бегом сюда. Ну, думаю, коли за мной погонится, тут я его…… ну, в общем, с криками удеру. А он, гад, затаился, не выходит! Уже полчаса здесь сижу без толку!…..Боюсь, как бы он не спер чего ценного из сарая!
– Да что, Марфа Петровна, у вас в нем может быть ценного? – удивился я.
– Много чего! – несколько сварливо ответила хозяйка, и, по-видимому, решившись на что-то, обернулась ко мне.
– Ну, я пошла! Пойду проверю, можа он сбежал через щель какую.
Свое нападение она проводила крайне воинственно, при этом подбадривая себя криками типа: – Эй ты, выходи, я уже милицию вызвала!
Мне все это было безумно интересно и немного страшновато.
Более всего меня удивило бесстрашие нашей хозяйки, когда она, распахнув пошире дверь, храбро вошла в сарай.
Не скрою, я затаил дыхание, а спустя пару секунд услышал глухой звук удара (палкой по голове), ругань и стенания, после чего увидел и саму хозяйку, пулей вылетевшую из сарая с очередным фингалом.
Она бежала так, словно за ней гналась стая волков, и если бы не мой окрик, снесла бы забор.
Придя в себя, Марфа Петровна начала истошно кричать, призывая на помощь, чем до смерти перепугала старичка соседа, который тут же исчез в недрах своего дома.
В общем, крики «убивают и грабят» дали обратный эффект. Прохожих словно ветром сдуло, а на противоположной стороне улицы зачем-то включили на полную громкость музыку.
– Беги в милицию, – хватаясь за сердце, прошептала несчастная старуха. – Скажи, бандит с тюрьмы сбежал, у нас прячется.
– Один? – уточнил я.
– А хто его знает, – с сомнением потрогала она шишки, – говори что много, быстрее приедут.
Мне не очень хотелось оставлять ее одну, но и пользы от меня здесь не было, да и страшно стало настолько, что я пожалел, что не поехал с родителями в город.
Местного милиционера я нашел не сразу. В будке его, как всегда, не оказалось, дома тоже. Только пораспрашивав соседей, я обнаружил его в одних подштанниках на прилегающей к участку лужайке, за распитием какой-то бутылки, которую он при виде меня тут же спрятал.
– Чего надо? – недовольно спросил он меня, почесывая внушительное брюхо.
– Бабка Марфа в сарае бандита держит! – выпалил я.
– Прячет что ли? – несколько озадаченно переспросил тот.
– Да нет же! – в досаде на его бестолковость разъяснил я. – Бандит в сарай забрался, палкой дерется, не выходит!
– Так уж не выходит, – усомнился он, – палкой, говоришь, хе- хе. Ну, что ж, веди.
– Вы бы пистолет захватили да приоделись, – напомнил я ему.
– Все это ерунда, – отмахнулся тот, – я его одними руками в бараний рог согну. Плевое дело!
Дошли мы довольно быстро, несмотря на то, что блюстителя порядка слегка штормило.
Бабка Марфа, все это время не покидавшая свой наблюдательный пост, бойко отрапортовала, что никаких попыток прорваться противник не предпринимал.
Милиционер снисходительно выслушал ее, с уважением поглядывая на бугристо-лиловые выпуклости старушкиного лба. Они явно произвели на него сильное впечатление, потому что, покричав с безопасного, по его мнению, расстояния, чтобы невидимый злодей немедленно сдался, тот заторопился к себе за амуницией.
Полчаса, которые он отсутствовал, показались мне вечностью.
Ветер гонял по двору кусок крафтового пакета, и тот зловеще скрежещал в безмолвии. Тихо, тихо перемещались стрелки на часах, а главное, слишком медленно.
Наконец на нашей сонной улочке раздалось дребезжание, а вскоре появился наш защитник в форменной рубашке и даже в сапогах.
