— Ну, что там?
— Тихо, — ответил часовой. — Даже пить не просят. Подохли, что ли?
— Рано! — возразил сменщик. — Давай ключ.
Часовой отдал ключ от двери, закинул винтовку за плечо и зашагал прочь.
Его остановил один из офицеров, приехавших с эшелоном.
— Зайди в депо, — приказал он. — Пусть пришлют людей за вагоном.
Трясогузка слышал этот разговор, но не придал ему никакого значения. Все его мысли сосредоточились на ключе, который лежал так близко — всего в десяти шагах, у часового в кармане шинели! Ключ нужно достать во что бы то ни стало! И Трясогузка догадался, как это сделать.
Весело посвистывая, командир направился к штабу. Он хотел поскорей обрадовать ребят, но задержался по дороге, и надолго.
Все началось со встречи с Николаем.
— Здорово, Трофим! — услышал Трясогузка. — Дело к тебе есть!
Они пошли рядом.
— Какие у нас с тобой дела? — усмехнулся Трясогузка.
— Нет, так будут! — многозначительно ответил Николай.
— Выкладывай — послушаем.
Николай не торопился. Он понимал, что рискует очень многим. Но обстоятельства вынуждали пойти на этот риск. Все попытки проникнуть в железнодорожное депо ни к чему не привели. И Николай обрадовался, увидев знакомого беспризорника. Что, если поговорить с ним? Вспомнил Николай тайный лаз в заборе, через который он ушёл от облавы на базаре. Может быть, беспризорник знает, как проникнуть и в депо?
— Выкладывай, или я пошёл! — нетерпеливо сказал Трясогузка. — У меня своих дел хватает!
И Николай решился.
— Железнодорожное депо знаешь? — спросил он.
— Знаю.
— Можешь туда пробраться незаметно?
— Запросто!
— Там сейчас усиленный караул.
— А мне плевать!
Трясогузка прихвастнул. Никакого тайного хода в депо он не знал.
— Как ты пройдёшь? — спросил Николай.
Трясогузка ухмыльнулся.
— Нашёл дурака!.. Говори, что надо, а не выпытывай! Не выйдет!
Николай схитрил и чуть не испортил все дело.
— Заказ крупный подвернулся — жаль упускать! — доверительно сказал он. — Пришёл один торгаш в мастерскую — просит отремонтировать большую партию самоваров. А хозяина нет — в депо на работу угнали. Когда отпустят?.. Вот я и не знаю, на какой срок договариваться насчёт ремонта.
Трясогузка смерил Николая презрительным взглядом.
— Шкура всегда шкурой останется! Поищи других, которые тебе карман набивать согласятся!
Мальчишка хотел уйти, но Николай схватил его за плечо, притянул к себе и тихо сказал:
— Если заказ будет принят, заложников не расстреляют!
Трясогузка широко раскрыл глаза.
— Откуда ты…
— Оттуда! — строго произнёс Николай. — И больше ничего не скажу. Если в голове солома, уходи! А если соображаешь малость, помогай!
Трясогузка понял только одно: хромоногий жестянщик хлопочет не о самоварах. Мальчишка оглянулся и долго смотрел на пакгауз, на вагоны, на депо.
Николай ждал.
— Давай, что передать! — согласился Трясогузка.
Николай улыбнулся.
— Про самовары и расскажи.
— Кому?
— Найдёшь слесаря Кондрата Васильевича, — объяснил Николай. — Спросишь, когда сможем выполнить заказ торгаша. Запомнил? Торгаша!.. А потом приходи в мастерскую. Знаешь, где она?
Мальчишка кивнул головой и побежал к станции.
Паровоз запасся водой, углём и вернулся к составу. Эшелон готовился к отправке. У отцепленного вагона уже был выставлен часовой.
Трясогузка перебрался на другую сторону состава. Здесь хозяйничали беспризорники. У нескольких вагонов были тормозные площадки. На них устроились те, кто посильней. Угольные ящики забронировали среднячки, а прочая мелюзга довольствовалась буферами и крышами.
Залез на крышу и Трясогузка. Перепрыгивая с теплушки на теплушку, он добрался до той, рядом с которой на запасной колее стоял отцепленный вагон. Тут мальчишка лёг и стал ждать.
Когда состав тронулся, Трясогузка вскочил на ноги. Шум отходящего поезда заглушил все звуки, и часовой не услышал, что на крышу опечатанного вагона прыгнул безбилетный пассажир.
План захвата бронепоезда был изменён. Каждый рабочий получил новое задание. Оставался неясным лишь один пункт — партизаны. Никто не знал, подошли ли они к станции, как было условлено заранее, и готовы ли нанести с севера удар по городу. Кондрат Васильевич верил, что Николай попытается проникнуть в депо, но не представлял, как это ему удастся.
