— Мы отправляемся на Остров Паучьих Обезьян, — сказал ей доктор, когда птица вздрогнула, открыла глаза и уставилась на нас. — Ты знаешь, где он находится?
— Я знаю, где он был месяц тому назад, но где он теперь? — загадкой ответила птица.
— Что значит — где он теперь? — удивился доктор. — Все острова стоят на своих местах и не плавают взад-вперед по морю.
— В том-то и дело, что Остров Паучьих Обезьян — плавучий остров, — сказала Миранда. — Правда, он плавает вблизи берегов Южной Америки и не заплывает далеко в океан. Разумеется, я его отыщу, если вы захотите отправиться туда.
Я дрожал от нетерпения. Какой мальчишка сможет долго сдерживаться и не поделиться с кем-нибудь такой необыкновенной новостью? Подпрыгивая от радости, я пулей вылетел из кабинета. Для начала я расскажу о путешествии Чи-Чи.
В дверях я столкнулся с Крякки. Наша экономка шла вразвалочку по коридору и бережно несла в крыльях высокую стопку тарелок. Мы столкнулись, растянулись на полу. Послышался тонкий звон разбитого фарфора.
— Этот мальчишка спятил! — гневно закрякала утка. — Куда ты несешься как угорелый?
— На Остров Паучьих Обезьян! — вскричал я, вскакивая на ноги. — На Остров Паучьих Обезьян!
— Скорее в дом умалишенных, — продолжала браниться Крякки. — Ты посмотри, во что ты превратил наш лучший фарфор!
Но я был слишком счастлив, чтобы обращать внимание на крики утки, затянул матросскую песню и помчался вниз по лестнице на кухню в поисках Чи-Чи.
Мы сразу же, не откладывая в долгий ящик, начали готовиться к путешествию.
Наш друг Джозеф провел «Ржанку» вниз по реке и пришвартовал ее у Королевского моста. Три дня мы грузили припасы на корабль. Я не мог на него налюбоваться, до того он был красивый и ладный. Внутри располагались три небольшие каюты и столовая — как объяснил мне Джо, моряки называют ее кают-компанией. Там же была просторная кладовая для провизии, запаса парусины, свернутых кольцами канатов и других столь же необходимых на море вещей.
По-видимому, Джо успел раструбить по всему городу, что мы собираемся в путешествие. На причале толкались зеваки и с любопытством глазели, как мы таскаем на судно тюки, ящики и бочонки. Конечно, и Мэтьюз Магг тоже был тут как тут.
— Здорово, Том! — окликнул он меня, когда я поднимался по трапу с мешком муки на плечах. — Какой замечательный у вас корабль! И куда же держит путь доктор?
— На Остров Паучьих Обезьян, — ответил я гордо.
— Он берет с тобой только тебя?
— Доктор говорит, что нам нужен еще один человек, но мы до сих пор никого не подобрали.
Мэтьюз пробормотал что-то себе под нос и окинул долгим взглядом стройные мачты «Ржанки».
— Я бы тоже с большой охотой поплыл с доктором, — сказал он с грустью, — да только куда мне с моим ревматизмом. Когда вижу готовый к отплытию корабль, меня прямо тоска берет — до того мне хочется попутешествовать по дальним странам. Я ведь всю жизнь любил всяческие приключения. А что у вас вон в том бочонке? Уж не ром ли?
— Сироп, — ответил я, — тридцать фунтов превосходного сладкого сиропа.
— Боже мой, — вздохнул Мэтьюз Магг и отвернулся, — мне так хочется отплыть вместе с вами! Да вот только колени у меня так болят, что жизнь не мила…
Я хотел было снова взвалить мешок на плечи и тащить его на корабль, но мне помешал большой, грузный мужчина с рыжей бородой и синей татуировкой на руках. Он подошел ко мне, вытер ладонью рот, сплюнул, задумался, сплюнул еще раз и наконец спросил:
— Где твой шкипер, малец?
— Шкипер?
— Ну да, шкипер. Где капитан этой посудины? — и он ткнул своим толстым пальцем на «Ржанку».
— Так вы спрашиваете доктора Дулиттла? Он скоро придет.
В ту же минуту из-за угла появился доктор, нагруженный сачками для ловли бабочек, банками, склянками, аквариумами и всем прочим, что нужно натуралисту. Толстяк оставил меня, подошел к доктору и уважительно приподнял шляпу.
— Добрый день, капитан, — поздоровался он. — Я слышал, вы набираете команду для опасного плавания? Меня зовут Бен Батчер, спросите обо мне в любом порту всех океанов, и вам всякий скажет, что другого такого моряка не найти.
— Рад познакомиться с вами, — ответил доктор, — но боюсь, что не смогу воспользоваться вашими услугами. Попросту говоря, у меня нет денег, чтобы нанять большую команду.
