Ему встретилось довольно много классических надписей типа «А+Б=любовь». Одна из них была выведена на стене трансформаторной будки, причем довольно высоко, с земли не достать. Как видно, здесь в старших классах бушевали довольно сильные чувства.
Однако, сколько ни искал Володя хоть какое-нибудь упоминание об Андрее Бубенцове, ему ничего найти не удалось. Зато ему удалось обнаружить на стене нового спортивного зала, пристроенного совсем недавно к старому школьному зданию, весьма серьезное сообщение. Надпись была сделана карандашом на чистейшем силикатном кирпиче: «Курочкин предатель». Володя потрогал пальцем белые шелушинки возле букв. Карандаш совсем недавний. Кто-то узнал о предательстве Курочкина и решил известить других.
«Но почему он решил сделать свою надпись здесь, на стене спортивного зала, где ее никто не увидит до первого сентября?» — размышлял Володя, покидая необитаемый летом школьный двор. — Если я найду ответ на этот вопрос, мне очень многое станет понятным…» Володя призвал на помощь воображение и увидел школьный двор, битком набитый ребятами. Первоклассники с букетами и увесистыми ранцами. Старшие налегке, только мятая тетрадка за пазухой. Все в пределах заранее известного и предсказуемого. Но есть одна неожиданность. Какая? Володя ожесточенно потер лоб. Что же там произойдет, в недалеком от сегодняшнего утра первом утре занятий? И вдруг его осенила догадка. Вот оно что!.. Кто-то не придет в школу первого сентября. И не придет тот самый ученик, который оставил надпись на стене спортивного зала. Он потому и написал сейчас, что первого сентября его здесь не будет. Надпись мелкая, но ее заметят. Другим непонятно, однако апачи поймут. Володя в нерешительности остановился. Не повернуть ли обратно? Не спросить ли, кто приходил на днях за документами? И какие привел объяснения своего ухода из школы? Возможно, его уход связан с последними происшествиями, со странным интересом некоего Беса к апачам, даже с похищением ружья. А может быть, он просто уезжает с родителями из Путятина и напоследок передает апачам важное сообщение. Пока жил здесь, боялся, а теперь разоблачает Курочкина… Перебирая в уме возможные варианты, Володя не трогался с места. Ему не хотелось возвращаться в школу. В музее сейчас тихо, никого нет. На полках старинных книжных шкафов, среди томов, переплетенных в кожу, с золотым тиснением на корешках, стоят и труды по коневодству, каталоги и альбомы с фотографиями скаковых лошадей. Помнится, была там и папка с гравюрами… «Обучать — значит учиться вдвойне», — говорил французский моралист Жозеф Жубер. Я должен знать о лошадях все. Стыдно щеголять перед мальчишками поверхностной эрудицией…»
Улицы Двудвориц, застроенные одинаковыми бревенчатыми домами в два этажа, навели Володю на философские размышления. В тридцатые годы в Путятине гордились новыми Двудворицами. Сюда переселились из казарм семьи кадровых рабочих. С тех пор народ, конечно, переменился, но до сих пор ощущается в Двудворицах коммунарский дух, живут здесь открыто, гостюют по праздникам друг у друга, а если обломились перила на крылечке, не ждут столяра из домоуправления, кто-нибудь из жильцов в ближайшую субботу починит. В микрорайоне жизнь уже совсем другая, там труднее поднять жильцов на благоустройство двора, зато каждый без конца совершенствует и украшает свою квартиру. По-особому живет Крутышка, деревенская, одноэтажная, пенсионеры из Крутышки приторговывают на городском рынке свининой и ягодами, овощами. Париж населен людьми безалаберными, там нет ни садов, ни огородов. Посад? Посад населен посадскими… Володя поколебался и не стал искать определение, что же отличает посадских, среди которых есть и еще особая часть — монастырские. «Что „и город, то норов“, — утверждает русская пословица. Но и в городе, что ни край, то своя особина. Это очень важно помнить, разбираясь в делах подростков-лошадников. Костя-Джигит и Бубенцов живут в Доме Пушкина. Имеет ли какое-нибудь значение этот факт?
В свое время Володя решительно принял сторону жильцов Дома Пушкина в их споре с литераторшей из Двудворицкой школы. По Володиному глубочайшему убеждению, самая темная бабка из дома номер двадцать была ближе и к Пушкину и к Опекушину, чем все умные дуры на свете. Умных дур Володя считал своими злейшими врагами, относя к ним тех, кто всю жизнь поучает других, ничему от людей не учась.
«Нельзя быть в Двудворицах и не поклониться Александру Сергеевичу». Володя свернул во двор Дома Пушкина, и его чуть не сбили с ног выскочившие навстречу Васька и Костя-Джигит.
— Владимир Алексаныч! Ушел! — горестно вскричал Васька.
— Кто ушел?
— Буба!
— А кто мне давал честное слово? — строго спросил Володя. — Кто мне обещал ничего не затевать?
Под его взглядом Васька уныло съежился, зато вождь апачей держался невозмутимо. Володя понял, что слежка за Бубенцовым целиком Васькина затея и что Васька, возможно, присочинил, будто выполняет Володино поручение.