Утром появилась надежда. Сообщили, что на станции стоит вагон с боеприпасами для бронепоезда. Платайс тотчас распорядился послать за вагоном рабочих. Старшим группы он назначил Кондрата Васильевича. Но капитан, ведавший внутренней охраной, вежливо отклонил это распоряжение.
— Зачем отрывать ремонтников от работы! — сказал он Платайсу. — Я пошлю часового, а после обеда солдаты прикатят вагон в депо.
Спорить было неразумно, и Платайс поблагодарил офицера за любезно предоставленную помощь.
После обеда высокие ворота распахнулись, и вагон с боеприпасами медленно вкатился в депо. Началась разгрузка.
Осторожный капитан и тут обошёлся без рабочих. Солдаты сами вытаскивали снаряды, коробки с пулемётными лентами и укладывали их вдоль стены.
Распластавшийся на крыше Трясогузка прислушался. Справа раздавались выкрики разгружавших вагон солдат. Слева было тихо. Мальчишка придвинулся к краю крыши, взглянул вниз: поблизости никого. Но рядом с вагоном валялись куски жести, мотки проволоки. Спрыгнешь — загремит на все депо. Трясогузка посмотрел вперёд. Там стоял паровоз бронепоезда. Между вагоном и паровозом было не больше метра. Мальчишка подполз к переднему концу крыши. Двое рабочих осматривали заклёпки на бронированной груди паровоза.
Трясогузка пошарил в карманах. В них ничего не оказалось. Тогда он сдёрнул с головы рваную кепку без козырька и бросил её на паровоз.
Клепальщики заметили мальчишку. Он лежал, приложив палец к губам, а другой рукой показывал, что ему надо спуститься вниз. Рабочие отвернулись от вагона, чтобы не привлечь внимания колчаковцев.
— Что ему надо? — спросил один.
— Может, весточка от партизан? — отозвался другой.
— Похоже… Иди-ка за Кондратом Васильевичем…
У паровоза стояла железная лестница. Когда клепальщик вернулся, он передвинул её поближе к вагону с боеприпасами. Вскоре подошёл и Кондрат Васильевич. Наблюдавшие за колчаковцами рабочие дали сигнал, и он быстро приставил лестницу к вагону. Трясогузка не ждал приглашения
— колобком скатился вниз и юркнул под паровоз. Туда же забрался и Кондрат Васильевич.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, и каждый думал, что же теперь делать?
— Ты не шпик? — осторожно спросил Трясогузка.
— Как будто нет, — серьёзно ответил Крутов.
— Тогда веди меня к Кондрату Васильевичу!
— Я — Кондрат. Что дальше?
Трясогузка повертел головой и на четвереньках пробрался к рабочему, который лежал на спине и измерял что-то железной складной линейкой.
— Как его звать? — спросил мальчишка, дёрнув рабочего за ногу.
Тот посмотрел на Крутова и сказал:
— Кондрат.
После этой проверки Трясогузка успокоился и, вернувшись к Крутову, таинственно произнёс:
— Я насчёт самоваров.
Кондрату Васильевичу эта фраза ничего не говорила.
— Самовар у бабки потёк? — спросил он. — И ты из-за этого пробрался в депо?
— Не у бабки, а у торгаша! — возразил Трясогузка.
Кондрат Васильевич придвинулся к нему вплотную. Фамилия командира партизанского отряда была Торгашов.
— Кто тебя прислал?
— Этот… как его… хромой! Велел спросить, брать ли от торгаша заказ и когда сможете починить самовары?..
Разгрузив вагон, колчаковские солдаты выкатили его из депо. Безбилетный пассажир совершил обратное путешествие к станции. Пустой вагон оставили в тупике. Трясогузка спрыгнул вниз неудачно. Заболело колено и заныло под ложечкой. Он посидел на песке у вагона, потёр колено и, прихрамывая, пошёл в город. Нога болела, но мальчишка был доволен. Получилось именно так, как он хотел. Не раскрыв секреты своей армии, он познакомился с подпольщиками. Трясогузка не сомневался, что и Кондрат Васильевич, и Николай — настоящие большевики. Понял он и то, что они готовятся к чему-то очень серьёзному.
Николай встретил беспризорника пытливым взглядом.
Трясогузка важно опустился на табуретку, снял кепку, вздохнул, как человек, завершивший трудную работу, и сказал:
Кончились самоварные хлопоты!.. Велено принимать заказ и выполнить его сегодня без четверти двенадцать. Понял?
Николай взглянул на ходики: часовая стрелка подходила к трём. Времени оставалось в обрез.
— Ты где ночуешь? — спросил Николай.
— На трубе! — усмехнулся Трясогузка, всем своим видом показывая, что на такие вопросы он отвечать не намерен.