Приехал он для быстроты на старом двухколесном драндулете, и вид у него был очень бравый.
– Ну что, – соскочив на землю, спросил он, – никак не проявился?
– Молчит, гад! Затаился! – ожесточенно подтвердила Марфа, погрозив невидимому обидчику старческим ревматическим кулаком.
– Удрал давно, наверное, – с надеждой предположил милиционер, доставая из кобуры пистолет ПМ.
Дело принимало серьезный оборот, и я, затаив дыхание, следил за его действиями.
В отличие от бабки тот продвигался к сараю бесшумно, почти на цыпочках. И лишь ворвавшись внутрь, грозно заорал: – Всем руки вверх! Стрелять буду!
Затем в сарае вновь прозвучал знакомый звук, послышалась какая-то возня, закончившаяся новым ударом и градом ругательств. После чего на божий свет вывалился весь избитый милиционер. Обернувшись, он с остервенением нажимал на спусковой крючок, извлекая из пистолета еле слышные щелчки. Еще раз, выругавшись и в конец, озверев, страж порядка, передернув затвор с криками: – Ах ты, паскуда! Драться!? – вновь скрылся в недрах сарая.
Судя по звукам, там началась страшная потасовка, рев и удары следовали один за другим. Но внезапно все прекратилось. Последнее что мы слышали был смачный шлепок по голове бедолаги, сдвоенный выстрел и его предсмертный стон. После чего наступила мертвая тишина.
Я и бабка Марфа тряслись от страха, а столпившиеся после приезда милиционера зеваки залегли прямо в пыль.
– Звони в РУОП, – посеревшими губами произнесла старушка, –Беги, беги, – подтолкнула она меня к калитке.
Дважды упрашивать меня не пришлось. Я обернулся назад лишь у административного здания.
Телефон РУОПа я, конечно, не знал и, ворвавшись в помещение, мимоходом до смерти перепугал местную власть ужасным рассказом.
Дрожащей рукой председатель поселкового совета набрал по телефону 02 , а так как после бега я запыхался, стал сам объяснять в трубку, что бандит убил одного и взял в плен двух милиционеров коих и удерживает в сарае, пока не предъявляя никаких требований.
И тут закрутилось!
Не прошло и часа, как в село въехало два грузовика, набитых до отказа молодыми солдатами из близко расположенной части. Каждый из них был вооружен автоматом и парой гранат.
Их командир, пожилой подполковник, явно приехавший не по чину в надежде на ордена, зычно приказал ротному окружить опасный участок и окопаться.
Вскоре солдаты с испуганными лицами почти по-пластунски рассредоточились по периметру, предварительно отогнав все увеличивающуюся толпу зевак.
Ко мне как к очевидцу это отношения не имело, и я в восторге шнырял между подполковником, председателем и ротным с удовольствием глазея на все их приготовления к штурму.
– Да, – радостно думал я, – вот настоящее приключение! Глядишь, и телевидение понаедет.
Похоже, что подполковник надеялся на то же. Его громовой голос раздавался то тут, то, там заставляя всех понять, кто здесь главный.
Время шло, и волнение улеглось. Все ждали омоновцев, но те не торопились.
Прошел час, другой, но никто не ехал.
Председатель вновь пошел к себе, поклявшись не слезать с телефона пока не придет помощь.
Дисциплина среди солдат постепенно падала, и те от нечего делать швыряли в сарай камешки. Но тот отвечал гробовым молчанием.
Лишь к трем часам прибыли омоновцы, чем вызвали новое оживление в поредевшей толпе. К версии о заложнике они отнеслись довольно скептически, а, услышав, что в течение дня от преступников не поступило никаких требований, они предположили, что в сарае засел или засели какие-нибудь психи, замочившие милиционера.
Покричав для протокола в мегафон, они оперативно приступили к захвату преступников, зашвырнув для начала в раскрытую дверь сарая дымовую шашку.
Зрелище
