– длинные и прочные, но мягкие, у тёти Сосны жёсткие, у её сестры Американской Сосны – мягкие, пышные и необычного сине-зелёного цвета. У меня ещё есть кузина Масляная Сосна. У неё иголки длинные и скрученные, за это её прозвали кудрявой.
– Все хвойные разные, как и ежи, Пух. – Мама погладила сына по лапке. – Каждый красив и важен таким, каким родился. Не нужно ничего прятать, дорогой.
– Но! – Пихта неожиданно сменила тон и заговорила быстрее. – Если ты хочешь произвести впечатление на друзей, я могу дать тебе волшебную шишку с порошком из моей хвои с самой верхушки. Он сделает твои иголки жёстче и острее. Хочешь?
У Пуха засияли круглые глазки-угольки:
– А что, так можно? Конечно хочу!
Пихта протянула ему шишку с порошком.
– Порошок такой жёлтый от солнца? Пфчи! – снова чихнул ёжик, взял шишку и побежал домой. – Спаси-и-ибо!
Мама-ежиха удивлённо посмотрела на Пихту, та подмигнула:
– В праздник всегда происходит что-нибудь необычное.
А ёжик радостно бежал по сияющей снежной дорожке, размышляя о хвойных иголках и о своих, о том, как здорово, что все разные, и о том, что быть такими разными очень интересно.
В норке он разгладил иголки перед зеркалом и, подумав, надел только колпак.
А на столе осталась волшебная шишка, которой Пух не воспользовался.
Скамейка с грифонами
Ирина Орлада
«Камень – он и есть камень, что с него возьмёшь? Молчит себе. Холодный. И даже если тебе одиноко – не заговорит. И хоть новогодняя кутерьма на праздничной площади, шум, веселье – молчит», – так думал проходящий мимо каменной скамейки с крылатыми грифонами по бокам Унылый Прохожий. Он прижимал к себе небольшую клетку с мышкой.
– Присаживайтесь, милый человек. Дощечки для сиденья у нас не холодные, деревянные. С чего начнём? С полётов над Антарктидой? Или, может, над городом полетаем?
Прохожий испуганно оглянулся. Ни-ко-го.
– Гаспар, ты невыносим! Напугал человека. Не набрасывайся так со своими шутками! Расскажи ему лучше о поющих водосточных трубах или об устройстве фонаря. Или лучше о неповторимости снежинок. Вдруг он захочет стать одной из них и сверкать на шапке с помпоном? Нет-нет! Лучше на сосновой лапе! Это так романтично! Снежинка на сосновой лапе в свете фонаря…
Прохожий повертелся, ещё раз поглазел по сторонам и застыл на месте.
– А помнишь, Гаспар? Трулля-булля-бом! Скамейка, стань мешком!
– О! Конечно, Квинтоша. Трулля-булля-бом! Скамейка, стань котом!
– Трулля-булля-бом! Скамейка, стань зонтом!
– Ага! И слоном, и китом, и гвоздём! И даже дождём! Это так романтично! Эх, Квинтоша, кем мы только не были! Во что мы только не превращались в школе Дедов Морозов! Пока… пока нас на праздничную площадь не направили стоять. А смысл? Тут нас почти никто не слышит. Если только он, конечно, не волшебник.
Теперь уже Прохожий стоял как вкопанный и внимательно прислушивался к болтовне. Кажется, он впервые в жизни в волшебную новогоднюю ночь услышал, как разговаривают грифоны.
– Да, да, – продолжил правый грифон, – если только он не волшебник. В прошлом году, помнишь? Один только был. Дед Мороз. И то… Как же всё это случилось? Ах да! Он забыл на нашей скамейке мешок. И посох свой тут же оставил…
– Да не забыл он… Молодой совсем, начинающий Дед Мороз. Увидел детвору и побежал с ними снеговика лепить!
Ну откуда ему было знать, что посох с мешком раз – и пронырнут в щель между дощечками? У него, у посоха-то, нюх – ого-го. Сразу в дедморозовскую школу вход почуял. Раз – тут же и сбежал. И мешок за ним – нырк!
– Да… А Дед Мороз тот небось обычным человеком теперь стал. Ничем тут не поможешь. Хотя одно средство, конечно, есть! Оно всегда выручает.
– Какое такое средство?
– Да откуда же мне знать? Мы с тобой не изучали сказковедение, а всё по сторонам на пейзажи глазели. Только как-то раз я услышал: «Есть одно средство». И всё. А какое такое «средство» – не знаю…
Тут Прохожий аккуратно достал из клетки мышь, согрел её дыханием и посадил на скамейку. Мышь просунула мордочку в щель, принюхалась. Потом схватила что-то передними лапками и стала сильно тянуть.
Грифоны с изумлением увидели, как из щели появился… мешок! А за ним и посох вылез.
Прохожий подпрыгнул от радости, взял посох, стукнул им три раза о землю, перекувырнулся и оказался… Дедом Морозом в красной шубе с белой каймой и высокой шапке со снежинками. Потом он подхватил со скамейки мешок и важно зашагал к ёлке на площади.
Как водосточная труба простыла
Гульшат Абдеева
В канун Нового года водосточная труба простыла. Она чихала сосульками и кашляла хриплым северным ветром. Воробей, живущий под аптечным козырьком, прописал ей гирлянды:
– Смотри почаще на цветные огоньки. От этого внутри становится тепло, простуда съёживается и исчезает.
Водосточная труба старательно щурилась на сверкающую витрину детского магазина через дорогу, но кашлять не перестала.
– Имбирь и мёд! – услышала она нежный шёпот чуть позже.
Это из форточки со сквозняком вырвалась кружевная белая занавеска.
– Вдыхать три раза в день, не меньше! – добавила занавеска и исчезла.
Труба посмотрела вниз, где выносили на улицу столики зимнего кафе. За одним из них уютно устроился старичок.
В руках он сжимал дымящийся напиток. Водосточная труба шумно вдохнула пряный аромат и с непривычки чихнула. Старичок вздрогнул и оглянулся.
«Нет, так дело не пойдёт», – грустно подумала труба и тихонько завыла.
– У-у-у-у! – услышали прохожие и заспешили прочь.
Оставшись в переулке одна, водосточная труба обиделась и уснула. Именно поэтому она не заметила, как к ней подкрался ветерок-хулиган. Непослушный северный мальчишка подскочил и швырнул в трубу целую горсть камней!
Бах-ба-бах! Трум-бум! Полетели камешки, пробивая тонкие стальные бока.
– Ай-ай-ай! – проснулась труба. – Ой-ёй! Разве бывают дырявые водосточные трубы? Мяу! Мяу!
Труба изумлённо замолкла: неужели это она от расстройства замяукала?! Но нет: оказывается, внизу сидел взъерошенный полосатый котёнок.
– Я потеря-мяу-ся! И замё-мёурз!
– Полезай-ка ты в меня, – предложила труба, – я хоть и дырявая теперь, но от ветра защитить сумею.
«Ш-ш-ш-ш!» – услышали котёнок и труба.
Мимо летел одинокий воздушный шарик, который вот-вот мог исчезнуть в бескрайнем зимнем небе.
– Цепляйся
