Но вот вдалеке на горной дороге появился джип. «Должно быть, это он. Всем приготовиться», — приказал Викулов. Тем временем машина приближалась. Мы замерли, готовые молниеносно действовать.
Машина остановилась во дворе. Из нее выскочили несколько вооруженных людей, а затем и сам Гаюм. Из дома, в котором горел свет, вышли двое в чалмах встречать его.
«Быстро заминировать дом, — приказал одному из наших бойцов Викулов. — Остальные действуют по моей команде».
Гаюм остановился, что-то сказал встречающим его людям и улыбнулся. И в тот же момент Викулов поднял правую ладонь. Спецназ начал действовать. Без единого выстрела была уничтожена охрана Гаюма и двое в чалмах. Гаюма повалили на землю, приставили к голове пистолет и оттащили за ближайший дом. Там ему быстро связали руки и ноги, сунули в рот кляп, чтобы он не мог крикнуть, и потащили к обрыву.
Пятеро человек во главе с Викуловым стали спускаться вместе с Гаюмом вниз, а пятеро остались наверху, для страховки. Командовал этой группой я. Как только по рации Викулов сообщил, что они благополучно спустились, мы взорвали дом, в котором были командиры моджахедов, и открыли огонь по мелькавшим в темноте противникам.
Пользуясь внезапностью и темнотой, мы убили много врагов и стали быстро спускаться по оставленным нашими товарищами веревкам. Едва мы оказались внизу, как мою группу обстреляли откуда-то сверху из гранатометов и пулеметов. Мы попадали за камни. Наши товарищи стали помогать нам огнем. Но противник вел такой яростный огонь, что мы не могли даже поднять головы. Лежать долго мы тоже не могли, так как гранаты взрывались все ближе и ближе. «Уходим… Перебежками, по одному… Я прикрою, — сказал я и, взяв пулемет у одного из своих товарищей, высунулся и открыл огонь по врагу.
Ночное небо вспарывали кинжальные трассы пуль, гремели взрывы… Я остался за камнем один и приготовился отходить к своим. Рядом взорвалась граната. Я помню только яркую вспышку, удар в грудь… Я упал и провалился в темноту.
Очнулся я в вертолете. Оказывается, майор Викулов, когда наверху началась стрельба, сразу вызвал вертолеты. И они, нанеся удар по противнику, подобрали всю группу, в том числе и меня…
Шрам, который ты видишь на моем лице, оставил осколок гранаты. В госпитале врач сказал, что я счастливчик: второй осколок прошел в нескольких сантиметрах от сердца. Были и еще ранения… Короче, подлечив, меня комиссовали из армии. И теперь твой отец, как ты знаешь, работает простым сторожем на платной автостоянке и часто вспоминает годы, проведенные в спецназе ВДВ, — закончил свой рассказ Игорь Андреевич и тяжело вздохнул.
Вовка, потрясенный услышанным, не знал, что и сказать. Наконец он собрался с духом:
— А почему ты мне раньше не рассказывал об этом, папа?
— Я же сказал, что не люблю говорить о войне. И потом, ты не спрашивал про шрам на лице. Ну а теперь ты все знаешь, — понизил голос Игорь Андреевич. — Хорошо еще, что руки и ноги целы. В общем, жить можно.
Отец и сын замолчали, глядя на дорогу, по которой проносились в разные стороны машины. «Вот почему папа иногда тяжело дышит, — подумал Вовка. — Все это от ранений. Но он молодец у меня. Несмотря на это, каждое утро бегает. Понемногу, но бегает. Обливается холодной водой, делает зарядку…»
Словно угадав, о чем думает сын, Игорь Андреевич сказал:
— Ничего, я еще больше окрепну. Упражнения и бег мне помогут. Профессор на последнем медосмотре сказал, что не ожидал такого улучшения моего здоровья, и даже спросил, в чем мой секрет. Но я только улыбнулся. Врачи запрещали мне любые нагрузки, но я-то прекрасно знаю простую истину: движение — это жизнь. В общем, спецназ никогда не сдается! — произнес, как присягу, Игорь Андреевич, хлопнув сына по плечу.
— Слава ВДВ! — победно вскинув правый кулак вверх, крикнул Вовка.
— Да, слава ВДВ! — повторил отец. — А теперь поедем дальше. Пора уже. Мама, наверное, нас заждалась.
