Не успел я подумать, что морская жизнь как раз по мне, как уснул.
Глава 4
НЕПРИЯТНОСТИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
На следующий день во время завтрака, когда мы уписывали за обе щеки ветчину и почки под белым соусом, доктор сказал:
— Как ты думаешь, Стаббинс, что будет лучше: остановиться на несколько дней у острова Капа-Бланка или же плыть прямиком в Бразилию? Миранда говорила, что по меньшей мере еще четыре недели погода в Атлантике не испортится.
— Мне кажется, — сказал я, выливая в себя последние капли замечательно сладкого какао, — что лучше воспользоваться хорошей погодой и поскорее добраться до Бразилии. К тому же Миранда ждет нас и будет беспокоиться, если через месяц мы не встретимся в условленном месте.
— Конечно, ты совершенно прав, Стаббинс, однако остров Капа-Бланка — замечательное место для отдыха, кроме того, это последний порт по пути в Бразилию, где мы можем запастись провизией и подштопать корабль.
— А как далеко отсюда до Капа-Бланки? — спросил я.
— Не больше недели пути, — ответил доктор. — В ближайшие два дня мы будем идти тем же курсом, поэтому решим попозже, заходить на Капа-Бланку или нет. Если ты уже сыт, пойдем на палубу поднимать якорь.
Вокруг «Ржанки» с криком носились стаи белых и серых чаек. Их перышки поблескивали в лучах восходящего солнца. Птицы высматривали на воде корочки хлеба, которые им обычно бросают пассажиры.
Мы подняли якорь, приятный, легкий ветерок заполнил паруса. На этот раз нам удалось выйти в открытое море без неожиданных помех. Навстречу нам, в Пензанс, шли рыбацкие баркасы. Рыбаки возвращались с ночного лова. Их суденышки, чистенькие и красивые, были похожи на солдат, шагающих в ногу в строю, — они плавно двигались вперед, а кирпичного цвета паруса покачивались над белыми гребешками волн.
Три последующих дня прошли без особых происшествий. За это время мы втянулись в жизнь на борту и привыкли к своим обязанностям. Доктор был очень занят и все же умудрялся выкроить час-другой, чтобы научить нас нести вахту, стоять у штурвала, управляться с парусами при попутном и встречном ветре. Мы разделили двадцать четыре часа на три вахты, чтобы каждый из нас мог отдыхать восемь часов и шестнадцать — работать. Таким образом, двое из команды всегда были на вахте.
За всеми нами непрерывно присматривала Полли. Она была самым старым морским волком среди нас и, думается, более «доблестным моряком», чем Бен Батчер, так настойчиво набивавшийся к нам в команду. Только изредка она позволяла себе вздремнуть на солнышке, да и то при этом придерживала одной лапкой штурвал. Благодаря ее бдительному оку никому из нас не удавалось поспать больше восьми часов в сутки. Она следила за сменой вахт по корабельному хронометру, и стоило кому-нибудь из нас опоздать на минуту, как строгая птица уже летела в каюту и клевала соню и лентяя в нос.
Вскоре я хорошо узнал и полюбил нашего черного принца Бед-Окура Кебаби. Я привык к его изысканно-вежливому обхождению и уже не обращал внимания на босые ноги, о которые то и дело кто-нибудь спотыкался. Он был намного старше меня и даже учился в университете, но не задирал нос и обращался ко мне как к равному. Доктор был совершенно прав, когда решил взять его с собой в путешествие, несмотря на то что наследник престола Ума-Лишинго ничего не смыслил в морской науке.
На четвертый день нашего путешествия, когда я сменил доктора у штурвала, прибежал Бед-Окур и сказал:
— Капитан, у нас ветчина уже на исходе.
— Ветчина на исходе? — удивился доктор. — Это невозможно! Мы взяли с собой в дорогу сто двадцать фунтов ветчины. Не могли же мы всю ее съесть за четыре дня! Куда она исчезла?
— Не знаю, капитан, — развел руками Бед-Окур. — Всякий раз, как я захожу в кладовую, вижу, что ее становится все меньше и меньше. Крысы не могли ее всю слопать, не такие уж они большие обжоры.
Полли, прогуливавшаяся взад-вперед по вантам, проскрипела:
— Так не может продолжаться. Том, иди с нами, посмотрим, кто повадился в нашу кладовую. Если мы не изловим воришку, через неделю придется затягивать пояса потуже.
Тихонько как мышки мы спустились по трапу и заглянули в кладовую. И вдруг услышали, что в дальнем темном углу кто-то храпит.
— Так я и думала, — шепнула Полли. — Еще один «заяц», но размером со слона. Полезайте туда и вытащите его на свет божий. Кажется, он устроился вон за той бочкой. Господи, похоже, мы взяли с собой в плавание полгорода! Словно мы не уважаемые путешественники, а паромщики, катающие публику взад-вперед за пару грошей.