— Я рад, что Бубенцову удалось от вас уйти! — продолжал Володя. — Мне все больше нравится Андрей Бубенцов, хотя я с ним не знаком.
Володя рассчитывал задеть этими словами вождя апачей, вызвать на разговор, но вождь стоял с каменным лицом. А вспылил и завелся Васька.
— Нравится? А вы знаете, чем он занимается? — И Васька с жаром выложил все, что ему удалось узнать.
С утра пораньше он и Костя спрятались под скамьей Пушкина и подслушали вылетавший через раскрытое окно громкий воспитательный разговор матери и бабушки с Бубой. Разговор содержал немало ценной информации. Оказывается, Буба связался со шпаной, не ночует дома, опять угоняет лошадей. Насчет угона лошадей вылетели из окна не только попреки, но и вещественное доказательство — самодельная уздечка.
— Во! — Васька вытащил из-за пазухи ремешки, украшенные накладками из насеребренного металла.
— Тонкая работа! — авторитетно объявил Володя, осмотрев уздечку. — С чего вы взяли, что самоделка? Такую и в музее не стыдно выставить.
При слове «музей» Васька сделал охотничью стойку. Володе удалось воспитать в нем величайшее почтение к своим занятиям.
— Ну? — Васька выразительно глянул на вождя апачей: «Как? Отдадим в музей?».
— Пожалуйста, берите. — Костя ухмыльнулся. — Буба себе другую сделает, еще лучше. Он в прошлом году знаете какую сделал! Из дедова офицерского ремня! Тоже мать и бабушка ругались. Память о деде. Буба им обещал больше не ходить с угонщиками. А сегодня они плачут, а он уперся: «Ходил и буду!». Орет на них. Раньше никогда не орал.
«Я не маленький»! — проверещал Васька, явно подражая голосу Бубы. — «Имею право сам выбирать своих друзей»!
В Васькином эмоциональном исполнении речи Бубы звучали на редкость нагло и бессердечно.
«Я, кажется, поторопился выразить симпатии к этому Бубе, — подумал Володя. — И я опростоволосился с оценкой уздечки, уронил свой авторитет. Надо что-то предпринять, чем-то их удивить». Володя предложил Ваське продолжить свой рассказ и стал слушать с особым вниманием, выискивая, за что бы зацепиться.
Наблюдатели видели, как ушли из дома мать и бабушка Бубы. Васька неслышно прокрался к дверям квартиры Бубенцовых на втором этаже и обнаружил на дверях огромный висячий замок. Наблюдатели пришли к выводу, что Буба подвергнут домашнему аресту. В Двудворицах это мера наказания применяется родителями часто. Васька и Костя-Джигит не оставили своего наблюдательного пункта и сосредоточили внимание на окнах квартиры Бубенцовых, выходивших во двор. Время шло, но Буба не делал попыток выбраться из дома через окно. Васька еще раз подкрался к дверям квартиры Бубенцовых, чтобы подслушать, чем занимается Буба. И тут Ваську ожидал неприятный сюрприз. Огромный висячий замок исчез, окно на лестничной площадке, выходившее на противоположную сторону дома, оказалось полуоткрытым. Буба перехитрил наблюдателей и скрылся.
— Бежал через окно? — Володя мигом понял, что вот она, зацепка. — Нет, — сказал он сыщикам, — тут что-то не так… — И предложил им еще раз повторить все сначала.
Когда они, перебивая друг друга, дошли до огромного висячего замка, Володя мысленно вскричал: «Эврика!»
— Вот что, Костя… Нет, лучше ты, Васька. Сходи-ка проведай заново квартиру Бубенцовых, и ты увидишь, что замок опять на месте. Обязательно дотронься до него, и ты убедишься, что, во-первых, он висит не в замочных петлях, а прикручен как-нибудь, и во-вторых, он не заперт.
Васька молниеносно исчез и немного погодя вернулся с вытянутой физиономией.
— Висит! Незапертый! Владимир Алексаныч, как вы догадались?
— Очень просто! — Володя специально натренировался в произнесении этой реплики. Жест смущения, слабая улыбка — и собеседники догадываются, что все было далеко не просто. А собственные наблюдения кажутся любому куда убедительнее чужих слов. — Да, очень просто, — повторил Володя с удовольствием. — Где ты, Васька, видел, чтобы двери квартир запирались в наше время на висячие замки? Такие замки предназначены для сараев и кладовок. Я уверен, что в дверях квартиры Бубенцовых есть внутренний замок. А висячий прицепил Андрей. Невинная хитрость! Андрей надеялся, что вы увидите замок и подумаете, что его нет дома. Но вам взбрело в голову, что Андрей посажен под домашний арест, и вы остались. Андрей наблюдал за вами из окна, он, очевидно, огорчился, что хитрость не удалась, и снял замок. Вот тут ты, Васька, подкрался к двери Бубенцовых второй раз, обнаружил, что замка нет, и поднял тревогу. Андрей увидел, как вы умчались сломя голову. Теперь он мог спокойно уйти. Причем не отказал себе в удовольствии опять прицепить замок на дверь. Он надеялся, что ты, Васька, туда наведаешься в третий раз. Ты именно так и поступил, но уже по моему совету…
