Папа не спускал с меня глаз. Вероника поспешила на помощь.
– Мамми! Знаешь, сколько калорий в сливках?
– А что? – переполошилась она.
– То, что ты льешь их в кофе не глядя! Хочешь поправиться на килограмм?
– Тише! – прошептала мама Вероники, увидев приближающегося мужа.
– Вот так, мамми. Теперь хорошо. Ровно по линии.
Но эта сценка меня не спасла. Я уже собиралась выйти из-за стола, как услышала папин суровый голос.
– Гаянэ! Я надеюсь, речь в заметке шла не о вас. Расследование – это дело милиции, а не детей.
Я пробурчала что-то по поводу двоих ребят из Москвы, а не трех.
– Предупреждаю, – сказал папа, – если узнаю, что ты влезла в какую-нибудь историю, из номера ты больше не выйдешь.
Мы с Вероникой переглянулись и выскочили из столовой. Сейчас прозвучал явный жесткий запрет. Надеюсь, что не попадусь папе.
* * *
– Ну мама! Вот дает! Зачем она прочла это вслух?
– Моя мамми тоже хороша!
– Зато Ботанику повезло. Никто ему ничего не запрещает.
– Очень повезло, – грустно улыбнулся Ботаник. – Моя бабушка уверена, что скоро в Звенигороде приземлятся инопланетяне с Сатурна и потому разгуливает повсюду в надежде встретиться с ними. А отец так погружен в работу, что не замечает меня.
– Зато мой замечает все, – мрачно сказала я. – Если он узнает, что мы были в «Гроссвальде», сидеть мне в номере до конца срока путевки…
– Сожмись, – посоветовал Слава. – Как он может что-то узнать?
– Но в газете явно написано о наших действиях! Откуда ему стало известно о нашем посещении Никива?!
– Это нам предстоит выяснить. А пока сожмись и допивай коктейль.
– Кстати, – вспомнила я, – газета вышла еще в четверг.
– А на экскурсию, позвольте вам напомнить, мы ездили в пятницу, – кивнул Ботаник.
– То есть преступники могли узнать о нас из газеты, – закончил Слава.
– Хотя бы никакой мистики тут нет, – с облегчением вздохнула я.
Мы вчетвером стояли рядом с «Патерсоном». Купили в супермаркете по молочному коктейлю и теперь потягивали через соломинки густой холодный напиток, прячась от солнца под зонтиком Вероники. На Звенигород снова обрушилась августовская жара.
На асфальт мы поставили просторную клетку для канареек. На следующий день после нашего посещения Никив передал ее Славе для нас, чтобы отблагодарить за помощь. Вероника вынула жердочки и кормушки, и клетка превратилась в переноску для Супербяки.
– Где находится редакция газеты «Непроверенные факты»? – спросила я.
– Судя по выходным данным, на улице Украинской, – ответил Ботаник.
– Отсюда недалеко, – пояснил Слава.
– Хани, помоги понести Супербяку, – попросила его Вероника и вручила Славе переноску.
Они сильно сблизились после того приключения в «Гроссвальде». Обменивались шуточками, повторяли друг за другом словечки.
Мне это не нравилось, но я ничего не могла поделать. Они похожи – оба целеустремленные, уверенные в себе, оба работают, чтобы платить за свое образование. Нам-то с Ботаником родители пока позволяют валять дурака и заниматься тем, что нравится и не приносит денег: рисовать комиксы и изучать античность. Я с завистью смотрела, как Вероника и Слава идут бок о бок и со смехом раскачивают кошачью переноску.
* * *
Дом, в котором находилась редакция, стоял на пересечении Украинской и Пролетарской улиц. Одну его стену выкрасили в бирюзовый цвет, другую – в бежевый. Голубая стена была изрисована граффити, а бежевая носила на себе следы пожара. Крепкие решетки на окнах походили на солнечные лучи. Сами окна – мутные, с торчащим из-под рам поролоном ржавого цвета.
Редакция, судя по табличке на двери, располагалась в подвале и представляла собой тесную комнатушку с четырьмя столами, за которыми никто не сидел. Еще тут стоял невысокий железный шкаф. На стенах снова оказались рисунки в стиле граффити.
Мы водрузили клетку с Супербякой на шкаф. Кот презрительно фыркнул. Поднялся столб пыли.
– Вы к кому? – спросили из-под самого дальнего стола.
Слава сел на корточки.
– Здорово! – произнес он. – Нам нужна Нонна.
– Ноликова, – добавил Ботаник.
– Фух, – облегченно вздохнули под столом.
– Вылезай! – велел Слава.
Послышалось сопение, и из-под стола выскочил юркий мальчишка лет десяти.
– Я думал, вы за мной, – оправдываясь, сказал он, отряхивая джинсы и приглаживая волосы.
– А ты кто? – спросила Вероника.
– Виталька. Вам Нонка зачем? Бить будете?
