они такие.
— И у тебя красивые, — сказал Гоша.
— Правда?
— Ты мне больше всех девочек нравишься. Я бы кроме тебя никого не пригласил.
— А ту?
— Какую?
— Которая хотела быть как Анна Каренина.
— Риту бы тоже не пригласил.
— У неё красивые глаза были?
— Так себе.
— Я тоже буду как Анна Каренина.
— Нравится мороженое? — спросил Гоша.
— Очень вкусное. А ты с Ритой дружил?
— Мы были просто как товарищи.
— Она тебе нравилась?
— Нет, ты же знаешь.
— Знаю, — шепнула Оля и посмотрела на портфели, которые стояли у стены.
Потом она вдруг спросила:
— Как ты думаешь, неужели это действительно Петя стащил Яшкины монеты?
Ложечка с мороженым чуть не выпала из Гошиных пальцев. Внутри у него что-то оборвалось. Он даже не успел подумать, как ответить. Ответ явился сам собой, простой и спокойный:
— Конечно, Петя. А кто же ещё? Я даже коробочку у него видел.
— Какую коробочку?
— В которой они лежали. Круглая такая, и на ней буква «я» нацарапана.
— Вот бы никогда не подумала, — проговорила Оля. — Противно как. Даже тошнит. Правда?
И Гоше стало страшно. Он представил, что всё раскрылось, что Оля смотрит на него и глаза у неё удивлённые и ненавидящие.
…На следующий день, во время большой перемены, Гоша прокрался в пустой класс, сел за Петину парту и сунул ему в портфель пустую коробочку от леденцов.
Взрослые говорят, что они умеют заглядывать в завтрашний день. Под завтрашним днём они подразумевают не только то, что будет завтра, но и то, что будет через несколько лет. Это называется научным предвиденьем.
Ребята из седьмого «б» охотно верили взрослым. Но сами они научным предвиденьем не обладали. Ну как, скажите пожалуйста, можно предсказать, что тебе завтра поставят по зоологии или по геометрии? Могут вывести симпатичную четвёрку, а могут вкатить «пару». Попробуй предусмотри, с каким настроением придёт на урок учитель.
В общем, когда Зоя Анатольевна решила попробовать свои силы в научном предвиденье, седьмой «б» особого восторга не проявил.
— Со следующего понедельника, — сказала Зоя Анатольевна, — у нас будет неделя примерной учёбы, неделя без троек и замечаний.
Каким образом Зоя Анатольевна определила, что предстоящая неделя будет особенной, никто не понял. Но возражений не последовало. Раз она уверена, что тридцать два человека за всю неделю не получат ни одной двойки и ни одного замечания, — значит, ей виднее.
Хронический двоечник Тимка Стебельков не возражал тоже. Он вскочил и выпалил:
— Даёшь примерную неделю! Я не подведу!
На него вылупили глаза. Что это с Тимкой? А Зоя Анатольевна удовлетворённо сказала:
— Молодец, Стебельков… Я верила, что ты способный ученик и хороший, товарищ.
— Конечно, хороший, — подхватил Тимка. — Я потому и говорю: отпустите меня на эту неделю на каникулы, иначе я всё равно заболею.
Класс грохнул так дружно, что в окнах задрожали стёкла.
Зоя Анатольевна нахмурилась и постучала карандашом по столу.
— Тихо! Шапранов, в оставшиеся дни ты, как председатель совета отряда, вместе со звеньевыми должен провести соответствующую подготовительную работу.
И она прочитала лекцию о том, как из обычной недели можно сделать неделю-образец, которой будет не стыдно похвалиться на весь район и даже город.
Тимка, разумеется, не удержался и вставил, что с такой неделей можно даже прогреметь на весь Союз. А так как примерная неделя ещё не началась, то Зоя Анатольевна попросила его закрыть дверь класса с обратной стороны.
Денис энергично взялся за подготовку. Четыре дня велась продуманная работа. Был взят на учёт каждый, кто мог схватить двойку. В дырявые головы отстающих насильно вталкивали физические законы и хрупкие геометрические трапеции. Чтобы из голов не растряслось набитое, временно были запрещены игры в футбол, прекращён сбор металлолома на постройку пионерского тепловоза и приостановлена работа кружков.
Неделя примерной учёбы началась превосходно. Но тут случилось совершенно неожиданное происшествие, которое не смог бы предотвратить учитель даже в сто раз более опытный, чем Зоя Анатольевна.
На перемене перед уроком литературы Петя играл с друзьями в фантики. Школьный коридор гудел от топота ног и ребячьих голосов.
— Рояль с арбузами! — кричал Петя. — Ты мне ещё три штуки был должен!
— Чего должен? — шумел Тимка Стебельков. — Ничего я тебе не был должен!
Петя вздохнул и вытащил из кармана железную коробочку. На крышке улыбалась девочка с косичками. Петя отобрал самые некрасивые фантики и протянул Тимке:
— Держи.
Положив один фантик на ладонь, он стукнул по краю подоконника. Тимка стукнул тоже и потянулся пальцами от фантика к фантику.
Круглая коробочка лежала на подоконнике. Денис не сводил с неё глаз. Он подходил всё ближе и ближе, пока отчётливо не увидел на крышке грубо нацарапанную букву «я».
И тут раздался звонок, возвестивший о начале очередного урока.
Первым Семён Михайлович вызвал отвечать Дениса.
— Мы закончили повесть Пушкина «Капитанская дочка», — напомнил он. — Тебе понравилась повесть?
— Понравилась, — ответил Денис.
— Тогда расскажи, пожалуйста, всё, что ты знаешь о Гринёве. Что тебе показалось привлекательным в его образе, какие черты его характера кажутся тебе достойными подражания.
«Капитанскую дочку» Денис читал давно. Кое-что уже под-забылось, но основное он помнил отлично — и как Гринёв подарил Пугачёву заячий-тулуп, и как он дрался на дуэли со Швабриным и не склонил головы перед виселицей.
— Выходи сюда и рассказывай, — велел Семён Михайлович.
Денис вышел к столу и повернулся лицом к классу. Он повернулся и сразу увидел, как Петя поспешно отвёл глаза.
С тех пор как после драки в Удельнинском парке Петя попробовал пойти на мировую, но натолкнулся на холодное презрение, он всё время отводил глаза. По Денис будто не замечал этого. А теперь он растолковал странное Петино поведение по-своему.
Петя уставился на потолок, перевёл взгляд на окно и уткнулся в учебник. Глядя прямо на Петю, Денис проговорил:
— Гринёв был порядочным и честным человеком. Отец сказал ему, чтобы он берёг платье снову, а честь смолоду. И он берёг.
Дениса душила злоба. Раньше он лишь подозревал, что Яшкины монеты стащил Прочухан… А теперь, увидев у Пети круглую коробочку, он окончательно уверился в этом. Денис забыл, что отвечает урок. Он говорил только для Пети.
— Гринёв был порядочным и честным, — говорил он. — Он берёг честь смолоду. Он… Ему отец сказал, что порядочному человеку…
Денису не хватало слов. Семён Михайлович удивлённо взглянул на него и подбодрил:
— Так, так. Всё правильно. Чего ты волнуешься?
— Я не волнуюсь, — сказал Денис. — Это
