На самом деле жарче и светлее стало вокруг Леры. Настолько жарче, что ему щёку обожгло. Скосив глаза, Лера с радостью обнаружил, что яркий свет исходит от горящего рядом с ним картона. Причиной тому было Шуркино письмо-факел, огонь с которого перебрался на стену, выжег в ней громадную дыру и продолжал стремительно разбегаться в разные стороны, пожирая всё на своём пути. Напуганные пламенем, шершни попятились.
Прожжённая стена на счастье оказалась внешней. За ней в свете восходящего солнца алел лес. Недолго думая, Лера, словно цирковой лев в горящее кольцо, сиганул в эту пылающую дыру.
Услышав первые выстрелы, школьные дружины взяли логово шершней в плотное кольцо.
– Неужели кто-то из наших? – удивился Пантелеймон Юрьевич.
– Больше некому, – показал Миша на брошенные возле входа в гнездо кроссовки и туфли.
– Это Стопочкина, – опознал Клёпа. – А это…
– А это Захарьева, – подошёл Речка.
Тотчас наверху шара были замечены две человеческие фигуры.
– Светочка Щербина! – радостно заорал Клёпа. – И Шурка Захарьев с ней!
Школьники задрали головы.
– Ещё чуть-чуть и полосатики полезут, – заметил сквозь зубы Миша.
– Без команды не стрелять! – предупредил учитель.
– Эгей! – закричал он и замахал рукой, привлекая внимание стоящих на шаре. – Немедленно ложитесь, мы вас сейчас снимем!
Внутри гнезда отчаянно забухал и затих «маузер».
– Это у Стопочкина патроны кончились, – констатировал Пеца. – Теперь шершни его стопроцентно сожрут.
Внезапно на обращённой к поляне стороне шара образовалось чёрное пятно. В следующий миг оно лопнуло, и картонная стена расползлась. Из внушительных размеров дыры вырвались языки пламени, повалил дым.
– Сгорят заживо, – схватился за сердце Пантелеймон Юрьевич.
– Курильчик!!! – гаркнул он так, что Курила присел от неожиданности. – Где твои мухи?! Срочно мух!
– Си-си, – стал заикаться Вася, – си-спят мухи, в школе, на крыше.
– Не успеем мы с мухами, – остановил разволновавшегося учителя Миша. – Надо жердь срубить и приставить к шару вместо лестницы.
Принялись рубить дерево, но тут из дымящей дыры с воем вылетело чёрное существо. Описав в воздухе дугу, оно, ломая ветки, повисло на ближайшей обглоданной берёзе. Мальчишки вскинули и опустили оружие, признав в подозрительном существе своего товарища.
– Слезай, герой! – рассмеялся счастливый Пантелеймон Юрьевич.
В ответ к его ногам упал маузер, потом деревянная кобура. Последним на землю спрыгнул чёрный от копоти Лера.
Одноклассники бросились было к нему с расспросами, но из гнезда, страшно гудя, стали вылетать шершни.
– Огонь! – приказал учитель.
Мальчишки дали беспорядочный залп.
– Прицельно! – предупредил Пантелеймон Юрьевич. – Все вместе!
От второго и на этот раз дружного залпа замертво пало сразу четверо шершней. Следом грохнул необычно громкий одиночный выстрел и ещё один «тигровый» получил здоровенную дыру в боку. Это Речка открыл огонь из противотанкового ружья, которое установил в развилке берёзы. В руках здоровяка Миши яростно заработал «дегтярёв».
– Чох! Чох! Чох! – плевал он раскалённым металлом. – Чох! Чох! Чох!
Сражённые пулемётными очередями, гигантские насекомые один за другим падали на поляну.
– Пацаны! – закричал в панике Пеца. – Сейчас из Захарьева с Щербиной жаркое будет!
Только тут дружинники вспомнили, какая опасность угрожает Светочке и Шурке. Пламя за время короткого боя пожрало внутренности гнезда, а затем и его стены. Нетронутым остался только громадный купол коричневого шара. Но и он стремительно таял под натиском огня. Ещё немного и остатки гнезда рухнут вместе с их одноклассниками. И вот купол дрогнул и полетел, но не вниз, а вверх. К восторгу дружинников, он медленно воспарил над пожарищем.
– Их горячим воздухом поднимает, – предположил Клёпа. – Крыша же широкая и лёгкая, как воздушный шар.
Между тем, картонный купол, который весьма напоминал большое перевёрнутое вверх дном блюдо, поднялся на добрую сотню метров и, словно летающая тарелка, стал понемногу планировать в сторону городка.
Оставив Речку с его дружиной добивать врага, Пантелеймон Юрьевич вместе с дружиной Миши бросился в погоню. Пока они выбирались из леса, крыша шершневого гнезда исчезла.
– Воздух под куполом остыл, и они опустились на землю, – справедливо рассудил учитель. – Только бы не покалечились при посадке.
