Ознакомительная версия.
– Кто это «он»? – напрягся Глеб.
– Большой колдун, мертвый, но очень сильный, – шаман опять укоризненно покачал головой. – Хорошо, что вы-то ему не нужны.
– А кто нужен? – Глеб шагнул к старику и ухватил его за ворот расшитой странными узорами парки. – Ну же, говори!
– Никто не нужен! Зачем же сразу старого шамана обижать, – захныкал тот, пытаясь вывернуться из рук Глеба.
– Ну же! – Глеб изо всех сил встряхнул вертлявого старика. – Ну говори, раз начал! Мне что, за экзорцистом идти? Думаешь, никто с твоей трусливой душонкой не справится?!
– Ну зачем же так сразу? – Старик, перестав дергаться, повис в руке у Глеба. Маленький, тощенький, он напоминал подвешенного мыша. Хитрые узкие глазки мазнули по лицу парня и тут же уткнулись в землю: старик явно понял, что шутить Глеб не собирается. – Кто же еще мертвому магу нужен, как не другой маг?
Пальцы Глеба разжались, и в ту же секунду старый шаман исчез – как испарился.
Но это было уже неважно: ответ на свой вопрос Глеб получил.
– Как оно там, на канадской границе? – встретила Глеба вопросом Динка.
Все трое «русичей» сидели за столиком над опустевшими стаканами с чаем. Чай в четвертом стакане уже давно успел остыть.
– Где? – переспросил Глеб.
– На канадской границе, – повторила девочка и окинула парня взглядом невинных карих глаз. – А ты разве не туда бегал? Мы думали уже…
– Очень остроумно! – Глеб в один глоток осушил безвкусный холодный чай, напоминающий подкрашенную болотную воду. – Едем! У нас очень мало времени!
Динка, Северин и Александра переглянулись, но задавать вопросы не стали. Если Глеб так говорит, у него наверняка имеются серьезные причины.
Минут через сорок они были уже у цели своего путешествия.
Садовое кольцо, как всегда, заполонили машины. Запах выхлопных газов заглушал аромат нагретой на солнце молодой листвы. Кое-как пристроив мотоциклы, ребята двинулись к месту, где когда-то стояла знаменитая башня. Сегодня о ее присутствии здесь напоминал лишь мемориальный камень, сообщавший: «На этой площади находилась Сухарева башня, в которой с 1701 по 1715 год размещались навигационные классы – первое светское учебное заведение, готовившее кадры для российского флота и государства». Когда стало известно, что башню собираются снести, многие архитекторы и общественные деятели пытались вступиться за историческое строение. «Письмо с предложением – не разрушать Сухареву башню получил. Решение о разрушении башни было принято в свое время Правительством. Лично считаю это решение правильным, полагая, что советские люди сумеют создать более величественные и достопамятные образцы архитектурного творчества, чем Сухарева башня», – ответил тогда Сталин.
Но сейчас Глебу вдруг показалось, что башня по-прежнему возвышается над запыленной площадью. Он ясно увидел ее двухступенчатое основание и высокую башенку с круглыми часами, увенчанную остроконечным шпилем. Залитая солнечным светом, она казалась пламенно-красной. Стрелки на циферблате застыли, указывая давно уже прошедший полдень, а откуда-то донесся низкий, словно надтреснутый звук колокола.
«Что-то происходит», – понял Глеб.
Он уставился на башню, ожидая, что сейчас, как бывало обычно в его видениях, картинка оживет и он провалится в какую-то историческую эпоху. Но нет – башня вдруг сделалась тускло-серой и осела на землю пеплом, мелкие частички которого еще какое-то время висели в воздухе.
«Пусто, – подумал Глеб. – Совершенно пусто, в этом месте точно ничего нет».
Он пошевелился, смахнув со лба невидимый жирный пепел.
Динка тем временем с сосредоточенным видом ходила вокруг мемориального камня с прибором, регистрирующим пустоты. Северин и Александра стояли возле Глеба, терпеливо ожидая.
– То, что мы ищем, не здесь, – сказал Глеб уверенно.
– Но почему? – Северин удивился. Александра ничего не ответила. Весь день она казалась еще более, чем всегда, замкнутой и отстраненной, словно находилась в другом измерении, за миллионы световых лет отсюда.
– Просто чувствую, – ответил Глеб, глядя, как девочка в ярко-розовом платьице крошит булку наглому толстому голубю. – Ты же доверяешь своим ощущениям? Я тоже.
Северин задумчиво кивнул.
– Но тогда что же теперь? – спросил он, оглядываясь.
– Есть еще место, где стояла усадьба Брюса в Москве, – сказала вдруг Александра. – Можем поехать туда.
В ее голосе не звучало ни тени эмоций, словно ей было все равно, ехать или не ехать, найдут они артефакт или не найдут.
