– Дырку промыли, – говорил он. – Теперь её просушат, лекарством протрут и пломбу вставят.
Слушая его, Наталья Евгеньевна только улыбалась. Шурка, всё ещё не веря в безболезненное лечение, лежал смирненько, сложив руки на груди, словно Тутанхамон в саркофаге. Лерина тётя вновь взялась за пистолет. Но теперь он выстрелил не водой, а воздушной струёй. Далее всё пошло по Лериному сценарию. В заключение, Наталья Евгеньевна закрыла полость в шестом зубе специальным полимером и надела красные очки.
– Сейчас пломбу облучат, и она станет твёрдой, как кость, – сказал Лера, отворачиваясь. – На луч не смотри – ослепнешь.
Тётя его, между тем, вооружилась каким-то странным никелированным прибором с кривым дулом. Прибор чрезвычайно сильно походил на лазерный бластер, которыми в фантастических фильмах направо-налево стреляют космические пираты. Когда из кривого дула брызнул пронзительно яркий фиолетовый свет, Наталья Евгеньевна приставила его к пломбе.
– Это ультрафиолетовая лампа, – пояснила она, пока шло облучение. – Под воздействием её лучей полимер меняет свою структуру…
Через минуту Шурка был совершенно здоровым человеком, если не считать исцарапанных о бузину рук, шишки на затылке от велосипеда тёти Паши, исколотых кактусом ног, сбитых при падении в клумбу локтей да ещё тихо ноющей спины после Речкиной трёхлинейки.
– Выходит, мы тебе чуть здоровый зуб не выдернули? – рассмеялся Лера, когда они вместе со стулом выбрались в коридор.
Шурка слабо улыбнулся.
– Чего я сразу к твоей тётке не пошёл? – почесал он в затылке. – Совсем не больно.
Его вдруг охватило радостное чувство – все страхи были позади.
– Я теперь могу хоть каждый день сверлить зубы, – заявил он храбро.
Но стоило им ступить за порог поликлиники, как настроение у Шурки опять испортилось. Напротив крыльца, подле кустов его поджидал, по-боевому упёрши кулаки в бока, рыбацкий авторитет.
– Сейчас драться полезет, – высказал Шурка очевидное.
– Давай обратно, – тихо предложил Лера, – к тётке.
Друзья хотели было ретироваться, но тут же обнаружили, что путь к отступлению отрезан. В дверях поликлиники стояли, ухмыляясь, Пеца с Мухой.
– Куда карасей дел? – наступал тем временем Речка.
Шурка развёл руками. «Сейчас опять мяукнет», – испугался Лера. Но мрачный Шурка ответил по-человечески:
– Рыбоед стащил, рыжий.
Речка хорошо знал этого четвероногого злодея, который прославился в городке своим прямо-таки болезненным пристрастием к свежей рыбе. Рыжий кот мог часами дожидаться в засаде у берега, поджидая, когда кто-нибудь зазевается. Не один рыбак по его вине остался без улова.
– А по голове зачем? – спросил Речка, осторожно потрогав макушку.
– Это не он, – заступился за друга Лера, – это я не нарочно.
Но «румыны» уже обступили бедного Шурку и ничего не слушали. Только Речка, не сводя с Шурки нехорошего взгляда, процедил сквозь зубы:
– У Румынии с Кладочками мир на вечные времена. Катись помалу.
В тот же миг рыбацкий авторитет с силой толкнул Шурку в грудь. Муха услужливо выставил ногу, и Шурка полетел на землю. Лера ринулся на помощь, но перед ним стеной стал Речка. Пока Лера делал тщетные попытки прорваться, Пеца с Мухой усердно тузили Шурку. Тот мужественно защищался, но, увы, противника было в два раза больше. Поняв, что Шурку очень скоро разделают под орех, Лера бросился назад в поликлинику.
– Ага! – обрадовался Речка. – Сбежал твой друг!
– А ну, держи его! – повернулся он к Шурке. – Я ему сейчас за каждого карася по щелбану выдам!
Не успели Муха с Пецой ухватить Шурку, как на крыльце поликлиники возник Лера. В руке он держал фантастических размеров никелированный пистолет.
– Бегите, гады! Всех перестреляю! – заорал Лера и навёл на них кривое дуло.
То ли внушительный вид ультрафиолетовой лампы, то ли Лерины грозные крики и его не менее грозное лицо, но Муха с Пецой тотчас скрылись за ближайшими кустами. Речка, который был ближе других, от неожиданности задрал вверх руки.
– Капитулейшен, да? – злорадно спросил Лера и тщательно прицелился в долговязого авторитета.
Не опуская рук, Речка принялся тихонько, боком-боком, отходить к углу здания.
– Он, может, и не стреляет вовсе, – предположил он.
– Стреляет! – чрезвычайно уверенно сообщил Лера и почему-то добавил: – Шуркин отец – охотник, картечь на кабана!
