– Как?
– Просто. Возьмешь в сарае белила и выкрасишь бутылку изнутри.
– Как изнутри? – не понял Витька. – Туда же кисточка не пролезет.
Жмуркин перестал водить ножовкой по вилам.
– Поручик Ржевский очень любил маринованные помидоры, – сказал он. – Но никогда их не ел – голова в банку не пролезала!
Все засмеялись.
– Эх, мой бедный Виктор, – продолжил Жмуркин, – догадливости в тебе ни на грош. Это же очень просто – берешь бутылку, наливаешь туда немного краски, завинчиваешь крышку и хорошенько взбалтываешь.
– Сам дурак, – посрамленный Витька отправился в сарай красить бутылку.
– А я займусь самым сложным – ластами, – Генка выложил на стол двадцатилитровую канистру из плотного полиэтилена, медную проволоку, старые резиновые сапоги, шило и большие портняжные ножницы.
Первым делом Генка обрезал ножом голенища у сапог, так что сапоги сразу же превратились в галоши. Затем аккуратно проткнул шилом дырки вдоль всей подошвы. После чего взял топор, осторожно расколол канистру пополам и вырубил из ее боковин две прямоугольные пластины и примерил их к галошам.
– Великоваты, наверное, – Генка взял фломастер и очертил на пластинах контуры будущих ласт.
– Тема чудовищной рыбы затрагивалась кинематографом неоднократно, – разглагольствовал Жмуркин, работая над вилами и не слушая Генку. – Достаточно вспомнить классические «Челюсти». Ведь несколько фильмов сняли! А «Пиранья»? А «Барракуда»? [38] Жаль, у меня пока нет видеокамеры, а то бы я снял документальный фильм о наших тут приключениях. Но ничего, я напишу сценарий. И назову его… Придумал: назову его «Тихие воды». Классно! Или «Челюсти из Тихих вод»…
– Кстати, – вмешался Генка, – тут ты в точку попал. Раньше село так и называлось – Тихие воды. Давно, после войны. Мне тетка рассказывала. А потом это название как-то и забылось. А кино назови «Проглот из Тихих вод»…
– А теперь как село называется? – спросил Жмуркин.
– Теперь никак. Просто центральная усадьба.
– Не, – покачал головой Жмуркин, – «Челюсти из Никак» звучит плохо. «Челюсти из центральной усадьбы» еще хуже. Некинематографично как-то…
– Какая разница? – пожал плечами Витька. – Главное поймать…
Жмуркин работал напильником, а заодно мечтал:
– Это здорово! У нас в кино будет действовать настоящая щука-убийца! Но не простая, а мутант – она приплыла из Чернобыля! Из Припяти! И охотится она не на уток, а на людей! А против нее – трое пацанов. У одного она съела сестру, а другому откусила руку. А в конце главный герой распиливает ее бензопилой. Но это еще не конец – щука отложила икру!
Жмуркин посмотрел на Витьку и Генку, ища одобрения.
– Нормально, – сказал Генка. – Только все как-то обычно уж очень. Во всех фильмах так. Надо что-то поинтереснее придумать. Ну, к примеру, пусть действие происходит не сейчас, а в Средние века, при Иване Грозном. И щука не из Чернобыля, а выращена чернокнижниками. Они ей сделали железные ядовитые зубы. И убивают ее не бензопилой, а из счетверенной пищали [39] .
– Точно! – обрадовался Жмуркин. – Так гораздо круче! Получится как «Братство Волка» [40] , только в России. Классно!
– Ладно трепаться-то! – сказал Генка. – Работать, работать!.. Солнце еще высоко!
Генка снова взялся за топор и, налегая на него всем телом, вырезал две удлиненные трапеции, отдаленно напоминающие лягушачьи лапки. По краям заготовок с помощью шила наделал отверстий, соединил заготовки с галошами и стянул проволокой. Попробовал на отрыв – получилось крепко.
– Как настоящие, – Генка натянул получившиеся конструкции на ноги, попытался сделать шаг и тут же упал.
– Он склеил ласты, когда клеил ласты, – усмехнулся ехидный Жмуркин.
– Нормально, – Генка поднялся и отряхнулся. – Тяжеловаты немного. Но в воде отлично будет.
Из сарая вышел Витька с белой пластиковой бутылкой.
– Дела идут, – Генка стащил с ног ласты. – Жмуркин, как там у тебя?
– Одну бородку еще пропилить.
– Значит, осталось только о балласте подумать, – заключил Генка. – Но его вообще легко сделать. Вить, принеси из дому гирю. Там шестикилограммовая есть.
Витька приволок то, что он просил.
– Берем гирю, – и Генка взял гирю, – берем обычный солдатский ремень… Совмещаем… Получается отличный балласт. Так что…
– Готово! – Жмуркин продемонстрировал переделанные в трезубец вилы.
Генка проверил вилы, остался доволен.
– Теперь можно и на озеро идти.
– Да уж, – сказал Жмуркин, – пойдем. Витька в таком снаряжении будет у нас настоящим Ихтиандром…
Озеро выглядело спокойно. Ветра не было совсем, и вода блестела, как начищенное медное зеркало, берега отражались.