— Судно у вас не маленькое, — настаивал моряк, — и вы не справитесь с морскими бурями вдвоем с мальчуганом. Вам нужен я, и никто другой!
И он принялся рассказывать о судах, отправившихся на дно только потому, что на них была слишком маленькая и неопытная команда. Он живописал штормы и смерчи, подводные рифы и отмели. Он даже вытащил из кармана бумагу, назвал ее свидетельством и показал доктору и даже мне. В бумаге действительно было написано, что Бен Батчер — доблестный моряк.
«Доблестный моряк» долго стращал нас кораблекрушением и умолял взять его в команду, если нам дорога жизнь. Однако доктор был непреклонен, и Бен Батчер удалился с обиженным видом. Прежде чем уйти, он напророчил нам ужасную гибель в пучине моря.
От посетителей в то утро у нас не было отбоя. Как только доктор скрылся в каюте, на причале появился новый гость. Это был чернокожий. До сих пор я видел негров только на рисунках, с перьями в волосах, луками, стрелами и увешанных бусами. Этот же щеголял в модном сюртуке с длинными полами и огромном ярко-красном галстуке. На его курчавой голове сидела соломенная шляпа с цветной лентой, а над головой он держал большой зеленый зонт. Он выглядел бы настоящим джентльменом, будь у него на ногах хоть какая-то обувь — чернокожий щеголь разгуливал босиком.
— Прошу прощения, — сказал он и отвесил мне поклон, — я ищу доктора Дулиттла. Не его ли это корабль?
— Да, — ответил я. — Вы хотите его видеть? Как мне о вас доложить?
— Я — принц Бед-Окур Кебаби, наследник престола Ума-Лишинго.
Я тут же помчался к доктору.
— Какая радость! — воскликнул Джон Дулиттл. — Мой старый друг Бед-Окур!
И он выбежал на палубу, даже забыв надеть цилиндр.
Странный чернокожий радовался встрече с доктором как маленький ребенок. Он тряс то одну, то другую руку доктора, заглядывал ему в глаза и широко улыбался.
— Мне сказали, что вы, доктор, собираетесь в долгое плавание, и я сразу же пустился в путь, чтобы успеть повидаться с вами. Как хорошо, что я не опоздал!
— Вам помог случай, — ответил доктор. — Нам пришлось отложить путешествие, чтобы набрать команду. Если бы не это, мы отплыли бы уже три дня тому назад.
— Вам не хватает людей? — спросил Бед-Окур. — А сколько матросов вам требуется?
— Всего один. Желающих много, но они нам не подходят.
— Это знак судьбы! — воскликнул черный принц. — Может быть, я вам подойду?
— Замечательно! — обрадовался доктор. — А как же ваша учеба? Мне говорили, вы теперь учитесь в Оксфорде.
— Пора устроить каникулы, — улыбнулся Бед-Окур. — Мой дорогой отец, король Ума-Лишинго, сказал мне, что я должен посмотреть мир и чему-нибудь научиться. Вы, доктор, человек ученый, и если я отправлюсь в путешествие вместе с вами, то, думаю, мне это будет полезнее, чем занятия в университете. Нельзя упускать такой случай!
— Как вам понравилось в Оксфорде?
— Меня там измучили две вещи: алгебра и башмаки. От алгебры у меня болит голова, а от башмаков — ноги. Сегодня поутру, прежде чем уехать, я выбросил башмаки в придорожную канаву, а алгебру — из головы. Но вообще-то мне там понравилось. Профессора просто без ума от меня и говорят, что у них никогда не было такого ученика, как я. А еще я очень полюбил Цицерона.
— Как? Вы уже прочли на латыни великого римского оратора Цицерона?
— Какая латынь? Какой римский оратор? — в свою очередь удивился черный принц. — Я знаю одного Цицерона — пса университетского сторожа. Мы с ним большие друзья.
Доктор задумчиво смотрел на босые ноги Бед-Окура.
— Да-да, — бормотал он себе под нос. — Принц прав. Посмотреть мир и чему-то научиться намного важнее, чем получить университетский диплом. Милости прошу, — добавил он громко, — мы будем очень рады вам.
Через два дня мы были готовы отплыть.
О’Скалли так долго и так настойчиво просил доктора взять его с собой, что тот в конце концов уступил. С нами также отправлялись Полли и Чи-Чи. Прочие звери оставались на попечении Крякки.
Как это обычно и бывает, в последнюю минуту оказалось, что мы забыли захватить уйму нужных и полезных вещей, и вышли из дома нагруженные выше головы коробками и свертками.
На полпути к порту доктор вдруг вспомнил, что оставил на огне суп. К счастью, мимо пролетал черный дрозд, и доктор чирикнул ему просьбу слетать к нему домой и сказать Крякки о супе.
