Мы с Лизой болтали, словно были старыми приятелями или даже родственниками – этакими троюродными братом и сестрой, полдетства копающимися в одной песочнице.
Остановившись у парикмахерской, Лиза поправила на голове ободок, придерживающий отрастающую чёлку, и вдруг сказала:
– Слушай, а ты похож на меня.
Я внимательно вгляделся в наши отражения в витрине и подмигнул Лизиному:
– Не-а. Сначала косичку отрежь, а потом уже говори.
Но стоит сказать, что я при этом немного покривил душой, ведь пару лет назад я сам носил хвостик и прекрасно видел теперь, что Лиза права. Похож… Да это не то слово! Не будь я так твёрдо убеждён, что у родителей никаких родственников нет, мысль о всяких дядях-тётях неминуемо забралась бы в мою голову. Или хотя бы об «ошибках молодости».
Вы когда-нибудь представляли самого себя «противоположного пола»? Себя, мальчика – девочкой с косичкой, придерживающим чёлку ободком, в белой футболке с котятами из «Котов-Аристократов»?.. Девочкам, кстати, в этом деле проще, штаны надел и вперёд, но, наверное, и они могут представить что-то такое «противоположное». И понять, что за странное чувство я испытывал, разглядывая наши отражения.
Лиза рассеянно дёрнула себя за конец косички, опять чихнула и вдруг решительно выдохнула:
– А спорим – и отрежу?
Я усомнился, что она осмелится. Лиза настаивала, задиристо хмуря брови, прям как это делал я. В ответ я только хмыкнул. Лиза вспыхнула и своим смешным простуженным голосом заявила, что сделает это вот прямо сейчас. Всему миру назло.
– На что спорим? – скептично вздохнул я, всё ещё не до конца ей веря.
– На… – Лиза задумалась и довольно заключила: – На желание!
Выбора она мне не оставила. Мы ударили по рукам, и Лиза, вручив мне пакет с хлебом, высморкалась и решительно шагнула в парикмахерскую.
«Как постричь? Да вот чтобы в точности как у него, видите!.. Да, под мальчишку. Совсем под ма-а-апчхи-мальчишку!» – донеслось вскоре до меня.
Ждать мне пришлось недолго – я только успел пролистать с телефона ленту московских друзей в ЖЖ, оставить короткое «Скучаю» под записью моей на тот момент девушки и оглядеться по сторонам. После чего меня робко подёргали за рукав, и я обернулся.
– О.
Немного подумав, я ещё похлопал глазами и глубокомысленно повторил:
– О-о…
– И как? – Лиза развернула меня лицом к витрине, и я почувствовал, что медленно схожу с ума. Из витринного зазеркалья на меня смотрел я сам, только вот в двух экземплярах. Второй экземпляр казался чуть помладше, у́же в плечах и самую капельку ниже, ну и фигура у него была немного… девичья.
А так – вылитый я.
«Младший» шмыгнул носом, подмигнул мне нахально и спросил:
– Ну что?
– Проспорил, – смирился я, поворачиваясь к Лизе и внимательно рассматривая своё второе отражение «вживую». С новой причёской и впрямь было непросто на первый взгляд узнать в ней девочку, а ведь подумаешь, какой мелочью казалась косичка. Подумав, я уточнил: – А папа-мама тебя не убьют? За мальчуковость?
Такие проблемы взаимоотношений дочерей с родителями мне были неплохо известны по московским друзьям-подругам, но Лиза усмехнулась и аккуратно зачесала вихры ободком, сразу приобретая положенный девчачий вид:
– А что такого? Я давно грозилась!
– Могёшь, – оценил я, и мы, крайне довольные друг другом, звонко хлопнули ладонями, «давая пять», и пошли дальше по улице. Наша мифическая родственная связь сократилась примерно до «кузенов», солнце заливало улицу, и было нам обоим хорошо и просто вот так идти по городу. Лиза рассказывала о своей жизни, о «побеге из мегаполиса» начитавшихся умных книжек родителей, оставшихся в Москве друзьях, о том, как простыла при переезде – продуло из приоткрытого окна в машине. А ещё о надежде, что рано или поздно мама одумается и отговорит папу оседать здесь на ближайшие пару лет… Между делом выяснилось, что Лиза учится на класс младше меня, перешла в девятый, но реальная разница в возрасте была ровно полгода. Я родился в феврале, она – в августе, вплоть до того же числа и времени суток.
Ноги нас занесли к переулку, сворачивающему к Вокзальной площади, как гордо именовался заасфальтированный пятачок у одноэтажного здания вокзала, к которому прибывали ходящая раз в три часа электричка с одной стороны здания, а с другой – междугородние и местные автобусы. Пройдя шагов двадцать, я почувствовал, как заныл заклеенный пластырем с утра большой палец на ноге, и принялся оглядываться по сторонам.
– Что ищешь? – поинтересовалась Лиза.
