21 сентября.
Про мины Кузька не соврал. Вот уже вторую неделю по ночам из леса выходят люди с телегой и бесшумно идут к дальним лесопосадкам мимо спящих сел и деревень. Но мы всё-таки не доверяем ему.
У нас почти не осталось гранат. С патронами тоже дела неважнецкие. По пять десятков на человека: для одного хорошего боя. А сколько ещё боёв впереди?
Идём на разведку склада трофейного оружия. Кузька говорит, что добра там нашего — горы: и патроны, и гранаты, и мины. Склад будто бы стоит на отшибе от села и почти не охраняется. Полицаи в карауле. А какие они вояки!
26 сентября.
Есть теперь у нас и гранаты, и патроны, и мины. Даже пять ручных пулемётов прихватили. Четыре машины пригнали к сторожке.
И про склад Кузька не соврал. Разведали мы всё, как положено, ночью забрались в склад, просидели день, обходили, обсмотрели, запомнили, где что сложено, а следующей ночью выбрались.
Идём утром по Васильевке, озираемся, чтоб на патруль не налететь, а навстречу машина с чёрным брезентовым верхом. Мы жмёмся к забору, чтоб пропустить, а она вдруг резко затормозила, только пыль столбом из-под колёс, и остановилась. Из кабины выходит немец и направляется к нам. Ну, думаем, всё, крышка. Кузьма хотел было уже деру задать, только я вовремя узнал немца, удержал Кузьку за руку. Он побледнел, трясётся. А немец идёт, улыбается, показывая ровные белые зубы.
- Вольдемар! Сколько лето, сколько зима? — говорит радостно и хлопает меня по плечу. — Ты зачем здесь? В Светлый Ключи, да? Подвезу, хочешь? Я туда ехать... Посмотреть Ключи...
- Нет, Макс, — отвечаю, — не увидишь ты бодльше Светлых Ключей. Фашисты дотла спалили...
Кузьма лупит на меня свои рыбьи глаза и тихонько в бок толкает: что делаешь? А я храбро добавляю:
- В лесу мы живём теперь, Макс. Вроде как партизаны...
- Ах, шайзе, фашист, шайзе, — говорит Макс.— Значит, Светлые Ключи больше никс?
- Никс, — отвечаю, а в голову приходит мысль: «Что если Максу рассказать про склад? Вдруг поможет! Вон какая машина!..»
Вижу — в кабине Ганс за рулём сидит. Значит, можно. И я рассказал Максу о цели нашего похода. Он внимательно посмотрел на меня, потом на Костьку, задержал взгляд на Кузьме и нахмурился:
- Это опасно, Вольдемар...
- А кто говорит — никс опасно? — спрашиваю. — Если вы настоящие антифашисты, то поможете, не испугаетесь.
Макс улыбнулся. Добрая у него улыбка.
- Хитрый ты, Вольдемар... Хорошо, сейчас с Ганс говорить...
Они переговорили с Гансом.
- Гут, Вольдемар. Полезь в машина. Склад знаю где...
Всё вышло лучше и не надо. Всё получилось так похоже на правду, что заспанный полицейский даже не заподозрил ничего. Ганс в кузове складывал ящики, а Макс подгонял нас, как заправский фашист:
- Шнелль! Шнелль! У-у, шайзе!
А мы старались изо всех сил. Пот катил градом. Я замешкался — Макс дал мне настоящего пинка под зад: я чуть не запахал носом. Получил затрещину Костька, не миновала оплеуха и Кузьку, как ни старался он пробегать мимо Макса стрелой, рискуя уронить ящик.
Я понимал — так нужно... Возникнет у полицая малейшее подозрение — и мы пропали. Все. И Макс с Гансом. Значит, нужно терпеть.
И Макс отдавал себе отчёт, насколько опасна игра, но помогал грузить ящики в машину. И полицейского заставил. Сначала тот взялся неохотно за работу, а потом разошёлся, даже мундир снял.
Сделали четыре рейса. Для машины это немногим больше четырёх часов.
- Хватит, — сказал Макс хрипло, вытирая пот с лица. — Генуг. С порох шутить опасно. Передай ваш командир, отряд карательный есть в Васильевке. На операций пойти будет. Сюда, в горы, понятно?
Макс улыбнулся:
- Будешь прийти в Васильевка, к Макс в гости иди. Наш команда, где церква — там...
И они уехали. Макс открыл дверку, высунулся из кабины и помахал на прощанье пилоткой.
Сегодня мы идём на новое задание, снова в Васильевну. Костька и Кузьма ушли вперёд: всё-таки мы не доверяем Кузьке. Он какой-то непонятный. Всё про Макса да Ганса расспрашивал: кто, да что, да как? Я отделывался общими фразами.
Дядя Вася очень огорчился, когда узнал, о чём Макс говорил:
- Эх, мелюзга! Недогады! Всё нужно было разузнать у Макса...
Вот теперь и идём разузнавать. Максу проще разведать, какие силы у карателей: он — немецкий солдат.
А день сегодня такой тёплый и хороший! Поют цикады, синички щебечут, где-то курлычет горлинка. Лес зелёный и приветливый. Стоит такая тишина, будто и войны нет. Как хорошо было в мирное время. Как хорошо было ходить в школу...
