мы пришли! – раздался над нами авторитетный голос.
Запрокинув голову, я проследил за учительской рукой.
Невысокое здание с афишами за стеклом, там же фотографии артистов, чуть дальше орущая куча наших сверстников нестройно толпилась и напирала на двери ведущие в театр.
Преодолев этот рубеж, мы оказались в тесном подъезде.
У входа в вестибюль нашу группу встретила строгая очкастая тетка, потребовавшая у учительницы билеты.
Она быстро пересчитала нас по головам, и у нее получилось, что нас на пять человек больше. Действуя рукой как шлагбаумом, дама отсекла лишних, но тут на входе завопила не успевшая пройти Дашка.
– Это наша девочка – сказала строгой даме наша учительница.
– Это наша девочка!!! – закричали мы, но на билетершу это не произвело никакого впечатления.
– Пусть платит за билет! – заявила она.
– Я платила! Я уже платила!! – стала подпрыгивать от возмущения Дашка. А мы угрожающе зашумели.
– У вас с арифметикой плохо – раздраженно сказала наша учительница, – разве не видно, что их всего двадцать!
– А эти!? – спросила билетерша, указывая на двух носящихся между колоннами мальчишек.
– Эти не мои! Я их не знаю! Понятия не имею, откуда они взялись!
–Мы из другой группы!! – закричали те, – Просто мы перепутались!!
***
В холле было просторно шумно и весело, мальчишки и девчонки разделившись на группы, с интересом таращились на увешанные зеркалами стены и золотые канделябры.
Показав язык своему отражению, и сделав, друг другу рожки, мы сдали в гардероб свои сумки, а Мишка, запарившись – свой пиджак с золотыми пуговицами и бейсболку.
– Бинокль брать будете, молодые люди? – раздавая номерки, вежливо спросила нас седая гардеробщица.
– Спасибо, мы подумаем, – важно произнес Диструсник только что пообещавший занять нам места в первом ряду.
– Вы очень лохматые! Причешитесь! – прошла мимо нас училка и мы, глупо ухмыляясь, подошли к зеркалу.
Пока мы прихорашивались по очереди с помощью щербатой расчески, прозвенел первый звонок.
***
Диструсник сразу побежал занимать лучшие места в партере, а мы решили побродить по этажам.
Оказавшись на балконе, мы сразу подошли к перилам. Сверху было интересно смотреть вниз и хотелось на кого ни будь плюнуть.
– Эй! – крикнул я застывшей посередине зала Верке. Та задрала голову вверх и улыбнулась. Стоявший рядом со мной Мишка, наполовину свесившись через перила, увидел наших ребят о чем-то спорящих прямо под балконом и принялся радостно кричать им и махать руками. Те тоже стали кричать нам и махать руками, но это мне быстро надоело, и я начал кидать в них свернутыми фантиками. Тогда они тоже стали в нас кидаться фантиками, но у них ничего не получилось – фантики до нас не долетали, и они, подумав, принялись швырять в нас конфеты, но дураки, плохо целились и попали в лоб стоящему рядом с нами дяденьке, который почему-то вместо них погнался за нами.
Тут как раз прозвенел третий звонок, и мы с Мишкой помчались к своим местам в первом ряду.
Мы еще не отдышались, когда в темноте заиграла музыка и чем дольше она играла, тем больше на сцене становилось света.
Рядом с нами нетерпеливо ерзал Диструсник, держа в руке огромный надкусанный лимон. Он максимально вытянул свою шею вперед, в поисках оркестровой ямы. Оказывается, ему кто-то сказал, что так можно сорвать любой концерт, потому что музыканты захлебнутся своими слюнями. Но так как здесь оркестровой ямы не было, у него ничего не получилось.
Затем музыка прекратилась и на сцену выбежала толстая коротконогая тетка в шортиках и ковбойке. Мы начали смеяться, но оказалось, что она изображает главного героя – мальчика. Вскоре на сцену выползли семь противных дядек в дурацких колпаках с бородами из мочалок и принялись петь писклявыми голосками песню: – Мы маленькие гномики, мы трудимся в горах…..
В руках у них были какие-то грабли и кувалды, которыми они периодически шумели.
Уютная бабушка с полным внуком, занимавшим сразу два места, смотрела на них разинув рот: – Чтой-то я такой сказки не припомню!
Внук посмотрел на нее…. Но промолчал.
– Я думала кукольный будет спектакль! – громко прошептала сидящая через пять рядов Дашка.
– Тише! – ответил я ей, но она не расслышала.
– Тише говорю!! – замахал я на нее руками.
***
Первое действие завершилось грозным рокотом барабана, в зале включили свет и все, сметая на пути билетерш, ринулись наперегонки к выходу.
В дверях буфета образовалась давка, но мы успели почти первыми, перед нами в очереди стояло всего сорок человек.
Прилавок был уставлен подносами с разной вкуснятиной и Диструсник трогал все это пальцем и восхищался. Не удержавшись он схватил с подноса большое пирожное и съел, а когда подошла его очередь, то не смог объяснить продавщице какое из пирожных он только что слопал и горько заплакал.
Потом (неожиданно) зазвонил звонок на спектакль, но никто из буфета не ушел, потому что, одни не успели доесть, а до других еще очередь не дошла.
Мы с Мишкой и Диструсником пили лимонад и чокались стаканами как взрослые. Это было здорово! Мы обращались друг к другу граф и барон, а Диструсника называли пан купчина. Я даже опьянел немножко!!!
Съев пирожные, мы все-таки пошли досматривать спектакль, но ничего не поняли, а вскоре объявили второй антракт и мы бросились к туалетам. Из-за этого мы опоздали в буфет и простояли огромную очередь за эклерами.
Когда, наконец, подошел наш черед, на прилавке остались только жутко дорогие бутерброды с красной икрой и сухие облупленные коржики.
Скинувшись, мы купили один бутерброд и бутылку «Колокольчика» и, найдя свободный столик, важно жевали икринки и запивали их лимонадом.
После икры я так сильно проголодался, что еле досидел до окончания спектакля.
Не став дожидаться выхода актеров на сцену, мы ринулись к выходу и снова к туалетам, а потом с трудом пробились через толпу к раздевалке и, оттеснив орущих мальчишек, протянули через головы девчонок свои номерки.
Вскоре усталые, но довольные мы ехали домой в метро.
– Ну как!? – спросила меня за ужином мама.
– Ничего так отдохнули! – дожевывая бутерброд, сказал я.
Плохие буквы
Мы с Мишкой ехали на велосипедах.
– Не тормози так резко, – посоветовал я ему, чуть не врезавшись в его багажник.
– Шел бы ты на хрен, – недолго думая, послал меня друг.
Обидевшись, я сказал ему: – А ты вообще иди на букву X.
И тут Мишка взвился.
– На букву X? – переспросил он, покраснев, и погрозил мне кулаком. – Попробуй только вторую букву сказать! Тогда увидишь, что с тобой будет!
– А чего будет!
– Вот скажи и увидишь! – запальчиво заорал Мишка и даже слез с велосипеда.
– Ну и скажу, – пожал я плечами.
– Скажи, скажи, рискни.
– Запросто! – произнес я и сказал вторую букву. Мишка весь затрясся от злости, но в драку не полез.
– Ну, если ты и третью скажешь, тогда все! Вот тогда все! – побожился он.
Недолго думая, я назвал третью букву, чем окончательно поставил Мишку в тупик.
Наконец он подумал и говорит: – Если бы ты их все