– А тут ничего, – сказал Жмуркин. – На самом деле красиво. Хоть санаторий строй!
– Не нужно нам твоих санаториев, – Генка бросил на песок подводное снаряжение. – Здесь и так хорошо. И как в город приедешь – не болтай, а то понаедут сюда всякие… Понял?
– Понял, – вздохнул Жмуркин. – Понял, что вы придурки. Впрочем, как всегда. Кто нырять-то будет?
– Витька будет, – сказал Генка. – Он с этим делом знаком. Он нырнет, а мы будем за ним следить. Ясно?
– Ясно, – сказал Жмуркин. – Бесплатный аттракцион «Молодой самоубийца». Приобретайте билеты!
Витька на перепалку друзей никак не реагировал, стоял в сторонке и разминался перед погружением. Он приседал, разводил руки в стороны, делал махи и растяжки, прогоняя кровь по жилам и насыщая ее кислородом. Разминался он минут пять, потом проверил пульс и остался доволен.
– Я готов, – сказал он и стал обряжаться в гидрокостюм.
Но тут выяснилось следующее обстоятельство – привезенный Жмуркиным гидрокостюм оказался Витьке мал. Не то чтобы просто мал, а катастрофически мал – он просто никак не налезал на Витьку. По росту и, как ни странно, в талии.
– Да… – Генка почесал подбородок. – Отъелся ты у нас… Попали… Ну, кто тогда поплывет? – и он посмотрел на Жмуркина.
– Я не умею, – сразу же сказал Жмуркин. – У меня это… двойное внутреннее ухо… Я даже в ванне купаться не могу…
– Понятно… – Генка плюнул на песок. – Двойное ухо, говоришь…
Жмуркин покраснел и уставился взглядом в сторону озера.
– Придется тебе, Ген, плыть, – сказал Витька. – По другому никак. А то все зря.
– Ладно, – Генка стал натягивать гидрокостюм, – уж поплыву… А что делать? Вы-то ни на что не способны…
Гидрокостюм пришелся Генке как раз впору, ну, ремень, конечно, пришлось подзатянуть.
Генка поприседал, проверяя, как костюм сидит. Сидел хорошо. Генка пожал плечами и подпоясался ремнем с гирей. Затем привязал к поясу шнур с буйком. Сел на песок и натянул на ноги самодельные ласты.
– Ты у нас просто капитан Немо! – захихикал Жмуркин. – Жак Ив Кусто! [41]
Генка не ответил Жмуркину, а Витька показал тому кулак. Жмуркин замолчал. Витька подал Генке маску и трубку.
– Зайдешь в воду – поплюй на стекло маски с внутренней стороны, а затем сполосни водой. Тогда маска не запотеет. Если немного воды в маску наберется – ничего. Дышать надо равномерно. Если же вода в трубку натечет, не паникуй – просто выплевывай ее. Ластами тоже ворочай медленно, не то слишком быстро поплывешь. А скорость тут не очень нужна. Вот и все. А утиные перья на отмели мы высыплем…
– Понятно.
Генка взял в руку усовершенствованные вилы и направился к озеру.
– А теперь на Нептуна похож! – не удержался Жмуркин. – Только бороды зеленой не хватает. И русалок рядом.
Генка зашел по пояс в воду, протер маску, как советовал Витька, обернулся и посмотрел на берег, а затем осторожно нырнул. Плыть под водой оказалось гораздо легче, чем Генке представлялось. Не надо было прилагать никаких усилий – просто потихоньку двигай ластами. Ворочаешь ногами, а под тобой проплывает мутное дно. Дышать было тоже легко, иногда только в трубку и в самом деле попадала вода, но Генка легко ее выплевывал. Ощущения были весьма необычные, Генка никогда таких не испытывал. Наверное, больше всего это было похоже на невесомость. Полуполет-полускольжение.
Генка так увлекся этим полетом, что не заметил, как дно постепенно ушло вниз и теперь вместо лунного ландшафта под ним была сплошная синева, пронизанная расходящимися книзу солнечными лучами. Синева и пустота со всех сторон. Он забыл, что надо держаться берега, и выплыл на самую середину озера.
Генка вдруг понял, что чувствует космонавт, вышедший в пространство. Он висел над бездной, в которой терялся даже свет. Где пряталась огромная щука, для которой слопать утку – раз плюнуть. Генке вспомнились собственные страшные рассказы про это озеро, и он немножечко испугался. Решив повернуть к берегу, он сделал разворот на месте и поплыл назад.
Он плыл и плыл, а берега все не было и не было. Генка испугался еще сильнее и прибавил скорости. Вода журчала у него за ухом, ноги начинали уставать, а берега так и не было. Тогда Генка испугался уже по-настоящему. Он поднял голову из воды и обнаружил, что болтается прямо в центре озера, а до пляжа все так же далеко, как и раньше. Казалось, что-то удерживает его на середине. Генка стал объяснять себе, что ничего необычного здесь нет, что это просто подводные течения, какие есть в любом уважающем себя водоеме. Что это глубинные ключи. Что это перераспределение теплой и холодной воды, образующее тягу…
