не случилось ни разу. Крутой пацан у меня сестренка!
Необычайные появления и исчезновения
– Короче, не поверите… – стал шептать Славка. – Стою, перекладываю у нас на террасе часть варенья в маленькую баночку, чтобы завтра в школу нести… И вдруг Натка откуда ни возьмись! Она ж у меня ни разу ни была! Я ей точный адрес не говорил. Откуда она знала?
– Ну, это не проблема узнать. Вот откуда она узнала, что ты уже ее любимое варенье с молоком сделал? – мудро заметил я. – Она что, как пчела, запах нектара за километр чует?
– Мы сделали, – сухо поправила меня сестренка. – Мы все вместе это варенье делали.
Мальчики посмотрели на девочку очень вопросительно.
– Ну, она мне не говорила, это когда я в ее… – начала было сестренка.
Но я круто кашлянул – и Санька поняла мой сигнал.
– Не, ну, она мне сказала про свое любимое варенье, – поправилась Санька. – Но я-то ей не говорила, что мы его обязательно сегодня варить будем.
– Да вообще не в этом прикол! – обреченно взмахнул рукой Славка. – Она прямо с улицы без стука к нам на террасу влетела. На ней лица не было. Какая-то обалдевшая была. Спрашивает: «Готово?» А я в руках уже почти полную баночку держу. Ну, сам обалдел тоже. «Если это, то готово», – говорю. Она: «Давай скорей. И ложку!» Я стою как замороженный. Она тут: «Да не мне это, а – Лиле! Срочно!»
– Лиле?! Гариной?! – догадалась сразу и совсем выпала в осадок моя сестренка. – А она тут при чем?! Ей зачем это?!
– А фиг знает! – развел руками Славка. – Я даже спросить не успел. Машинально протянул ей банку. Она ее – хвать, «спасибо», и как дернет из дома. Я ничего не понял! Как стоял, так и стою чурбаном! Потом уж собрался за ней. А ее уж след простыл. Темнота на улице уже. А она в своем черном… А потом я к вам пошел. Гляжу – а калитка-то у нас на улицу на щеколду закрыта… Ну, то есть не у вас, а на нашем участке. Не, ну если постараться, ее можно с улицы задвинуть… но все равно какая-то хрень получается.
С этим мы согласились. Пообсуждали немного ситуацию и… и сошлись на том, что произошло нечто необыкновенное. Почти сравнимое с тем, что случилось в прошлом году. Но понять, что это – явно невозможно, пока само что-то не прояснится.
Тут я проявил гениальную интуицию:
– Если это что-то опять инопланетное, то ничего особенного, считай, не случилось.
– Так тогда деда Гера, наверное, чухнулся бы, – тоже умно предположил Славка. – У него ж тогда ноги бы разболелись. Он бы явился со своими опасениями. Но пока – тишина…
Может, мы бы еще долго не угомонились, но тут на нас с сестренкой вдруг неимоверная усталость обрушилась…
– Всё! Больше не могу! – ссутулилась Санька и обхватила голову руками. – Давай до завтра отложим… Вон у Тури спросим. Он наверняка что-то уже будет знать. Он же дернулся защитить ее в драке.
– А при чем здесь Туря? – опешил Славка. – Она ж моем классе. Не в вашем. Сам и спрошу.
– Ну и спрашивай сам, – сердито отмахнулась Санька. – А я спать пошла! Чао!
И в самом деле – повернулась и с решительным видом ушла в дом.
– Да, Слав. Утро вечера мудренее, – психотерапевтическим голосом сказал я другу. – Не обращай внимания. Сегодня столько всего уже было.
В общем, расстались – каждый со своим недоумением и с одним общим. Можно сказать, что Общим с большой буквы.
Не буду тут докладывать про наши долгие разговоры в ту ночь с Санькой. И гипотез была масса, и всяких эмоций на безысходные романтические темы. Я тоже держался, как мог. Не мог же я прямо тут ляпнуть про великий секрет Тури с целью немного успокоить сестренку. Да и вряд ли бы это ее успокоило. Скорее наоборот. Сошлись на одном: завтра Ната Пак должна будет дать отчет о своем странном и, в общем-то, неподобающем поведении. И про Лилю Гарину мы зададим ей о-очень конкретный вопрос. Не отвертится!
…Но на следующий день Ната Пак в школу не пришла!
К нашему с Санькой ужасу, и место Артурчика за его партой осталось пустым!
Мы доерзали до конца первого урока и кинулись ему звонить, еще не выйдя из класса. Оба разом наперегонки со своих смартфонов. Телефон Артурчика, похоже, был отключен!
Мы помчались за Славкой, а он в коридоре уже мчался нам навстречу с вестью об отсутствии Наты Пак! Никаких вразумительных версий у нас не возникло, а только раскаленная тревога встала колом в наших мозгах и сердцах!
На второй перемене к нам с Санькой подкатила Бабайка со своей девчачьей бандой и даже с извинениями. Мол, если с Артурчиком что-то серьезное, мы хотим извиниться, мы сожалеем, только нефига ему было встревать в разборку, это вообще не его война! А что с Артурчиком, известно?
– Неизвестно… – отвечал я тоном не принявшей никаких извинений стороны. – На всякий случай готовьтесь к колонии для несовершеннолетних. Годик вам обеспечен, если Артурчик выживет.
Тут Бабайка психанула и задрала юбку по самое не хочу, показывая мне доверху свое бедро. Под колготками был виден разлившийся синяк.
– У меня тоже есть телесные повреждения, если что! – визгливо пожаловалась она. – И вообще она с электрошокером была каким-то зверским. Такой запрещен!
– У меня тоже такой есть и с разрешением, между прочим, – ледяным голосом прошипела моя сестренка. – Валила бы ты отсюда, а то доведешь – я за себя не отвечаю.
Не поверите: волосы у моей сестренки приподнялись и стали искрить! Всего пару-тройку секунд, но за это время девки из параллельного успели и оцепенеть, и охнуть, и свалить.
Хорошо, что нас в тот день на уроках не спрашивали, а то нахватали бы мы с Санькой бананов только так!
Дотерпели до конца уроков. План был – сразу мчаться к Артурчику домой… Но за воротами школьного двора нас уже поджидала полицейская машина нашего участкового. То есть мы сразу издалека поняли, что она именно нас поджидает. Окошко было открыто. Василий Палыч высунул голову и окликнул нас:
– Залезайте, двойняшки! Поговорить надо!
Если друг оказался вдруг… в психушке!
Сделалось еще тревожнее. Мы сели на заднее сиденье… А на переднем уже сидел Славка, вышедший из школы раньше.
Зеркальце заднего обзора в салоне было очень широкое, и участковый поправил его так, чтобы видеть нас обоих.
– А что с Сааковым, вы знаете?! – выпалила сестренка, предчувствуя тему