– Нет, – удивленно ответила я. – А что, ее часто бьют?
– Каждую неделю, – хмыкнул мальчишка. – Ну, не совсем бьют. Так, по шее надают пару раз.
– Бить девушку?! За что?! – возмутился Ботаник.
– А то вы сами не знаете… Мы же в газете публикуем не настоящие новости, а сплетни и домыслы. Только я спокойные сплетни выбираю и готовлю к печати, а у Нонки сплошные приключения и расследования на уме. Сунет она нос не в свое дело, напишет что-нибудь криминальное – и попадет в точку, а потом приходят всякие авторитеты – разбираться. Видели, у нас стена обгоревшая? Из-за Нонки все!
– Поэтому у вас и решетки такие на окнах? – догадалась я.
– Ага, – кивнул Виталька. – Но нас не всегда ругают. Однажды мы про граффити написали, так граффитчики в благодарность полредакции изрисовали.
Мальчишка был весь какой-то неспокойный – вертелся на месте, хватал документы, возвращал их обратно на стол, засовывал руки в карманы, с удивлением разглядывал Супербяку.
– А я думала, это ты так красиво рисуешь, – сказала я Витальке, чтобы как-то утихомирить его.
– Я в газете работаю, – гордо ответил паренек и от важности завертелся еще больше.
– Сколько же тебе лет, юноша? – удивился Ботаник.
– Десять.
– И уже работаешь?
– Ага!
Парнишка шмыгнул носом и включил настольную лампу. Потом выключил.
– А что? Печатать умею. Интернет знаю.
– А почему у вас в газете сплошное вранье? – спросила я.
– И кто это – мы? – добавил Слава.
– Никакое не вранье, – явно обиделся мальчик, – а сплетни. Сплетни – не совсем вранье.
– Но и не правда, – возразила Ника.
– Правду не покупают, – веско сказал мальчик. – Правда никому не интересна, а сплетни с удовольствием берут. Я знаю, сам номера распространяю.
– Ты и журналист, и курьер, – заключил Слава. – А где ваш главный редактор?
– Так это папа мой! – сообщил весело мальчик. – А мама у нас корректор. Родители сейчас в Америке – мы грант получили на годовое обучение журналистике. Но они и так очень умные. Видали, у нас ни одной ошибки в газете нет!
– Семейный бизнес, – усмехнулась Вероника, оглядывая захламленную комнатку.
– Нонка! – завопил парнишка кому-то в дверях. – К тебе пришли!
От неожиданности Супербяка подпрыгнул в переноске. Клетка распахнулась. Дверца-то была слабенькой, рассчитанной только на то, чтобы сдерживать птичек, а не разъяренных котов. Супербяка выскочил и вцепился когтями мне в ногу.
– Ника! – взвыла я. – Забери его!
Вероника кинулась ко мне, крича на кота по-английски.
– Здравствуйте! – здоровались в это время ребята с Нонной.
Я наклонилась и задрала штанину. На ноге алели царапины.
– Настоящий Супербяка твой кот, – сердито сказала я Нике.
Но та застыла, глядя на дверь. Я оглянулась – и чуть не упала. В дверях стояла няня Антона.
– Нонка, – подскочил к ней паренек, – ты их знаешь?
Я все еще не понимала, что происходит.
– Ирина? – неуверенно спросила Вероника.
Ирина-Нонна развернулась, чтобы бежать. Но у Славы реакция оказалась лучше. Он нырнул в дверной проем за девушкой и притащил ее за руку обратно.
– Дурак! – раздраженно бросила та брату. – Сто раз просила шторы закрывать, если кто-то ко мне приходит. Больше я тебе за обедом не пойду.
– Я свет на столе включал и выключал, – оправдывался Виталька.
– Дурак в квадрате! – разозлилась Нонна. – Такой сигнал на прошлой неделе был. А на этой неделе – шторы.
Виталька насупился и снова полез под стол. Нонна хмуро поглядела на нас с Вероникой, скинула со своего локтя руку Славы и села на стул. Выглядела она странно. На ней была блузка с набивным рисунком и пышная юбка до пола. Обута Нонна была в «конверсы» моей мечты – белые, с голубыми ромашками. Эти «конверсы» и ежик рыжих волос как-то не вязались ни с блузкой, ни с длинной романтичной юбкой, мечтой моей мамы, ни с солдатской сумкой на длинном ремне, болтающейся где-то у колен Нонны.
Ботаник помог Веронике запихнуть Супербяку обратно в клетку. Слава загородил собой выход.
– Ты ее знаешь? – спросил он Нику.
Та кивнула:
– Это няня Антона.
– Да ладно! – не поверил Слава. – Та же постарше была.
– Зачем ты обманула нас? – грозно уставилась на Нонну-Ирину Вероника.
Супербяка презрительно зашипел.
– Я не обманула, – гордо сказала Нонна. – Я обследовала помещение, искала материал для репортажа.
