Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари

Ян покраснел. Похоже было, что все знают, каким обедом его кормили. Но он горячо возразил:

— Она меня угостила чем могла и была очень добра ко мне.

— И все-таки ты бы поел, — озабоченно проговорила миссис Рафтен.

Как заманчиво было предложение отведать сочного зажаренного мяса! Ян был голоден, но не хотел сознаться в том и, оставаясь верным бедной бабушке, щедро угощавшей его, первый раз в жизни солгал:

— Нет, большое спасибо. Бабушка Невилль накормила меня досыта.

И, преодолевая голод, мальчик взялся за вечернюю работу.

— Интересно, где Калеб достал тот большой кусок березовой коры? — спросил Ян. — Хорошо бы и нам раздобыть такой для посуды.

— Наверное, в лесу Бернса. У нас здесь нет. Придется и нам туда отправиться.

— Ты попросишь у Бернса?

— Зачем? Кому нужна старая береза? Ян колебался. Сэм взял топор.

— Пусть это будет нашей военной вылазкой. Бернс — враг отца!

Ян последовал за товарищем, глубоко сомневаясь в честности их поступка.

В лесу Бернса они скоро наткнулись на большое березовое бревно. Мальчики стали уже сдирать с него кору, как вдруг вдали увидели высокого мужчину с мальчиком. Очевидно, они пришли на стук топора.

— Старый Бернс! — шепнул Сэм. — Бежим!

Схватив топор, мальчики бросились к изгороди. Им вслед неслись проклятья и ругань Бернса. Ему не жаль было березы — в то время лес не имел никакой цены, — но Рафтен перессорился со всеми соседями, и поэтому Бернс готов был раздуть целую историю из-за любого пустяка.

Его сынишка подбежал к изгороди и стал кричать:

— Рыжий! Рыжий! Рыжий вор! Попадись нам только еще!

— Бой не состоялся, скальпы спасены, — мирно сказал Сэм и положил топор на место.

— Потеряна только честь, — добавил Ян. — А кто этот мальчик?

— Это сын Бернса, Гай. Я его знаю. Дрянной парень! Вечно вынюхивает и выслеживает. И страшный врун! B школе ему дали премию — большую щетку — за то, что он самый чумазый из учеников. Мы все голосовали за это.

На следующий день мальчики повторили набег, но едва они стали сдирать кору, как где-то в кустах раздался громкий крик. Подражая голосу взрослого, Гай вопил:

— Убирайтесь отсюда! Вот я вас!

— Давай возьмем его в плен, Ян, а?

— И сожжем заживо!

Они бросились в ту сторону, откуда слышались крики, но появление самого Бернса заставило их пуститься наутек.

Мальчики еще не раз подходили к изгороди в следующие дни, но, как назло, где-то поблизости работал Бернс, и его сын вертелся тут же. Он был всегда настороже. Однажды издали Гай показал жестами, что знает про все их дела: наверное, он успел побывать около типи. Сэм и Ян не раз видели, с каким интересом наблюдал Гай за их упражнениями в стрельбе из лука, но как только он замечал, что его присутствие обнаружено, убегал в безопасное место и оттуда осыпал их насмешками.

Однажды мальчики пришли к своему лагерю в необычное время. И вдруг в кустарнике около типи Ян заметил босую ногу.

— Что это? — удивился Ян, нагнулся и схватил за пятку Гая Бернса.

Гай вырвался и бросился бежать со всех ног. Индейцы с грозными криками гнались вслед. Ян несся как стрела, и короткие толстые ноги Гая, хоть и подгоняемые страхом, не могли спасти его. Гая схватили и приволокли к типи.

— Пусти меня, Сэм Рафтен, пусти! — орал он.

— Первым делом надо его привязать, — сказал Сэм и взялся за веревку.

— Совсем не так, — поморщился Ян. — Надо вязать ремнями.

Кожаное дерево нашлось поблизости, и, несмотря на вопли пленника, индейцы хладнокровно привязали Гая к молодому зеленому стволу, который, как сказал Ян, дольше противится огню. Затем оба воина, скрестив ноги, уселись у костра, старший вождь закурил трубку мира, и они стали обсуждать дальнейшую судьбу пленника.

— Брат мой, — важно обратился Ян к Сэму, — как приятно слышать рев этого жалкого бледнолицего! (На самом деле его завывания уже трудно было переносить.)

— О да! — ответил Дятел.

— Пустите меня! — визжал пленник. — Отец с вас шкуру сдерет за это!

— Сперва снимем скальп, потом сожжем, — И Маленький Бобр сделал выразительные жесты руками.

Сэм согласно кивнул головой и, достав большой складной нож, принялся точить его на камне. Лезвие звенело — дзи-ит, дзи-ит, дзи-ит! И Гай начал дрожать от страха.

— Брат Дятел! Дух нашего племени жаждет крови этой жертвы.