– Ногу вчера где-то здесь порезал о железяку. Хочу понять, откуда она тут взялась…
Остановившись примерно в том месте, где я вчера задел ногой таинственный предмет, – напротив третьего от края дома окна – мы с Лизой начали внимательно обшаривать обочину и ближайшие кусты, сами ещё не зная в тот момент, что же найдём и как это скажется на всём нашем беспечном летнем отдыхе.
– Глянь! Что это? – удивлённо окликнула меня Лиза, и мы, столкнувшись головами, наклонились над весьма странной и неожиданной для придорожных кустов вещью.
Лизиной находкой оказался нож, крупный, даже на вид грозный, но неудобный – со слишком массивной рукоятью из зелёного рифлёного пластика. Потёртый, с выщербинкой у гарды и загадочным отверстием посередине рукояти с одной стороны.
– Ни-че-го себе-е… – протянула Лиза растерянно. – Что же это такое?
– Нож, – я поднял находку и повертел в руках. – М-м, острый! – и засунул палец в рот. Надо мной висел какой-то злой рок – вновь я порезал большой палец на правой, только на сей раз – руке.
– Ничего себе, – повторила Лиза, восторженно шмыгая носом. – Это же наверняка холодное оружие! Откуда он здесь?
Я вспомнил вчерашний вечер, глухое звяканье упавшего за моей спиной предмета и предположил:
– Обронили?
– Наверное… Интересно, чьё это? – Лиза забрала у меня нож и принялась вертеть в руках. – Ой, глянь, а в рукоятке дырка-то – вдоль!
Рукоять ножа и впрямь оказалась целиком полой. Я поковырялся там пальцем, посмотрел, но так ничего и не понял.
– Странно, как будто там устройство какое-то было… Надо будет в интернете глянуть.
Лиза быстро глянула на меня, и я еле сдержал улыбку: неужели она думала, что здесь живут дикари, которые даже не знают, что забитого вчера мамонта можно приготовить по рецепту, взятому из интернета? Окончательно поражая Лизино воображение, я аккуратно положил нож на дорогу и сфотографировал его на телефон.
– Гугл-картинки нам в помощь! По силуэту авось и узнает.
– Ловко, – оценила Лиза и, по всей видимости, перетекла мыслью от компьютера к дому: – Ой, мне же пора! Я возьму его с собой? – и, не дожидаясь моих возражений, добавил главный аргумент: – Ты ведь мне желание проспорил!
Скрепя сердце, я согласился. На самом деле, конечно, я сам хотел ещё поразглядывать нашу находку, но проспоренное желание обратно не повернёшь, делать нечего.
– Ты «ВКонтакте» есть? – развила Лиза бурную деятельность.
– Михаил Холин, – тут же отозвался я. – На фотографии я сам с бабушкиной сайгой. Ну, ружьё такое, знаешь?
– С ба-абушкиной?! – изумилась Лиза и хихикнула. Я тоже рассмеялся: бабуля у меня, несмотря на пироги и шитьё кукол, была совсем не классическая, а очень даже боевая. Кукол своих она, впрочем, тоже обряжала в костюмчики цвета хаки и лихие банданы. Иногда, раздухарившись, она ещё припахивала меня за изготовление куклам автоматов – из листа тонкой фанеры и спичек. Ученики в школе, где бабуля преподавала русский язык и литературу, её и её кукол обожали и побаивались.
А супы дома варил дед.
– В общем, найдёшь, не промахнёшься, – заключил я, возвращаясь из мыслей к делам насущным. – Добавляйся, пиши, посмотри, может, что ещё обнаружишь. А я пока по фотографии гляну.
– Давай! – Лиза улыбнулась, в который уже раз чихнула – дуплетом, два раза подряд – и отчаянно зашмыгала носом. – Слушай, а как отсюда на Советскую вернуться?
– Вон туда, а на перекрёстке направо, – я махнул рукой в сторону, откуда мы пришли. – А я переулками срежу, мне так удобней.
Не было никакой заминки из тех, что случаются при прощании малознакомых людей. Нет, мы с Лизой помахали друг другу и разбежались каждый в свою сторону с уверенностью, что ещё не раз друг друга увидим. Хотя бы до тех пор, пока не разберёмся с нашей находкой.
Впрочем, в этом мы были совершенно правы. Наша история только начиналась.
Вечером того же дня я валялся на скрипучем диване с ноутом и шерстил интернет в поисках более подробной информации, посвящённой НР и НРС – «ноже разведчика» и «ноже разведчика стреляющем». Именно так двояко расшифровал мою фотографию поисковик.
Лиза была верна своему слову и добавилась ко мне в друзья, как дошла до дома, но потом пропала из сети без следа. На её странице «ВКонтакте» интересного оказалось немного: десяток фотографий на фоне цветов, пальм и вечерних мостов через Москву-реку, популярные цитаты, репосты, «кроссы» из её инстаграма – цветочки, заброшенные старые машины, которые можно найти в каждом уважающем себя московском дворе, да винтажные портреты, сфотографированные на какой-то выставке – стишки-пирожки и статус «Не теряйте меня!» – самая обычная страничка, одним словом.