Бед-Окур и я, с фонарем в руке, переступая через ящики и мешки, добрались до темного угла. Там и в самом деле лежал здоровенный детина и сладко спал. Я толкнул его.
— Кто? Что случилось? — забормотал он во сне, так и не открыв глаз.
Бед-Окур поднес фонарь к его лицу, и я узнал детину: это был «доблестный моряк» Бен Батчер!
При его виде Полли взорвалась как петарда:
— Что за нахал! Где это видано? Самый бесполезный для нас человек — и тот увязался за нами! От такой наглости перья на голове встают дыбом!
— Не лучше ли, — предложил Бед-Окур, — пока он спит, стукнуть его по голове и выбросить за борт?
— Нет, ты заработаешь кучу неприятностей и большую головную боль, — ответила Полли.
— Не понимаю тебя, — удивился Бед-Окур. — Почему голова будет болеть у меня, если я стукну его?
— Потому что ты не в Ума-Лишинго, о чем я искренне сожалею, — зашипела на него Полли. — К тому же он слишком толст и не пролезет в иллюминатор. Будите его и ведите к доктору.
Мы так и сделали. Доктор стоял у штурвала и ошарашенно смотрел на Бена Батчера.
— Вот вам еще один любитель прокатиться на дармовщину, капитан, — доложил, вытянувшись в струнку, Бед-Окур.
Лицо доктора скривилось, словно его укусил в щеку комар, но он тут же взял себя в руки. А «доблестный моряк» сорвал с головы шляпу и с достоинством поклонился.
— Добрый день, капитан, — сказал он. — Доблестный моряк Бен Батчер к вашим услугам. Я ведь чувствовал, что вам без меня не обойтись. Поэтому я пошел против собственной совести и пробрался тайком на вашу шхуну. По правде говоря, моя совесть не очень-то и возражала, надеюсь, что и вы не будете возражать. Не мог же я взять грех на душу и допустить, чтобы вы утонули, как слепые котята. Вы только посмотрите, как у вас закреплен грот-бом-брамсель! А бом-кливер совсем провис!
Он еще несколько минут сыпал непонятными мне словами, а потом добавил:
— Но ничего, это дело поправимое. Раз уж я с вами, то скоро на шхуне будет полный порядок.
— Ну нет, — решительно возразил доктор. — Не знаю, будет ли на шхуне порядок, но вас здесь не будет! Я еще в Паддлеби сказал вам, что не желаю брать вас на службу!
— Одумайтесь, капитан, — настаивал моряк. — Вам без меня не справиться. Что вы смыслите в мореплавании? Взгляните на компас — вы уже отклонились от курса! Вспомните детский стишок: «Три мудреца в одном тазу…» Вас здесь тоже трое, значит, вам нужен четвертый! Как пить дать вы потеряете корабль.
— Мне плевать, потеряю я корабль или нет! — вскричал задетый за живое доктор. — Он у меня не первый и, надеюсь, не последний. Но раз уж я решил куда-то добраться, то я туда непременно доберусь. Вы можете быть самым доблестным моряком в мире, но на борту «Ржанки» вам нет места. Я высажу вас на берег в ближайшем порту.
— И благодари Бога за то, что мы не упечем тебя в тюрьму за бесплатный проезд и съеденную ветчину! — вставила свое слово Полли.
Старая попугаиха наклонилась к Бед-Окуру и шепнула ему на ухо:
— Ума не приложу, что же теперь делать. У нас не осталось ни гроша, чтобы пополнить припасы. Теперь, без ветчины, нам не доплыть до берегов Бразилии.
— Может быть, — также шепотом ответил Бед-Окур, — будет дешевле, если мы засолим и прокоптим этого моряка? Ты посмотри, в нем одни окорока потянут фунтов на сто. До берегов Бразилии его мяса нам наверняка хватит.
— Сколько раз я говорила тебе: ты не в Ума-Лишинго! — возмутилась Полли. — Белые люди так не поступают! Хотя, по правде говоря, зря! Мысль неплохая. Вряд ли кто-нибудь видел, как он прошмыгнул на наш корабль. — Она задумалась и добавила с сожалением: — К тому же у нас не хватит соли, чтобы его хорошенько просолить. Да и кто станет его есть, если от него разит табаком за милю?
Глава 5
СТРЕЛЯНОГО ПОПУГАЯ НА МЯКИНЕ НЕ ПРОВЕДЕШЬ
— Встань-ка к штурвалу, Стаббинс, — попросил меня доктор. — А я тем временем рассчитаю новый курс. Волей-неволей нам придется встать на якорь в Капа-Бланке. Ужасное невезение! Уж лучше вернуться в Паддлеби, чем всю дорогу до Бразилии выслушивать поучения незваного гостя.
Действительно, нам везло как утопленникам. В конце концов я даже уверился, что лучше уж утонуть, чем каждый день выслушивать брюзжание Бена Батчера. А ему на судне было не по вкусу все: как принайтовлен якорь, как задраены иллюминаторы, как подняты паруса.