– Ты права. Поедем, – согласился Глеб. – Только подождем, пока Динка свои мерки снимет.
И, заметив вопросительно приподнятую бровь Северина, добавил:
– Да, я уверен, что здесь ничего нет, но проверить все же не помешает.
– О чем речь? Я уже готова! – живо откликнулась Динка. – Куда-то еще едем? Давайте по-быстрому, а то у меня еще планы на вечер были.
– Знаем мы твои планы. Очередная онлайн-игра, – заметил Глеб.
Девочка надула губы и потянула Северина за футболку.
– Осторожно, злой Глеб! – сказала она ухмыляясь. – Заметим, я не первая, на кого он бросается. Да, Саша?! – Она многозначительно взглянула на Александру.
Та не ответила. Молча развернулась и пошла к припаркованному мотоциклу.
Остальные последовали за ней.
До Спартаковской улицы было недалеко. Прошмыгнув между машинами в традиционных московских пробках, они домчались до места. Здесь возвышалось кирпично-красное здание с белыми колоннами.
– Хороший домик! – присвистнула Динка, задрав голову. – Смотрю, этот Брюс прекрасно устроился.
– Этот особняк позднейших времен, – покачал головой Глеб. – Дом Брюса стоял как раз на этом месте. Видишь, вон там, на фасаде, белый прямоугольник? Там находились солнечные часы, снятые с особняка Брюса.
– На гроб похоже! – хихикнула Динка.
– Ты права, – вдруг согласился с ней Глеб. – В народе ходили легенды, будто там, в стене, Брюс замуровал тело своей убитой жены и замаскировал гроб песочными часами.
– Я смотрю, легендарная личность этот Брюс. – Динка засунула в рот кончик косички и с таким видом, словно выполняла важную работу, помусолила его. – Сколько с ним легенд связано.
– Это точно. Правда, Саша? – Глеб взглянул на Александру.
Она стояла словно живая статуя, глядя куда-то в пространство.
– Саша?! – снова окликнул ее Глеб.
– Да? – девушка вздрогнула. – Я просто задумалась… А это место какое-то странное, – с нарочитой живостью заговорила она. – Даже немного зловещее.
– Ну не знаю, что уж тут зловещего, – Глеб пожал плечами, – обычное место. Здесь все так перестроили, что я не представляю, что могло сохраниться с Брюсовых времен. Наверное, даже памяти не осталось.
Он сказал и запнулся, потому что свет померк, словно кто-то нажал на кнопку.
Глеб пошатнулся и потер глаза. Когда он отвел руки, все вокруг выглядело иначе, чем прежде.
Особняк стал гораздо меньше, вокруг него лежал роскошный сад. Дом был ярко освещен огнями тысячи факелов. У входа стояло множество возков, сделанных на европейский манер, карет и просто коней, оставленных у коновязи.
Глеб прошел через широко распахнутые двери, по обеим сторонам которых замерли двое лакеев в пышных париках, неподвижные, словно статуи. Большой зал, куда он попал, был полон музыки, людей и табачного дыма.
Сновали слуги, обнося гостей вином и закусками. У окна чинно беседовали несколько офицеров в узкой, на европейский манер, форме с широкими обшлагами, поодаль, возле музыкантов, кружились пары: дамы в платьях с пышными широкими юбками и галантные напудренные кавалеры. В уголке примостился пожилой мужчина. Его одежда представляла странную смесь русского и европейского костюма, а белый подбородок, судя по всему, лишь недавно познакомился с бритвой. Гость явно чувствовал себя не в своей тарелке. Глеб не сразу заметил на скамье возле входа очень высокого, неестественно худого человека с нервным лицом, украшенным торчащими «кошачьими» усами, но сразу его узнал. Многочисленные портреты в учебниках и книгах по истории довольно верно передавали облик Петра I, которого еще при жизни называли Великим. Царя окружала группа ярко одетых, блистающих золотом и позументами придворных, которые тем не менее стояли чуть поодаль, словно от Петра исходила неведомая сила, державшая их на расстоянии. Лишь один человек чувствовал себя спокойно и непринужденно возле грозного монарха. По тяжелым чертам лица, умным проницательным глазам Глеб узнал в нем Якова Брюса.
– Ну что, Яков, чем сегодня нас удивишь? – спросил Петр и на мгновенье сквозь маску сурового и властного человека промелькнули юношеский задор и любопытство.
Брюс подошел к окну, выходящему в сад, и взмахнул рукой. Раздался страшный грохот. Зала озарилась светом фейерверка. Все замолчали, кто-то из дам испугано ойкнул. Подоспевшие слуги быстро загасили большую часть свечей и факелов, и в сгустившемся мраке зазвучала грозная и торжественная мелодия. Из центра зала повалил густой цветной дым, в воздухе растекся запах морской соли и пороха.
Ознакомительная версия.
