— Как же ты — обещал, а не выполняешь?
— Да все из-за этого...
— Понятно. Все равно слово надо держать. Дедушка говорит: «Слово — святое дело».
Камни повторили:
«Святое... тое... дело... о...
— Правда, — согласился Костя. — С первым почтовым пароходом отправлю.
Камни одобрительно загудели. Где-то впереди взвизгнул щенок, другой залаял. Скалы весело отозвались, передразнивая Атоса и Портоса.
Щенки бежали навстречу, подбежав, завертелись вокруг. Атос лаял, а Портос повизгивал, потирая лапой окровавленный нос.
— Попало? — спросил Троня. — Не будешь совать нос куда не надо.
— Опять топорок долбанул! — сказал Костя, гладя пострадавшего.
Портос слизал кровь со своего носа и, забыв про обиду, припустился вперегонки с братом на поиски новых приключений.
Проводив их взглядом, Костя спросил:
— Почему твой дедушка отказался плавать с аквалангом? Старый водолаз — и отказался.
— Доктор не разрешает. Дедушка будет у нас береговым инструктором, а мы с тобой и Ли с Ив Ивом — водяными инструкторами. Сколько у нас в списке?
— Вчера еще двое ловцов записалось, да мои папа с мамой тоже хотят плавать с аквалангом. Всего на сегодня девятнадцать человек. Целая школа!
Троня сказал:
— Крабов теперь можно собирать со дна, как огурцы в нашем огороде.
Костя мечтательно улыбнулся.
— Акваланги — это что! Вот батискаф бы нам достать!
— Батискаф?
— Ну да! На нем можно опуститься на одиннадцать километров!
— На самое дно Тускароры?
— Конечно! Только бы достать.
Троня покачал головой.
— Батискаф — это штука!
Камни торопливо, наперебой повторяли каждое слово. И казалось, в их голосах звучат удивление и страх перед людьми, которые хотят раскрыть все тайны на земле и в том числе их тайну — тайну поющих камней.
Мальчики вышли из ущелья. Перед ними лежал бесконечный загадочный океан. Усталое, припухшее солнце повисло над самой водой, собираясь опуститься на ночлег. Доносился густой голос прибоя. Кричали птицы. К острову двигались темные черточки: кавасаки возвращались в бухту.
Подбежали Атос и Портос. Щенки сели у ног мальчиков, высунув розовые языки, и тоже глядели в синюю даль океана.
— Завтра будет хорошая погода, — сказал Троня.
— Да, закат ничего, — согласился Костя.
— А не сходить ли нам после вахты вокруг острова?
— Мы же обещали Ив Иву?
— Давай и его с собой возьмем, и Ли тоже, — Троня протянул руку: — До свидания!
— Погоди, теперь я тебя немножко провожу. Надо ведь обо всем договориться. Какой ты скорый! Помнишь, мы хотели измерить глубину у западного берега?
— Я уже линь приготовил.
Они повернули назад в ущелье.
Атос и Портос сорвались с места, умчались вперед и снова подняли переполох среди задремавших скал...
В субботу вечером на разъезде Корабельная роща сошли всего два человека, но такой необычайной внешности, что из всех окон вагонов показались любопытные пассажиры, а дежурный по разъезду Павел Федосеевич Середа чуть было вместо желтого флажка не поднял красный.
Один из приехавших был одет в голубой камзол, расшитый золотом, на голове его красовалась черная широкополая шляпа с белым страусовым пером. Он стоял, опершись на шпагу, и слушал очень подвижного, юркого человека в коротком, небрежно наброшенном на плечи бархатном плаще канареечного цвета и с кремневым пистолетом в руке. Если одежда этих странных людей в своей верхней половине поражала необыкновенной пышностью, то нижняя часть, наоборот, говорила о крайней скромности. Из-под камзола и плаща виднелись только голые загорелые ноги да стоптанные сандалии.
Возле этой странной пары на досках перрона лежали туго набитый рюкзак, полосатая наволочка, превращенная в вещевой мешок, и большой моток сети, надетый на палку.
Проводив поезд, дежурный, смущенно покашливая, направился к приезжим. Заметив его, человек в желтом плаще направил на него пистолет и крикнул звонким мальчишеским голосом:
— Вот мы сейчас спросим товарища, и он скажет, кто из нас прав!
Павел Федосеевич остановился и полез в карман.
— Не бойтесь, пистолет незаряженный, — успокоил дежурного человек в камзоле и ударом рукоятки шпаги немного приподнял поля своей необыкновенной шляпы.
— Ведь еще будет автобус на Сосновку? — спросил мальчик в плаще. — Да? А вот он уверяет меня, что не будет.
— На Сосновку, говоришь? — Павел Федосеевич не спеша вытащил очки, надел их, и сразу его лицо, заросшее серебристой щетиной, словно осветилось изнутри.
