— Успокойся, Том, — резко сказала она. Он сутулился в углу стула. Люси хихикала, но замолчала, когда Том посмотрел на неё, его глаза казались слишком яркими. Ханна вручила ему другую чайную чашку с грозным видом.
— Извините — пробормотал он через некоторое время, только чтоб нарушить эту тишину. — Я вас немного отвлек. — Что вы говорили, миссис Чабб…?
— А… ну… хорошо, моя Люси поступает в Хогвартс в этом году. Ей исполняется одиннадцать в Мае, — трещала миссис Чабб, говоря пока довольно неуверенно. — Твой семестр начинается осенью, Том?
— Да, — он ответил, — мой день рождения в декабре. — Том обижено думал о дне рождения. За всю жизнь его единственными подарками была карта от маггловского учителя и маленький, в кожаном переплете дневник, который он купил себе на проезде Воксхолл, и в котором он все еще не писал.
— Действительно? — спросила Люси нетерпеливо, прежде, чем ее мать могла останавливать ее. — А в какой колледж ты хочешь?
Школа Хогвартс — Школа Колдовства и Волшебного Мастерства, наиболее престижная школа волшебства в мире, была разделена на четыре колледжа: Грифиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло, и Слитерин. Грифиндорцы были храбры и смелы, Хаффлпафофцы были усердны и справедливы, Рейвенкловцы были начитаны и умны, и Слитеринцы были проницательны и честолюбивы.
Одна из самых больших тайн Тома, про которую не знала даже Ханна, было то, что мать Тома была потомком Салазара Слитерина, одного из четырех магов, которые основали Хогвартс.
Дело было в том, что почти все волшебники, попавшие с Слитерин, имели ужасную репутацию, потому что большинство из них становились темными волшебниками. Исключением было семейство Саламейр. Почти все остальные семейства чистокровных волшебников, учившихся в Слитерине, выпускали темных магов один за другим.
— Я не знаю — ответил Том. — Всё зависит от черт характера. А ты, Люси? — Люси покраснела.
— Конечно Гриффиндор, это самый лучший колледж, — Руки Тома произвольно дернулись. — Рейвенкло тоже хорошо, да и Хаффлпафф неплохо, только не знаю, что буду делать, если попаду в Слитерин. Уж лучше вообще не учиться. Да и вообще, все слизеринцы такие мерзкие и противные!
— ЛЮСИ! — Госпожа Чабб отвела дочь в сторону и шептала что — то ей на ухо. Глаза Люси расширились, и она поглядела на Тома, чьи глаза сверкнули снова.
— Я приношу извинения от имени моей дочери, — сказала она ему, — она не знала историю твоей семьи. Твоя мать была хорошей женщиной. Я знала ее. Никогда не говорили ничего плохого о её жизни. — Она впилась взглядом в Люси, которая снова смотрела обиженно.
Том посмотрел вокруг себя. Миссис Чабб и Люси о чем — то спорили. Он посмотрел на Ханну, но она до сих пор разговаривала с мистером Чаббом, вспоминая прошлые школьные годы. Он поглядел в окно, и чуть снова не опрокинул свой чай. По дороге шел никто как сам мистер Карней, мягко покачиваясь из стороны в сторону, одежда на нем оставляла желать лучшего. Том бросился к двери.
— В чем дело Том? — спросила Ханна, но шаги мистера Карнея были слышны уже в коридоре, — слишком поздно Том, давай быстрей сюда! — Он бросился к шкафу. — Посиди пока здесь, я скажу тебе, когда он уйдет. — Том шарил руками по стенам, натыкаясь на коробки. Мистер Карней остановился у дверей, очевидно что-то услышав.
— Что здесь происходит? — спросил он. Ханна прикрыла дверь шкафа так, чтобы Том мог видеть, что происходит. Чаббы выглядели удивленными.
— Тсс! — шикнула Ханна. Она тоже была напугана. — О, мистер Карней! Вы уже вернулись, мы пили чай с семьей Чабб, они ждали Вас…
— Я поговорю с ними — холодно ответил мистер Карней. — Возвращайтесь к своим обязанностям. — Она беспомощно посмотрела на шкаф и пошла на кухню.
Тон мистера Карнея стал масляным: — Чем могу служить столь прекрасному семейству? — Том с неприязнью заметил, что мистер Карней давненько не мыл голову, жир так и капал с его волос.
Чабб пожал руку директора: — Я — Патриций Чабб, а это моя семья: моя жена Берта и дочь Люси. Мы хотим усыновить ребенка.
— Да, конечно. Какого возраста и пола? — мистер Карней напоминал продавца, готовившегося получить большой куш.
— Мальчика лет шести, — ответила миссис Чабб, — нам нужен талантливый ребенок, уже умеющий читать. — Том недовольно фыркнул. Он не считал талантливым ребенка, умеющего читать в 6 лет.
— Я соберу всех шестилетних мальчиков, и решим, кто же подходит Вам. — Это звучало, подобно распродаже на ярмарке. Миссис Чабб вздрогнула.
— Вам не холодно? — спросил мистер Карней. — Здесь в шкафу есть свитер. (— Черт, кашлянул Том). — Мистер Карней взялся за ручку шкафа, в животе Тома все перевернулось.