Глянув на кривое дуло, Речка испугался ещё больше. «Кто их знает, что они туда засунули, а вдруг, и правда, пульнёт».
– У нас же мир на вечные времена, – напомнил он.
– А кто первым полез?!
Речка попятился быстрее. До угла поликлиники оставалось пару метров, когда из-за него вышел с зелёной бутылкой в руке Евтух Васильевич. Лера опустил «бластер». Воспользовавшись моментом, Речка кинулся за угол.
– Кукан стибрили и стреляются! – крикнул он, пробегая мимо Евтуха Васильевича.
Лера в это время уже поднимал с земли Шурку. Выглядел его друг, правду сказать, неважнецки. На рубахе недоставало половины пуговиц, левый глаз залил внушительных размеров синяк. Подошедший Евтух Васильевич вмиг оценил ситуацию.
– Хороший фонарик, – сообщил он, помахивая бутылкой.
Лицо у Шурки стало совсем кислым.
– Пойдём-ка домой, – склонил голову набок отец. – Разговор у нас с тобой будет.
– А мне с вами можно? – вдруг спросил Лера.
Евтух Васильевич осмотрел Леру сверху донизу, словно оценивая, насколько согласуется его фигура с телесными наказаниями и, наконец, кивнул.
– А чего же, иди и ты.
И сам пошёл вперёд. Друзья, подобрав с земли бабушкин полированный стул с бельевой верёвкой и ультрафиолетовую лампу, двинулись на некотором расстоянии за ним.
– Ну, всё, – шепнул печально Шурка. – Одно место небитое осталось и тому сейчас ремня дадут.
– Отобьёмся, – заверил Лера и, сунув Шурке стул, нагнал Евтуха Васильевича.
– А Шурке вашему, – сказал он, – моя тётка зуб запломбировала.
– Да? – удивился тот.
И Лера одним духом рассказал всё, что с ними приключилось за весь день.
– Весёлый зуб, – заключил Евтух Васильевич и остановился.
Подошёл Шурка со стулом.
– Ну, вот, что, ракетчик, – сказал отец сурово. – За порох надо бы тебя вздуть хорошенько, чтоб наперёд знал, что боеприпасы брать – преступление. Но тебя уже сама жизнь наказала. Поэтому бегите обратно, отдайте лампу, потом стул. Ну, а после на почту, к тёте Паше извиняться.
Шурка расплылся в блаженной улыбке.
– Спасибо, папа, – пропел он радостно. – Я теперь без спросу в жизни ничего не возьму!
И вместе с Лерой умчался в сторону Кладочек.
– Надо же, – задумчиво посмотрел ему вслед Евтух Васильевич. Хотел было выбросить зелёную бутылку и не выбросил – оставил на память.
История шестая
Ай – Лерка и Ай – Шурка
На зимние каникулы Лера с Шуркой поехали в Крым.
Шефы с местного завода бесплатно выделили автобус, родители собрали деньги, и два класса во главе со школьным биологом Пантелеймоном Юрьевичем отправились дышать морским воздухом на целых две недели.
Ехали больше суток. Сразу – мимо заснеженных лесов. Потом леса поредели, рассыпались ершистыми островками по холмам. А вскоре и они исчезли. На плоской, как стол, земле остались лишь лесные полосы, прикрывающие поля от степных ветров. Наконец, впереди в туманной дымке прорисовались крымские горы. И вот автобус по бесконечному серпантину шоссе полез вверх к перевалу.
На перевале мальчишкам запомнились снежные сугробы да злая позёмка. Но стоило спуститься ниже и они будто в сказочное царство попали. В небе ласково светило солнышко, а вдоль дороги зеленела травка.
– На южном берегу Крыма, – пояснил Пантелеймон Юрьевич, – субтропический климат средиземноморского типа. Это значит, жаркое сухое лето и дождливая тёплая зима.
Лера открыл малый атлас мира, который специально взял для столь далёкого путешествия.
– По карте выходит, Крым находится на одной широте с Ниагарским водопадом, – объявил он.
– Ничего себе! – посмотрел Шурка на учителя. – А здесь тоже такие водопады?
– Таких, конечно, нет, – смутился биолог, который про крымские водопады ничего не слышал, – но горы не хуже, чем американские Аппалачи.
– Тут всё, чего только хочешь, есть, – сделал загадочное лицо Лера. – И водопады, и озёра, и захоронения древние.
– Да ну? – не поверил Шурка.
– Здесь разного народа перебывало – во! – чиркнул себя ребром ладони по горлу Лера и стал загибать пальцы: – Хазары. Византийцы. Киевские князья. Половцы. Трапезундская империя. Княжество Феодоро. Золотая Орда. Венецианцы. Генуэзцы. Татары. Турки, с ними ещё запорожские казаки бились. А потом Российская империя.
