— Это стихи прямо про нас, — заметила Вайолет. — Каждый из нас ощупал крошечный кусочек мозаики, но целую картинку никто не видел.
— Целую картинку никто не видел, — подтвердил Клаус. — За каждой дверью в отеле «Развязка» скрывается тайна, и никто не может быть сразу везде и наблюдать сразу за всеми волонтёрами и сразу за всеми негодяями.
— А нам придётся, — вздохнула Вайолет. — Кит сказала, что сахарницу уже везут в отель. Нельзя допустить, чтобы она попала в руки самозванца.
— Но ведь сахарницу можно спрятать где угодно, — сказал Клаус. — И самозванцем может оказаться кто угодно. Все, кого мы видели, говорили о Ж. С., но мы даже не знаем, мужчина это или женщина!
— Хоть каждый был отчасти прав… — процитировала Солнышко предпоследнюю строчку стихотворения про слона.
Ею брат и сестра улыбнулись и закончили стихотворение:
— Но было все не так![1] — хором сказали они, но их слова потонули в оглушительном звоне. «Не так! — возвестили часы отеля „Развязка“. — Не так! Не так! Не так! Не так! Не так! Не так! Не так! Не так! Не так! Не так! Не так!»
— Уже поздно, — сказал Клаус, когда затихло двенадцатое «Не так!». — Я и не заметил, как мы засиделись.
Они встали, потянулись и обнаружили, что в вестибюле пусто и тихо. Крышку рояля опустили. Фонтан выключили. Даже за конторкой портье никого не было, как будто отель «Развязка» не ожидал новых постояльцев до завтра. Единственным признаком жизни под громадной куполообразной кровлей был только свет лампы в форме лягушки и, разумеется, сами Бодлеры.
— Наверное, все постояльцы спят, — сказала Вайолет, — или читают до утра, как говорил Франк.
— Или Эрнест, — уточнила Солнышко.
— Может быть, и нам попробовать поспать? — предложил Клаус. — Остался ещё целый день на разгадку этих тайн, и когда он наступит, у нас должны быть ясные головы.
— Наверное, в темноте ничего пронаблюдать не получится, — сказала Вайолет.
— Устала, — зевнула Солнышко.
Ею брат и сестра кивнули, но трое сирот так и остались стоять. Ложиться спать, когда в отеле так и шныряют враги, строя зловещие козни, было неразумно. Но ведь козни строятся каждую ночь, и не только в отеле «Развязка», но и во всем мире, и даже самые благородные из волонтёров должны время от времени смыкать глаза — здесь это образное выражение значит «Ложиться на пол за большой деревянной стойкой и надеяться, что никто не вызовет посыльного до самого утра». Дети, конечно, предпочли бы спать в более удобной обстановке, но с тех пор, как у них в распоряжении была более удобная обстановка, прошло столько времени, что они без долгих разговоров пожелали друг другу спокойной ночи, а Клаус протянул руку и выключил лампу в виде лягушки. Несколько минут дети лежали в темноте, прислушиваясь к лягушачьему кваканью, доносившемуся из пруда.
— Темно, — сказала Солнышко. Младшая Бодлер не очень боялась темноты, но сочла этот факт достойным упоминания.
— Да уж, темно, — зевнув, согласилась Вайолет. — Ещё и в темных очках. Как там сказала Кит Сникет? Словно ворон, одиноко парящий в беспросветной ночи.
— Точно! — воскликнул Клаус.
Сестры услышали, как он встаёт в темноте, а затем снова включает лягушачью лампу, из-за чего обе девочки зажмурились, несмотря на тёмные очки.
— Что случилось? — спросила Вайолет. — Я думала, мы собираемся поспать.
— Разве можно спать, когда этой самой ночью в отель доставят сахарницу?! — спросил Клаус.
— Что? — спросила Солнышко. — Как?
Клаус вытащил из кармана записную книжку и пролистал странички, на которых записывал все наблюдения Бодлеров.
— Ею принесут вороны, — сказал он.
— Вороны? — удивилась Вайолет.
— Воронам не впервые приходится переносить важные грузы, — сказал Клаус, напомнив сёстрам о воронах из Города Почитателей Ворон, которые приносили Бодлерам весточки от Квегмайров. — Потому- то Эсме Скволор и высматривает их Глазным Подкрепителем Видения.
— Ж. С. тоже, — сказала Солнышко, вспомнив, что говорил то ли Франк, то ли Эрнест о наблюдении за небом.
— Поэтому Кармелита Спатс и потребовала принести ей гарпунное ружье, — задумчиво сказала Вайолет. — Она собирается стрелять из него по воронам — тогда Г. П. В. никогда не получит сахарницу.
— И поэтому не то Франк, не то Эрнест велел мне вывесить из окна сауны липучку для птиц, — сказал Клаус. — Если сбить ворон из гарпунного ружья, они упадут на липучку, и он поймёт, что доставить сахарницу не удалось.
