Владимир Корчагин - Тайна реки Злых Духов

Вновь глобус попал в его руки несколько месяцев назад, когда Саша занялся разборкой своих вещей. На этот раз он долго и внимательно рассматривал зеленый шарик, на котором рельефно выступали знакомые очертания материков. На них темнели пятна гор и тонкие паутинки рек и речек. Были тут и моря, и озера, и даже города — целая россыпь крохотных золотистых точек. Одна из них, словно прилепившаяся к голубоватой ниточке реки, обозначала город, в котором жил Саша. Прямо на запад от нее лежала точка побольше — Москва, А вот на берегу Финского залива еще одна большая точка. Ну, конечно, это Ленинград!

Но почему эта точка будто выступает из глобуса? Саша нажал на нее пальцем, и глобус… раскрылся. А прямо на ладонь Саши выпал красиво ограненный камень. Он был прозрачным, как слеза, и вначале показался Саше совсем бесцветным. Но, присмотревшись внимательно, он увидел, что камень слегка окрашен в голубовато-зеленый цвет, а на одной стороне его сделано какое-то изображение.

Саша поднес камень к глазам и даже вздрогнул от неожиданности. На самой большой грани камня был вырезан профиль женщины. Она склонила голову к плечу и, чуть прищурив глаза, смотрела прямо на Сашу. И было в повороте ее головы, в выражении лица что-то такое знакомое, такое близкое и родное, что дыхание Саши захватило от внезапно нахлынувших неясных воспоминаний. Слезы подступили ему к горлу, а глаза застлал горячий туман.

Долго смотрел Саша на тонкое нежное лицо, которое улыбалось ему с камня и будило в нем что-то давным-давно забытое. Где же он видел ее, эту женщину, и почему его так взволновала эта нечаянная находка? Странная мысль вдруг обожгла его мозг. Но он постарался сейчас же отогнать ее: «Нет! Этого не может быть».

Первым побуждением Саши было немедленно бежать к матери и расспросить ее обо всем. Но какой-то внутренний голос удержал его: «Нет! Не следует делать этого».

Саша вспомнил, что мать сказала ему, будто глобус не раскрывается. Значит, она не знала, что находится внутри него, или не хотела, чтобы об этом знал Саша. Он осторожно вложил камень обратно и захлопнул глобус. Маленький шарик хранил какую-то большую тайну.

Позднее Саша еще несколько раз порывался расспросить мать об этом, но каждый раз что-то останавливало его. Так прошла зима. Начались экзамены. Потом сборы в экспедицию. На время Саша забыл о глобусе. Но в последний момент опять вспомнил о нем и захватил с собой.

И вот теперь, вырвавшись, наконец, из страшного болота, Саша снова захотел посмотреть на знакомый профиль. Он достал глобус из брюк, раскрыл его и склонился над камнем.

На этот раз напряженные до предела нервы мальчика не выдержали: крупная слеза поползла по его грязной вздрагивающей щеке и упала на светлый блестящий самоцвет.

У самолета звучали веселые голоса. Уютно потрескивал костер. Раненый летчик и Наташа ощипывали только что принесенного глухаря. Петр Ильич чистил ружье. Андрей Иванович делал пометки в записной книжке. Не было только мальчишек.

Но вот Андрей Иванович спрятал книжку в карман и подошел к костру. Глаза его смеялись.

— Отогрелась, беглянка? — обратился он к Наташе. — Обсушила крылышки?

Наташа потупила глаза и покраснела.

Андрей Иванович ласково тронул ее за подбородок.

— Ну, полно, полно! Многих тайга учит таким образом. Тебе еще повезло. — Глаза его вновь стали серьезными. — Но на будущее это хороший урок. Без компаса и ружья в тайгу ходить нельзя.

Наташа виновато подняла на него глаза.

— Я ведь и не хотела уходить далеко, Андрей Иванович.

— Куда же ты все-таки пошла?

— За водой.

— За водой? — брови Андрея Ивановича удивленно приподнялись.

— Ну да. Здесь неподалеку течет ручеек. И я решила набрать из него свежей воды.

— Как же ты узнала, что неподалеку течет ручей? — вмешался Алексей Михайлович.

— Так его и здесь слышно. Слышите, журчит?

Все прислушались.

— В самом деле, ручеек! — воскликнул Алексей Михайлович. — А я думаю, кто это все время нашептывает…

— И нашла ты этот ручеек? — снова обратился к Наташе Андрей Иванович.

— Ручей-то я нашла, а вот обратно…

— Ну, конечно! Ручей сам направлял тебя по верному пути, а об обратной дороге ты и не подумала.

Наташа снова покраснела.

— И большой ручеек? — спросил Алексей Михайлович.

