглянули. Чэньма тоже искала. Все напрасно! Тогда Сяопо решил спросить у котенка. Эрси мяукнул и повел Сяопо в сад. Ранец лежал в траве. Чего только в нем не было! Даже рваный мяч. Эрси не знал, куда все это девать, и запихнул в ранец. С тех пор они с сестренкой еще больше полюбили Эрси, а Сяопо решил попросить папу, когда тот будет в хорошем настроении, купить новый ранец, а этот подарить Эрси. Но сестренка сказала, что сама купит котенку ранец и Эрси тоже будет ходить в школу. Однако Сяопо стал возражать, потому что в школе были две белые мышки. Так они ни до чего не договорились и решили заняться этим вопросом в свободное время.
До школы было совсем близко — десять минут ходьбы. Уроки начинались в восемь утра, и старший брат Дапо выходил из дому в половине восьмого. Зато Сяопо выходил в половине седьмого, так как сестренке разрешали немного проводить его; затем он провожал сестренку до дому, потом она его провожала, потом опять он ее. Это повторялось несколько раз, пока у ворот не появлялся старший брат. Тогда Сяопо оставлял сестренку на попечение мамы, а сам вместе с братом отправлялся в школу.
Иногда они с Сяньпо ходили на соседнюю улицу, где жили Наньсин, Саньдо и девочки-малайки. Непонятно, почему они учатся в другой школе. Вот было бы весело, если бы все учились вместе! Но взрослые говорят, что нельзя. Поэтому они могут видеться только после уроков. И еще непонятно, почему у всех разные учебники и почему учат всех по-разному. Наньсин, например, ходит в школу только раз в месяц — каждое первое число, когда нужно отнести деньги за учебу. В школе у Наньсина есть директор, есть сторож, но всего один учитель и один ученик. Наньсин и все трое приходят в школу первого числа каждого месяца, занимают свои места, сторож звонит в звонок громко-громко. И как только Наньсин слышит звонок, он идет к директору и отдает ему деньги. Потом опять раздается звонок, тогда директор отдает часть денег учителю и сторожу. Опять звонок — директор и учитель идут завтракать. После этого Наньсин сам начинает звонить, ему это очень нравится, а потом идет домой. Третий год ходит Наньсин и всё время учится по одному учебнику. Но папа и мама не разрешают Наньсину переходить в другую школу, потому что, во-первых, здесь очень дешево берут за учение, а во-вторых, директор и учитель — хорошие педагоги.
В Сингапуре много школ, мало в них только учеников. Сяопо очень хотелось бы поступить в школу, где учится Наньсин, но папа не позволяет, да еще говорит, что отец Наньсина глупец.
Малайки учатся в малайской школе, там тоже очень интересно. Они идут в школу к одиннадцати часам, а к двенадцати уже возвращаются домой. Говорят, что в этой школе не учитель учит учеников, а ученики — учителя. Девочки приносят с собой еду и ровно в одиннадцать часов спрашивают учителя, чего бы он хотел поесть. Учитель никогда не знает, чего он хочет, но нельзя же голодать до вечера! Поэтому девочки, придя в школу, кланяются учителю и сразу же сообщают: «Есть рис и тушеные овощи». Учитель тут же пишет выбранное блюдо на доске. После этого девочки снова кланяются и, взявшись за руки, идут домой. Сяопо охотно согласился бы ходить в эту школу. Он бы многому мог научить учителей, но папа не разрешает.
Маленькие индусы учатся в английской школе. Учительницы там все американки — с белыми лицами, с длинными носами и голубыми глазами. Сяопо эта школа тоже очень нравится. Кто только в ней не учится! И индийцы, и китайцы, и ребята еще многих национальностей. Какие там, наверно, интересные игры! Сяопо старался бы, и учительницы бы его любили. А может быть, даже разрешили бы Сяньпо стать учительницей; глаза у нее, правда, не голубые, зато она женщина, как и они.
В английской школе тоже много чудес. Родители, например, посылают в школу то одного сына, то другого: так дешевле — не надо платить за обоих. Сегодня на занятия идет старший брат, завтра — младший. Ведь они все очень похожи друг на друга, и голубоглазые учительницы их не различают. Старший, например, сдает экзамен по английскому языку, младший — по географии, это очень удобно. Разве выучишь от начала до конца каждый учебник? Ведь и сами учителя всего не знают: одни учат языку, другие — пению, третьи — арифметике. Человек не может знать всего! Маленькие индусы поступают очень разумно: каждый из них учит какой-нибудь один предмет. Если бы надеть чалму, думал Сяопо, и попросить сестренку выкрасить ему лицо коричневой краской, он вполне сошел бы за индуса и мог бы вместе с ними ходить в школу. Но что зря мечтать! Папа все равно не позволит и наверняка скажет: «Гуандунцы должны ходить в гуандунскую школу. Ясно?»
Сяопо завидовал Наньсину и другим ребятам,