– Цепью! – приказал он. – Растянуться с интервалом в пятьдесят метров! За мной бегом марш!
Ученики во главе с биологом припустили в сторону городка. Но ни Щербины, ни Захарьева нигде не было.
– Что они сквозь землю провалились? – запыхавшись, остановился Пантелеймон Юрьевич. – Мы, наверное, километра два пробежали, а их всё нет.
– Их ветром снесло, – предположил Клёпа.
– Каким ветром? – Пантелеймон Юрьевич облизнул и поднял вверх мизинец. – Травинка не шелохнётся.
Тут с левого фланга примчался Пеца.
– Нашли! – выпалил он сходу. – Живы-целёхоньки! Драпают по дороге в сторону соседнего района!
– Драпают? – поразился учитель.
– Стопроцентно, – подтвердил Пеца. – За кустами мимо нас пробежали. Что-то крикнули и рукой махнули.
– Почему же вы их не остановили? – нахмурился Пантелеймон Юрьевич. – Они, вероятно, находятся в состоянии шока.
– Ага, – обиделся Пеца, – попробуйте остановить. Так бегут, что на гоночном велосипеде не догонишь.
– Это всё последствия перенесённого стресса, – расстроился учитель. – Надо их срочно найти, иначе в новую беду попадут.
Собрав школьников, Пантелеймон Юрьевич усадил их в кузов комендантского грузовика, а сам забрался в кабину.
– Вдоль леса, – приказал он водителю. – И как можно быстрее.
– Есть быстрее! – отозвался ефрейтор, заводя мотор.
Грузовик рванул с места и помчался по просёлочной дороге с такой скоростью, что мальчишки не знали за что хвататься. То ли за оружие, которое пыталось вырваться из рук, то ли за борта грузовика, который на каждом ухабе норовил выбросить из кузова.
– Вот они! – воскликнул на очередном повороте Пантелеймон Юрьевич. – Видите?!
Ефрейтор присмотрелся. Что за диво?! Впереди по дороге неслась крыша, на тряском картоне которой стояли на четвереньках Захарьев с Щербиной.
– Наваждение какое-то, – потёр глаза учитель.
Увидев… да нет, услышав позади себя гул мотора, крыша прибавила скорости.
– Гони! – закричал биолог. – Не то уйдёт!
Водитель прибавил газу, но крыша не уступала ни пяди. Ефрейтор даже взмок от напряжения.
– Что за чёрт?! – недоумевал он.
– Без нечистой силы не обошлось, – согласился Пантелеймон Юрьевич и тайком осенил улепётывающую крышу крестным знамением.
В следующий миг грузовик нагнал беглецов.
– Захарьев! – высунулся из окна Пантелеймон Юрьевич. – Что у вас происходит?!
– Не знаю! – успел крикнуть в ответ Шурка.
Словно испугавшись человеческих голосов, крыша резко взяла вправо и, не сбавляя хода, устремилась через вспаханное поле. Водитель ударил по тормозам.
– По пахоте не проедем, – пояснил он. – Бесполезно пробовать.
Учитель проследил за направлением движения картонного купола.
– Жми вокруг поля! – скомандовал он. – Встретим их на той стороне.
Расчёт Пантелеймона Юрьевича оказался верным. Обогнув пахоту, они тотчас наткнулись на крышу. Неподвижная она лежала на краю дороги. Вокруг – никого. Сгорая от любопытства, школьники бросились к остаткам гигантского гнезда.
– Раз-два, взяли! – скомандовал здоровяк Миша, и разом они приподняли картон.
Взорам школьников открылось невиданное зрелище. Под крышей, тяжело дыша, сгрудилась стая громадных тараканов. Каждый размером с небольшую лошадь. Ни Захарьева, ни Щербины среди них не было.
– Назад! – увидев гигантов, отпрянул биолог. – Тараканы опасны для жизни!
Мальчишки опустили крышу, и насекомые вновь оказались в ловушке.
Неожиданно со стороны поля донёсся хохот.
Лера обернулся и вздрогнул. По пахоте шагали два грязно-рыжих существа. У первого, повыше ростом, болтался толстый отвислый живот. У второго с головы сползали толстые жирные змеи.
– Аржавенники, – прошептал Лера.
– Кто-кто? – не понял Пантелеймон Юрьевич.
– Нечистики, – пояснил Стопочкин. – Бабушка рассказывала, они в болоте живут, где ржавые места. Лежат там, на дне и обрастают липучими слоями.
Но учитель бабушкиным сказкам не поверил.
– Ладно, насекомые увеличились, – сказал он сердито. – Но если ещё и нечисть объявится, это уже совсем какая-то каша-малаша выйдет.
Аржавенники, между тем, приближались, растопырив руки и ноги, время от времени похохатывая. Голос одного из них показался Лере знакомым. Лера присмотрелся, и сам расплылся в улыбке.