Он с нескрываемым удовольствием рассматривал мальчишеские лица. Из-под черной шляпы на него мрачно глядели большие серые глаза, краснели обгоревший на солнце утиный нос и полные щеки. Вся фигура второго мальчика дышала необыкновенной энергией и решимостью. Его черные глаза так и «стреляли» в разные стороны, а тонкие ноздри вздернутого носа нервно раздувались. Заметив, с каким любопытством их рассматривает дежурный, мальчики переглянулись и пожали плечами.
— Я, как старший, тоже прошу вас ответить: есть ли сегодня автобус на Сосновку? — наконец произнес мальчик в шляпе и, помолчав немного, добавил: — Потому что мне надо решить, что предпринять, если нет автобуса.
— Как нет? — вскрикнул его товарищ.
— Не горячитесь, молодой человек. — Павел Федосеевич снял очки, не спеша положил их снова в карман и только тогда сказал: — Это все я вам доложу, но и вы уважьте старика — объясните мне, пожалуйста, откуда вы явились: чи с Марса, чи с Луны?
— Ты, Митрий, оставайся с товарищем, объясняй, откуда ты взялся, а я пойду все разузнаю... — бросил через плечо мальчик в плаще.
— Постой! — мальчик в шляпе поймал товарища за руку: — Я как старший запрещаю тебе уходить. А вы, товарищ, если хотите знать, то на Марсе совсем не такие люди, как мы с вами, а на Луне жизнь невозможна. А мы из Сосновского пионерского лагеря.
— Так, так. Понятно. Стало быть, у вас форма такая?
— Да нет же! Это костюмы для «Кота в сапогах»! Из города везем. Сначала мы их в руках несли, а потом, чтобы не помять, решили надеть. Нам надо срочно добраться в лагерь: завтра постановка.
— Срочно? Тогда положение у вас поганое.
— Вот тебе на! — удивился мальчик в шляпе.
— Проклятье! — вскрикнул мальчик в плаще.
— Да, хлопцы, опоздали: последний автобус ушел в шесть часов.
— Ну вот, пожалуйста! — Мальчик в шляпе осторожно приподнял фалды камзола, усаживаясь на сеть. Зажав шпагу меж колен, он с горькой усмешкой посматривал на товарища, с ожесточением чесавшего левой ногой икру правой. — С ним вечно такие истории! — продолжал мальчик в шляпе, обращаясь к дежурному. — Маркиз Карабас никогда не может делать что-нибудь одно. Всегда у него тысяча дел! И вот сегодня: мы уже получили костюмы, на вокзал приехали, пятнадцать минут осталось до отхода поезда, а маркиз Карабас, видите, взял да ушел за этим бреднем для ребят из пятого отряда! И вот, пожалуйста: все теперь погибло! Генеральная репетиция срывается, и все срывается...
Старик в раздумье скреб подбородок, мальчик в шляпе посматривал по сторонам, подыскивая местечко, где бы укрыть на ночь имущество, а второй мальчик быстро ходил по перрону, гневно сжимая рукоятку пистолета.
— Вот что, хлопцы: ночуйте у меня, а завтра к обеду уедете, — произнес, наконец, Павел Федосеевич.
— К обеду? — ужаснулся мальчик в шляпе. — У нас завтра в двенадцать спектакль!
Мальчик в плаще внезапно остановился и, круто повернувшись к старику, спросил:
— Скажите, сколько километров отсюда до лагеря?
— По шоссе двадцать.
— А напрямую?
— Если мимо болота, то и десяти не будет.
— У меня есть мысль: пошли пешком!
— Пешком? — Мальчик в шляпе усмехнулся. — С такой тяжестью в мешках, да еще с твоей сетью?
— Я понесу бредень! Один! Или постой! Ох, и мысль!
— Что еще за мысль?
— У нас в мешках что тяжелое? Сапоги, штаны с пряжками, пороховница. Да? Остальное все из марли. Так ведь?
— Ну, так. А дальше что?
— Все тяжелое мы надеваем на себя. Когда надето, то никакой тяжести нет. Ведь правильно я говорю, дедушка?
— Что же, и ступайте себе.. Дорога здесь такая, что грудной ребенок не заблудится. Зверей у нас кровожадных нема. Правда, мои внучата говорили, что возле болота след какой-то обнаружили.
— Какой след?
— Что за след?
Павел Федосеевич улыбнулся:
— Чудной народ! Говорят, что точь-в-точь, как у леопарда. Да хоть бы и водились какие звери, с вашим оружием бояться нечего.
— Это конечно. Но... я должен подумать, — сказал мальчик в шляпе, всем своим видом показывая, что ему не терпится поскорее отправиться в путь.
— Что тут думать? Время только терять! — проговорил мальчик в плаще и стал торопливо вытаскивать из наволочки пороховницу, сделанную из огромного рога буйвола, красные штаны и сапоги с серебряными шпорами.
