— Вы предусмотрительны. До утра они доберутся, я полагаю?
— Без сомнения. А что у вас произошло с мальчиком, что выскочил мне навстречу, словно за ним гнались черти?
Барон нахмурился:
— Вы изловили этого воришку? Где он? Я был бы весьма признателен. Щенок посмел украсть у меня кошель.
— Я оставил мальчика с обозом.
— Не сбежит ли?
— Нет, не думаю. Но не будем отвлекаться. Я согласен, будить Стефана сейчас негоже. Но взглянуть я на него обязан. Проводите меня, шановный.
Такая настойчивость барону пришлась явно не по душе, но вокруг стояли люди полковника, настроенные весьма решительно. Пан Лещинский понял, что полковник не отступится и обмануть его не удастся. Увидев пустую спальню, он возьмет саблю в руки и что предпримет дальше, угадать несложно, даже не посмотрит на чин.
Барон замешкался, потом сказал:
— Пойдемте, шановный. Я только отдам кое-какие распоряжения моему слуге.
И отошел в сторонку, подзывая к себе Кшиштофа.
Винсент брел рядом с телегой, на которой в большой деревянной труне покоилось тело погибшего воеводы. Обитая темной материей, труна лежала на охапках соломы и навевала непреодолимую тоску. Винс, хоть и был уставший и измотанный от погони, старался держаться от нее подальше, чтобы не задеть ненароком даже рукавом. И уж тем более не хотелось садиться в телегу.
Возница лениво понукивал, подгоняя столь же ленивую лошадку, но та вовсе не намерена была превращаться в скаковую, да еще в такую темень.
С телегой остались четверо всадников. Им была весьма не по душе такая участь — охранять прах усопшего. Они дремали на ходу, лишь изредка открывая глаза, чтобы направить на путь истинный своих коней, так и норовивших отклониться в сторону к сочной траве.
Винсу все это уже порядком поднадоело. Мало того, что полковник отставил его, словно бесполезную вещь, и не взял с собой, так теперь еще надо переживать, что там происходит. Вдруг дошло до боя и барон одерживает верх? Кто же тогда спасет Стефана? Нет, это совершенно невозможно! Винс должен быть там во что бы то ни стало!
Но если все пойдет так, как теперь, то телега доедет до имения от силы через полчаса, а то и час. Решение пришло неожиданно, как впрочем и все в этот нелегкий день.
Один из всадников сказал, развеяв тихую ночь хриплым басом:
— Что-то у меня душа не на месте, браты. Как бы наш полковник в засаду не угодил. Не слыхать ничего, ни криков, ни гомона, может их там уж порубили всех? Съезжу-ка я, поразведаю. А вы продолжайте путь, да сторожитесь, дрема не лучший попутчик.
Он не успел пришпорить коня, как Винс кинулся к нему:
— Возьмите меня с собой! — вскричал он с горячностью. — Мне очень надо там быть! Я прошу вас!
— Ишь ты, воробей. Откуда такой выискался только. Нечего тебе там делать, раз полковник оставил.
— Ну пожалуйста, я очень прошу! — Винс отчаянно вцепился в стремено двумя руками, словно мог удержать коня таким образом.
— Эх, будет мне нагоняй, ну да уж ладно. Полезай в седло.
Упрашивать долго не пришлось, Винс даже сам не заметил, как оказался на коне. Он ухватился за жесткую гриву, чтобы не свалиться, но конь шел мягко и ровно, да еще всадник придерживал мальчишку.
К распахнутым настежь воротам подъехали очень быстро, ушло даже меньше четверти часа. Сторожей не было, вообще никого не было. Все сгрудились во дворе перед колоннами дома.
Воин, что привез Винса, остановился, но въезжать не стал. Он спешился, ссадил мальчишку наземь и сказал:
— Я вижу, все живы-здоровы. Полковник ведет переговоры, но в бой вступать не спешит. Потому, парень, вернусь-ка я обратно. Он жуть как не любит, когда приказы нарушают, здорово осерчает. Ну а ты, остаешься или со мной?
— Нет, я останусь, — твердо отвечал Винс. — прощайте, спасибо вам.
— Ну, как знаешь!
Воин вскочил в седло и умчался в темноту. А Винс развернулся и пошел к людям.
Уже на подходе он понял, что воздух пропитан чем-то нехорошим — настороженностью, злобой и недоверием.
Хоть полковник и разговаривает с бароном вполне мирно, на первый взгляд. Это так встревожило Винса, что он бросился вперед с громким криком:
— Пан полковник! Что вы с ним разговор ведете, он же такое со Стефаном сотворил! Может, его и в живых уже нет! Пойдемте скорей к «холодной», там ведь Стефан!