— Нет, спасибо, — отказалась миссис Чабб, вспомнив про Тома.
— Через несколько минут я вернусь с детьми, и вы сами всё посмотрите. — Том вздохнул с облегчением, поскольку Руперт Карней направился к двери, но тут случилось нечто ужасное. Коробка, на которой стоял Том прогнулась и он потерял опору под ногами. Несколько других коробок звякнуло, что — то разбилось и Том очутился на полу.
Кто — то поднял его за шиворот и встряхнул. Том смотрел на бледное лицо Карнея. От него резко несло джином.
— Что ты там делал? — прорычал он. Том с ужасом подумал, что будет, если он скажет правду.
— Играю в прятки, — солгал Том. Он владел двумя качествами, затрагивающими ложь: он тут же распознавал ложь и превосходно врал сам.
— Как долго ты там сидел?
— Около часа. Я думал, что никто меня здесь не найдет, — ответил невинным голосом Том.
— Сиротам нельзя находиться здесь! — прошипел мистер Карней сквозь зубы, — Иди в спальню, я поговорю с тобой позже. — Он с силой сжал запястье Тома, делая вид, что помогает ему встать.
Том побежал так быстро, как только мог, его трясло. Он нашел Ханну, прибирающейся в спальне. Она выглядела ужасно бледной. Она обрадовалась, увидев Тома.
— Чаббы вытащили тебя от туда? — спросила она. Том упал на кровать. Ханна побледнела ещё больше.
— Забавно, — сказал мрачно Том. — Я смотрю на этих тупых маглов в течение одиннадцати лет, я бы мог показать им всем такое, если б захотел. — Том затих и повернулся к Ханне. — Не одолжишь мне свою волшебную палочку? — пошутил он. — Я хочу испробовать проклятье Cruciatus на Руперте Карнее.
Глаза Ханны вспыхнули. — Это не смешно, — строго сказала она. — Проклятье Cruciatus — одно из трех непрощаемых проклятий. За употребление хоть раз такого проклятья ты окажешься в Азбакане.
— Не так, Ханна, — вздохнул Том. — Все не так. — Он лег. — Ты посидишь со мной здесь, прежде чем…?
— Конечно, — Ханна села рядом. — Чего ты хочешь?
Том вздохнул, проведя пальцем по фотографии. — Расскажи мне что — ни будь про маму, Ханна.
Ханна глубоко вздохнула, пытаясь вспомнить старшеклассницу, которая она знала. О Марии Саламейр можно рассказывать очень долго. Ханна начала говорить о том, как Том похож на мать. — У неё были такие же иссине — черные волосы, завивающиеся в мягкие кудри, высокие скулы и миндалевидные, бирюзовые глаза. Она пела, как соловей, а её чудный смех, как десятки колокольчиков… — шептала Ханна, держа руку на лбе Тома, — и чудесный характер. Она всегда была веселой и беззаботной. Кроме того времени, когда её отец Марволо скончался, она была точно ангел, печальный ангел.
Прошло полчаса. Том отвернулся, неудержимо мигая. Они оба вздрогнули от громких ударов в дверь. Том проследил за полетом вылетающей двери, за ней стоял Руперт Карней, его глаза излучали ненависть.
— Ридлл! — прорычал он, выплевывая слово также, как Том произносил — Карней. — Ты успокаиваешь мисс Хидди. — Мисс Хидди, ВЫ-НАЧНЕТЕ-КОГДА-НИБУДЬ-РАБОТАТЬ! — Ханна вновь начала прибираться, стараясь не подслушивать.
— Что касается тебя, Ридлл, — продолжил мистер Карней, — тебя ждут большие неприятности.
— Из-за пряток в шкафу? — невинно спросил Том. — Я не вижу в этом ничего страшного.
— Ты был там, где запрещено быть сиротам, особенно тебе, ты разбил очень дорогие рождественские украшения, ты подслушал чужой разговор, ты ничего не делал в это время. По этим причинам, или просто потому, что я не выношу тебя, у тебя, Ридлл, большие неприятности.
— Я не думаю, что ваши предпочтенья имеют отношение к правосудию, — сказал Том шепотом, а потом громче — Неужели, вы, мистер Карней, такой дурак, и думаете о себе так много? В таком темпе вы скоро подпишите соглашение с Адольфом Гитлером и вырежете всех голубоглазых мальчишек в Европе!?
Мистер Карней побледнел. — Да как ты смеешь, сукин сын! — он схватил Тома за руку. — Ты заплатишь за это!
Ханна делала вид, что не замечает происходящего, и с жалостью посмотрела на Тома. Его наказали бы, так или иначе, но после того его действительно ждут неприятности. Мистер Карней протащил Тома по лестнице и грубо втолкнул в маленькую комнатку, затем вышел. Том хорошо знал это место. Сироты называли эту комнату — комнатой вопящих. Том бывал здесь чаще других сирот и знал каждый дюйм стены. Это была маленькая комната с единственным окном, забитым решеткой. Всё что его окружало, состояло из старой пыльной кровати и многочисленные кроваво — красные пятна на полу, стене и даже потолке. Том сел на кровать и уставился в одну точку. Он слышал, как мистер Карней снова вошел в комнату, но не стал на него смотреть. Он глядел в сторону большого красного пятна и старался не думать, откуда оно здесь.