— Но кто именно велел тебе вывесить липучку — Франк или Эрнест? — спросила Вайолет. — Ведь если это был Франк, то липучка станет для волонтёров сигналом о поражении. А если Эрнест — она станет для негодяев сигналом о победе!
— А как же сахарница? — спросил Клаус. — Если гарпун попадёт в ворону, она же выронит сахарницу. — Он с хмурым видом перевернул страницу в записной книжке. — Если вороны уронят такой тяжёлый предмет, он упадёт прямо в пруд.
— Нет, наверное, — сказала Солнышко.
— А куда ему ещё падать? — спросила Вайолет.
— Постирка, — сказала Солнышко, что означало «В прачечную».
— А как же она попадёт в прачечную? — спросил Клаус.
— В трубу, — ответила Солнышко. — Франк сказал. Или Эрнест.
— Потому-то тебе и велели повесить замок на дверь прачечной, — сказала Вайолет. — Тогда никто не сможет забрать сахарницу.
— Но кто же велел тебе это сделать — Франк или Эрнест? — спросил Клаус. — Ведь если это был Франк, сахарница окажется надёжно спрятана от негодяев, которые стремятся её заполучить. А если Эрнест — сахарница окажется надёжно спрятана от волонтёров, которые обязательно должны её получить!
— Ж. С., — сказала Солнышко.
— Ж. С. — ключ к разгадке этой тайны, — согласилась Вайолет. — Эсме Скволор считает, будто Ж. С. испортит ей вечеринку. Сэр считает, будто Ж. С. сам устраивает эту вечеринку. Хэл думает, будто Ж. С. здесь, чтобы прийти на помощь. Кит думает, будто Ж. С. может оказаться врагом. А мы даже не знаем, мужчина это или женщина!
— Как слепцы, — сказала Солнышко. — И слон.
— Нужно разыскать Ж. С., — согласился Клаус. — Только как? Найти постояльца в огромном отеле — это как разыскать книгу в библиотеке.
— В библиотеке без каталога, — тихо добавила Вайолет, и трое Бодлеров при свете лягушачьей лампы обменялись печальными взглядами.
Детям уже приходилось в самых отчаянных обстоятельствах отыскивать ответы на свои вопросы во множестве библиотек. Они расшифровали сообщение в библиотеке, за стенами которой бушевал ураган, и разыскали важные сведения, когда их выслеживала в библиотеке зловещая особа в жутких туфлях. Они обнаружили жизненно важную информацию в библиотеке, которая состояла всего из трёх книг, и раздобыли нужнейшую карту в библиотеке, которая представляла собой всего-навсего кипу бумаг под столом. Бодлеры умудрились найти разгадки некоторых тайн даже в полностью сгоревшей библиотеке, от которой осталось всего несколько обрывков горелой бумаги и девиз на железной арке. Вайолет, Клаус и Солнышко на мгновение задержались у стойки посыльных и вспомнили все библиотеки, которые им доводилось видеть, не зная, поможет ли им то, что они уже сумели узнать, в поисках одной-единственной книги в этой непостижимой библиотеке — в отеле «Развязка».
— «Здесь царит покой», — повторила Солнышко девиз, который обнаружили её брат и сестра, и когда эхо её слов затихло под сводами вестибюля, над головой у детей послышался шорох — легчайший шелест, еле различимый из-за кваканья лягушек.
Шорох становился все громче, но в сумраке под куполом ничего не было видно, поскольку тьма была черна, словно ворон, одиноко парящий в беспросветной ночи. Наконец Вайолет подняла над головой лампу в виде лягушки, насколько хватило провода, и дети сняли тёмные очки. И вот они разглядели тёмную фигурку, которая спускалась из механизма часов на чем-то вроде толстой верёвки. Зрелище было странное и даже зловещее — словно паук спускался из паутины, — но Бодлеры не могли не восхититься ловкости, с которой это делалось. С легчайшим шорохом фигура все приближалась, и наконец дети увидели, что это человек, высокий и тощий, а руки и ноги у него торчат под странными углами, словно он сделан не из плоти и крови, а из коктейльных соломинок. Он спускался по верёвке, которую сам же и разматывал, — я вам не рекомендую проделывать подобные упражнения без должной тренировки, а лучший тренер, к несчастью, вынужден скрываться после того, как некий штаб в горах подожгли негодяи, и теперь он зарабатывает себе на жизнь, выступая с номером «Паук» в бродячем цирке. Почти достигнув пола, фигура проделала элегантный пируэт, отпустила верёвку и бесшумно приземлилась. Человек зашагал к Бодлерам, остановившись лишь затем, чтобы снять пылинку со слова «УПРАВЛЯЮЩИЙ», затейливо вышитого на кармане куртки.