Мальчишка быстро пробежал открытое пространство, но, на свою беду, зацапился за собственные ноги и влетел прямо в обьятия барону Лещинскому. А уж тот не упустил столь счастливый случай! Он крепко схватил Винса за плечи и прорычал:
— Попался, пся крев! Я велю тебя запороть до смерти!
— Полегче, шановный, — холодно заметил полковник Шенсный, вынув наполовину саблю из ножен. — Немедленно отпустите мальчика и ответьте на его обвинения. Где Стефан и что вы с ним сотворили? И учтите, что еще час назад я отправил гонца в ближний город, так что уже к утру здесь будет половина королевского воинства.
Барон быстро смекнул, что игра проиграна и лучше уносить ноги, с наименьшими потерями. Но Винса отпускать не спешил.
— Так и быть, полковник. Кшиштоф! Приведи сюда нашего Стефана.
Несколько минут прошли в напряженном молчании. Присутствующие были готовы ко всему, вплоть до смертельной схватки. Наконец появились Збигнев и Кшиштоф. Они несли полуживого мальчика, а за ними плелся, держась за голову, посрамленный Войцех.
— О, нет... Что они с тобой сделали... — сдавленно проговорил полковник. — Это тебе даром не пройдет, негодяй...
Стефан поднял голову, слабо усмехнулся:
— Это вы, пан Шенсный... А я вот... Видите...
— Вижу, мальчик, я все прекрасно вижу... Примите его! — скомандовал он своим людям.
Но барон скрежетнул зубами, отшвырнул прочь Винса и перехватил у слуг Стефана. Никто даже моргнуть не успел, так быстро произошел этот обмен.
— Вы с ума сошли, барон! — поразился такой наглости полковник. — Что вы еще замыслили?!
А Лещинский уже вынул кинжал и приставил блестящее лезвие к горлу Стефана.
— Если кто шевельнется, я пущу ему кровь — твердо произнес он и стало понятно, что так и случится.
— Отпустите его! — слабо трепыхнулся Винсент. Он больно ушибся, когда его оттолкнул барон, но разве же это боль?.. — Умоляю, пан барон, отпустите Стефана! Возьмите лучше меня снова!
— Тоже мне, сравнил, — жестко улыбнулся барон. — Сын воеводы и нищий приблуда.
— Оставьте Стефана и я позволю вам покинуть имение. — сказал полковник. У него не было иного выхода.
Барон раздумывал с полминуты, потом все же решился:
— Даете слово?
— Да, я даю вам слово, что не буду преследовать.
— Хорошо, я отпускаю вашего Стефана, но второго мальчишку все же возьму с собой. Я верю вашему слову, полковник, но и гарантии не помешают.
— Не отдавайте ему Винса! — заволновался Стефан. — Он же его прикончит, едва выйдет за ворота!
— Без Винса, или как там его, не будет разговора! — отрезал барон.
Теперь настал черед поразмышлять полковнику. Но все решилось помимо него — Винс подошел к барону, встал перед Стефаном на колени, поцеловал его слабую кисть.
— Стефан... — сказал он еле слышно, — я тебе очень признателен... Ты спас мне жизнь и теперь пришел мой черед. Не беспокойся обо мне, все будет хорошо... Пан барон, отпустите его, я готов идти с вами...
— Какое благородство, кто бы мог подумать, — с долей ехидства заметил барон, но все же оттолкнул от себя Стефана, прямо в руки стоявшему напротив полковнику. А сам подхватил Винса и прижал к себе, закрываясь, словно щитом.
— Храбрец... Ребенком прикрываешься... — брезгливо произнес полковник. Он бережно принял Стефана и поднял его на руки. — Пропустите его и его вояк! И запомни, пан Лещинский... если хоть волосок упадет с головы Винсента... Я умею мстить, и никому не желаю в этом усомниться!
Исполняя приказ, его воинство расступилось, давая дорогу людям Лещинского. А те, наскоро оседлав коней, поспешили убраться.
Стефан, глядя им вслед, едва не плакал:
— Неужели вы так и отпустите их?! Пусть увозят Винса, да? Велите их задержать! — говорил он полковнику.
— Успокойся, мальчик... Я дал слово, что не буду препятствовать... Но будь уверен, этот обнаглевший шакал недолго будет радоваться. Я лично испрошу у короля позволение наказать негодяя за все причиненное зло. Он взял на себя слишком много, посягнув на твою жизнь и честь.
Полковник прижал к себе мальчика, что лежал у него на руках. Так они оба смотрели вслед удалявшемуся барону Лещинскому и слышали затихающее в предрассветной дымке эхо тонкого голоска Винса:
— Стефа-ан! Проща-а-а...
В третий раз за одну ночь поменял Винс транспорт. Сейчас он ехал в седле с бароном Лещинским. Надо сказать, соседство это было весьма неприятно обоим.