Тревожно почему-то на сердце. Скорей бы война кончилась. Будем идти обратно, снова заскочу в Малый грот, чтобы записать, как справились с заданием. Может, последняя это встреча с Максом...»
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ПЛЕННИКИ МАЛОГО ГРОТА
На этом бортжурнал обрывался.
Безмолвно сидели на старых фашистских газетах четверо злополучных путешественников, всё ещё под впечатлением прочитанного.
- И всё, — шепнула Танька. — Они больше не вернулись. Как хорошо, что тайник не открыли Кузьке. Он всё бы уничтожил...
- Не верили, — вздохнул Андрей. — А я-то с Яхой носился...
- Яха отца себе не выбирал, — возразил Вовка.
И снова тишина в Малом гроте Пиратов. Потрескивает чуть слышно фитиль догорающей свечи. Колеблющееся пламя при свете дня почти невидимо. Светлые солнечные зайчики дрожат на бугристой стене.
- Вот гад! — сказал Андрей негромко, но достаточно выразительно. — Всё-таки предал отряд... И Костьку с Вадимом... Нужно скорее деда Аникея в Москву посылать с бортжурналом...
Вовка глядел вдаль, на зелёные волны Джунглей, виднеющиеся из грота, на ясное безоблачное небо и молчал. «Кузьму бортжурналом не припрёшь к стенке, — думал он. — Нужны другие доказательства. Где взять их?»
- Да-а... — протянул он, думая о своём. — О предательстве Кузьмы нет ни слова в бортжурнале. Он всё повернёт в свою пользу...
Танька неожиданно рассердилась:
- Дудки! Как повернёт, скажи? Всё ясно — он предатель!
Димка горячо поддержал девочку:
- Или, думаешь, Кузьма и вправду убежал? Врёт! Отпустили!..
- Ничего я не думаю, — вздохнул Вовка. — Нужны прямые доказательства. С Зоей Петровной посоветоваться надо, с дедом Аникеем.
Свеча на выступе догорела, фитиль качнулся, коротко зашипел и погас. Белая струйка дыма потекла вдоль стены к выходу, постепенно рассеиваясь. Андрей проследил за ней взглядом.
- Нужно могилу искать, — сказал твёрдо. — Они оставили нам тайный знак. Даже сама могила — доказательство...
- Кузьма знает, где могила, — сказал Вовка тихо. — Только как у него выпытать?
Танька сидела неподвижно, слушала мальчишек и морщила лоб.
- Вовочка, — сказала она, привстав, и глаза её заблестели. — Я, кажется, знаю, где могила... Точно, кажется, знаю...
Мальчишки с удивлением уставились на девочку.
- Под старым дубом. Там куча листьев ветками привалена. Захаба в тот раз приходил, разглядывал... Теперь я понимаю, зачем он приходил... Там могила...
- Вот гад фашистский! — зло сказал Андрей. — Дай подзорку, Вовка, на лагерь гляну. На берегу что-то виднеется. Может, Кузьма?
Андрей долго осматривал пустынные берега бухты Спокойствия, полуострова Таинственного, Скалистого острова, затем стал смотреть на полуостров Гостеприимства. Нашёл под грабом приютившийся дедов шалаш и засмеялся:
- Дед сидит у шалаша. Уху хлебает. Сюда поглядывает.
- И я ушицы похлебал бы, — вздохнул Димка.
- Твой лук, Вовка, добьёт до шалаша, как думаешь? — спросил Андрей, хмуря широкие чёрные брови.
- Не знаю. А что?
- Весточку послать бы. Так и так, дед Аникей, выручай.
- Попробовать нужно. — Вовка вынул из колчана стрелу, соскоблил перочинным ножичком чёрную краску с одного бока и протянул стрелу Таньке. — У тебя почерк разборчивый.
Карандаш нашёлся у Андрея. Вовка стал диктовать:
- Нас в скалах отрезал обвал. Выручай, дед Аникей. Нужна верёвка... Написала? Тащи лук, Димка. Он на той площадке.
Димка принёс лук, Вовка вышел на площадку и стал целиться.
- Деда не зацепи, — предупредила Танька.
- Не задену. Ты в подзорку гляди, где стрела ляжет...
Девочка приложилась к окуляру и замерла.
Зазвенела тугая тетива, и стрела стремительно понеслась к цели. Танька видела, как дед Аникей поднял голову и стал слушать. Потом встал, пристально вглядываясь в обрывистые берега, и сделал несколько шагов по направлению к озеру.
Стрела не долетела до полуострова Гостеприимства, беззвучно ушла под воду.
- Жаль, зря пропала, — вздохнул Вовка и отложил лук.
Димка лёг на краю площадки и стал смотреть на холодные воды озера. Площадка обрывалась круто: береговой линии не было видно.
- А если ласточкой — в воду? — предложил он неуверенно.
Андрей почесал в затылке:
- Я умею прыгать с вышки, но тут высоковато. На пляже несколько ниже...
Таня скривила в усмешке губы:
- Ска-за-ал... «Несколько ниже...» Там я запросто прыгала, а здесь побоюсь...