— Поехали, — поднялся Вовка.
Они с отцом стали спускаться вниз. Достав из багажника канистру с бензином, Игорь Андреевич наполнил бак и сказал:
— Полный порядок. Сейчас можем ехать прямо до дома. Спустя два часа они въезжали в Москву.
Глава 2
После короткой, но интенсивной разминки тренер объявил, что сегодня будут учебные бои — спарринги. До открытого чемпионата Москвы по годзю-рю каратэ-до оставалось меньше месяца, и нужно было интенсивно готовиться.
Вовка Шатров поправил кимоно и стал ждать указаний тренера. В секцию он ходил уже четыре года. Когда ему исполнилось восемь лет, отец спросил: «Хочешь заниматься настоящим боевым каратэ?» «Конечно, хочу», — восторженно ответил Вовка, и глаза его заблестели. Кто же из мальчишек не хочет стать сильнее и смелее, кто не хочет уметь постоять за себя… Игорь Андреевич отвел сына в секцию, которой руководил его друг, тоже бывший спецназовец, десантник Олег Станиславович Варша.
С тех пор Вовка и занимался каратэ годзю-рю. Этот стиль возник на острове Окинава в Японии. Его отличительными особенностями были «жесткая» работа на дистанции и «мягкая» в ближнем бою, когда противник оказывался на полу после молниеносного броска, за этим следовал болевой прием на какой-нибудь сустав или добивание.
На одной из первых тренировок Олег Станиславович сказал, что элементы стиля годзю-рю входят в подготовку российского спецназа. А один из мастеров этого стиля, обладатель четвертого дана Леонид Щепкин, разработал для российских спецназовцев комплекс с автоматами Калашникова под названием «Непобедимая Русь». А еще в стиле годзю-рю помимо обучения искусству боя голыми руками учили использовать в бою различные предметы.
В общем, стиль был серьезным. На тренировках была строгая дисциплина. Мальчишки занимались с полной отдачей, не жалея себя.
«Итак, разобрались по двое. Схватка продолжается одну минуту. Хлопок в ладоши — и вы меняетесь партнерами. И так по кругу», — объяснил Олег Станиславович.
Вовка встал напротив парня выше его на целую голову. Прозвучал хлопок тренера. Началась учебная схватка. Противник Шатрова сразу же бросился в атаку, нанося удары руками и ногами. Но Вовка был готов к этому и, отбив яростную атаку, перехватил инициативу, подсечкой сбил своего противника на пол, обозначив добивание ногой. То есть он имитировал удар ногой сверху по лежащему сопернику, показывая, что в реальном бою тому бы не поздоровилось. Противник поднялся и снова прозвучал хлопок тренера. Вовка перешел к другому партнеру. На этот раз против него встал белобрысый коренастый мальчуган. Это был Сашка Маврин, один из сильнейших в секции.
Бой был тяжелым. Никто не хотел сдаваться. Вовка с трудом блокировал мощные удары Сашки. Шатрова спасала необыкновенная реакция. Однако при первой же возможности Вовка не забывал контратаковать.
Хлопок… И словно из-под земли появлялся новый противник. И снова ребята осыпали друг друга ударами, не забывая перед началом схватки и в конце кланяться друг другу. Таков был ритуал каратэ. Как говорил тренер: «Каратэ начинается и заканчивается поклонами».
Вначале, когда Вовка Шатров пришел в секцию, он не понимал, для чего надо кланяться перед тем, как наносить удары друг другу. Но потом он понял, что каратэ — это не драка, а боевое искусство, в котором уважение к сопернику очень важно. К тому же Олег Станиславович объяснял: «Строгое соблюдение ритуала «гасит» отрицательные эмоции — злость, раздражение — совсем ненужные в каратэ».
Вот и теперь Вовка поклонился очередному противнику и после этого вступил в схватку. Он пропустил сильный удар по ноге, но, сжав зубы от боли, стерпел и, как ни в чем не бывало, продолжил схватку. «Терпение — это самое главное в каратэ. Нет терпения — нет победы», — часто повторял тренер.
Казалось, схваткам не будет конца. Но вот прозвучала команда тренера. Все опустились на колени, положив ладони на бедра, и прикрыли глаза. Это была медитация, а если говорить просто — сосредоточение на дыхании. С медитации начиналась каждая тренировка, ею же и заканчивалась.