— Ты хочешь сказать: «Великий Вождь Дятел», — негромко поправил его Сэм. — Если ты не будешь меня называть вождем, я тоже тебя не буду так называть.

Великий Дятел и Маленький Бобр вошли в типи, заново раскрасили друг другу лица, поправили свои головные уборы и вернулись назад, чтобы начать казнь.

Дятел снова принялся точить нож, в чем уже не было никакой необходимости; просто ему очень нравился этот резкий и устрашающий звук: дзи-ит, дзи-ит!

Маленький Бобр тем временем притащил охапку сухих веток и положил их перед пленником, но у Гая не были связаны ноги, и одним пинком он раскидал весь хворост. Оба вождя отскочили в сторону.

— Вот ты как! — вскричал свирепый Дятел. — Вяжи ему ноги, Брат мой-Великий Вождь-Маленький Бобр!

Полоской коры ноги Гая были привязаны к стволу. Тогда Вождь Дятел приблизился с ножом в руке к пленнику и сказал:

— Великий Брат-Вождь-Маленький Бобр, если мы снимем с него скальп, то получим всего один скальп, и тогда тебе нечем будет похвалиться!

Но Ян быстро нашел выход из трудного положения:

— Великий Брат-Вождь-Красноголовый-Дятел-сидящий-на-пне-и-помахивающий-хвостом, не скальпируй его! Сдери кожу с его глупой башки, и мы разделим ее пополам.

— Верно! — согласился Сэм. — Ты хорошо придумал, Брат-Старый Индейский Вождь-Великий Маленький Бобр-подгрызающий деревья!

Вытащив кусок угля, Дятел с мрачным видом повернулся к пленнику, чтобы на его голове начертить полосу справедливого раздела. Маленький Бобр заметил, что он имеет право на одно ухо и половину макушки, наиболее ценной части скальпа. Тогда Дятел ткнул в хохолок на темени пленника и сказал, что тут, по существу, вторая макушка и младшему вождю достанется хорошая доля. Индейцы довольно долго обсуждали, как лучше разделить трофей, и наконец пришли к обоюдному соглашению.

До этой минуты пленник держался еще довольно храбро. Он не переставал грозить, что пожалуется отцу, учителям и вообще всему свету. Наконец он пообещал рассказать все мистеру Рафтену. Последняя угроза заставила Сэма несколько призадуматься, и он с некоторым беспокойством спросил Яна:

— Великий Вождь, ты понимаешь язык этого вздорного болтуна? Что он говорит?

— Не понимаю. Наверное, он поет предсмертную песню.

Гай не был трусом. Он стойко держался, пока был уверен, что с ним играют. Но когда уголек прочертил на его голове роковую линию, делившую скальп поровну между двумя раскрашенными чудовищами, и один из них, неумолимый Дятел, подойдя к нему с ножом, схватил его за волосы на макушке, Гай не выдержал и громко заплакал.

— Пожалуйста, не надо! Папа! Мама! — кричал он. — Пустите меня, я никогда больше не буду!

Он не сказал, чего не будет делать, но индейцам было ясно, что враг сдался.

— Погоди, Великий Брат Вождь! — сказал Маленький Бобр. — У индейцев есть обычай не казнить и даже принимать в свое племя пленников, сильных духом.

— Если считать плач и вой силой духа, то в таком случае у него хватит этого на шестерых, — сказал Дятел.

— Давай разрежем путы, которые связывают его, пусть он бежит к своему племени.

— Но лучше оставить его здесь на всю ночь, а утром обнаружить, что он убежал, — сказал Дятел.

Пленник, заметив, что его положение перестало быть таким угрожающим, наобещал индейцам всю березовую кору из своего леса и вообще все, на что он был только способен, если останется в живых. Он пообещал стащить самые лучшие яблоки из отцовского сада.

Маленький Бобр вынул нож и стал разрезать путы.

Наконец последняя полоска упала на землю. Подгонять Гая не потребовалось. Он молча понесся к изгороди, перебрался через нее и исчез.

После таких приключений ни один мальчишка больше не пришел бы к месту, где стояла типи, но Гай, хорошо знавший Сэма, скоро сообразил, что он напрасно испугался. Его разбирало любопытство, и однажды Ян и Сэм снова увидели убегавшего из их лагеря Гая.

Индейцы догнали его и приволокли назад. На этот раз Гай не бранился. Сначала вожди обсуждали, какой смерти его лучше предать: сжечь ли на костре или утопить в пруду. Затем они приступили к допросу. Но пойманный молчал. Что он делал в лагере? Зачем пришел сюда? Ответа не было. Гай смотрел на них исподлобья.

— Давай завяжем ему глаза и вырежем гайяскутус у него на спине, — сказал Ян глухим голосом.

— Хорошая мысль, — согласился Сэм, хотя он имел о «гайяскутусе» такое же представление, как и пленник. — Не будь с ним жесток. Это умерит боль.