— Нет, ручей малюсенький, но такой веселый, чистый. И на дне его песок, белый-белый. А на самой середине — какие-то блестящие красивые пластиночки, словно нарочно насыпаны. Я набрала немного…

Наташа вынула из кармана сверточек и подала его Андрею Ивановичу.

Андрей Иванович развернул бумажку и стал внимательно рассматривать мелкие, пластинки. Через минуту он снова обернулся к Наташе:

— Наташенька! Какая ты, оказывается, молодец. Знаешь, что ты нашла? Да этому сверточку цены нет. Петр Ильич, идите-ка сюда скорее! Видели вы что-нибудь подобное?

Петр Ильич подошел к костру и взял в руки бумажный сверток. Очки его запрыгали на носу.

— Неужели осмистый иридий? — спросил он почему-то шепотом.

— Да, смотрите, — Андрей Иванович достал перочинный нож и провел кончиком острия по блестящей поверхности одной из пластинок. Нож не оставил никакого следа.

Наташа внимательно следила за его движениями.

— Андрей Иванович, что же это такое?

— Это, Наташа, невьянскит, один из интереснейших минералов, встречающихся в земной коре. Природный сплав двух металлов: иридия и осмия. Этот минерал обладает чрезвычайно большим удельным весом. Он в двадцать с лишним раз тяжелее воды. Кусочек невьянскита величиной всего в один кубический дециметр весил бы почти полтора пуда. Это один из самых тяжелых минералов на земле. Он тверже стали и не растворяется даже в кипящей царской водке.[7] Можешь себе представить ценность минерала, обладающего такими удивительными свойствами. Его маленькие пластинчатые кристаллики хранятся в сейфах госбанков вместе с самородками платины и кристаллами алмаза.

— Ого!.. — Алексей Михайлович встал со своего места. — Покажите-ка мне такую драгоценность.

Он подошел к Петру Ильичу и отсыпал в свою руку несколько блестящих, оловянно-белых крупинок.

— Да здесь и смотреть-то не на что, — протянул он, не скрывая разочарования. — Такая мелочь. Он что, всегда таким бывает?

— Да, это его обычная форма выделения в природе.

— Почему же его так забавно называют?

— По Невьянскому району на Урале.

— А что из него делают, Андрей Иванович? — спросила Наташа.

— Он употребляется в наиболее ответственных частях очень точных приборов. Из него делают также режущие части хирургических инструментов. Понимаешь теперь, какие сокровища несет твой маленький ручеек. Он размывает, по-видимому, большое месторождение невьянскита. Завтра я обязательно туда схожу.

— А мне можно будет пойти с вами?

— Конечно! Если не побоишься снова пойти в тайгу.

— С вами? — Наташа рассмеялась. — Разве с вами может быть где-нибудь страшно?

— А если останешься одна?

— Все равно не побоюсь. Теперь уж я не пойду без компаса.

— Это другой разговор. Ну, давайте скорее готовить обед, а то мальчишки придут голодные, как волки.

Андрей Иванович направился было к самолету. Но в это время в лесу раздался треск валежника, затем торопливые шаги, и к костру выскочил Валерий.

— Андрей Иванович, Петька! — закричал он еще издали. — Я открыл месторождение золота.

Он подошел к костру и выхватил из кармана пригоршню буровато-серого песка.

— Вот!.. Там этого песка видимо-невидимо! Я буквально по колено ходил в золоте. Я…

— Постой, постой! — остановил его Андрей Иванович. — Покажи-ка свое золото.

— Пожалуйста! — Валерий широким жестом высыпал песок в его руку.

Андрей Иванович взглянул на блестящие крупинки и, усмехаясь одними глазами, сказал:

— Действительно, это золото, да не простое, а кошачье.

— Как кошачье? — насторожился Валерий.

— Петя, объясните ему, что такое «кошачье золото».

Петр Ильич поправил очки и проговорил своим обычным менторским тоном:

— «Кошачьим золотом» называют черную слюду биотит.

— При чем здесь черная слюда?! — Валерий подскочил к Петру Ильичу и, выхватив из кармана еще одну пригоршню песка, поднес ее почти к самым глазам брата. — Ты смотри, как блестит! Это же настоящее золото!

Андрей Иванович положил золотистую крупинку на ноготь и надавил на нее острием ножа:

— Полюбуйся-ка на свое золото.

Желтая крупинка рассыпалась на множество золотистых чешуек. Андрей Иванович сдул их на руку Валерия:

— А ведь золото — металл.

— Ну и что же, что металл? — не сдавался Валерия.

— А то, что все металлы обладают ковкостью. Крупинка золота сейчас расплющилась бы, а не рассыпалась в порошок, как эта чешуйка.