Я уверен, что вы удивительно ловко двигаетесь в воде, но здесь у нас — лес.
Жестокий, дремучий лес. Повсюду камни, шишки, овраги, кусты, деревья. Я прямо вижу, как вы спотыкаетесь о корень и летите в овраг и вас там настигает Щипач. Или вы втыкаетесь клювом в ствол. Или вы падаете просто так, на ровном месте …
Налапные часы Барсука Старшего издали вдруг пронзительную соловьиную трель.
— Так, кажется, мне пора. — Барсук Старший посмотрел на часы и нервно пригладил шерсть на макушке. — Да, мне пора, прошу меня извинить. Как я выгляжу, Барсукот? У меня не слишком засаленные усы?
— С каких это пор ты стал интересоваться своим внешним видом? — удивился Барсукот.
— С тех пор, как … не важно! — Барсук Старший вынул из нагрудного кармана щётку из сосновых иголок и наскоро расчесал шерсть на боках. — Так как я выгляжу? Мне кто-нибудь скажет?
— Вы выглядите как зверь, который мог бы блистательно раскрыть серию преступлений, арестовать маньяка и прославиться прямо сегодня ночью, но который предпочитает остаться безвестным, пузатым, линялым, усталым Барсуком Полиции, собирающимся на пенсию, — сказал Кинг-Пинг.
— Вы меня оскорбили! — обиделся Барсук Старший.
— Вы меня тоже! — Пингвин возмущённо простёр крылья-тряпочки.
— Я — вас? — удивился Барсук. — И чем же?
— Вы втыкаетесь клювом в ствол … Вы падаете просто так, на ровном месте, — услужливо процитировал Скворчонок.
— Ну так это же правда, — развёл лапами Барсук Старший. — С тех пор как вы заявились в полицейский участок, вы уже трижды упали!
— А с тех пор как отсюда улетела спецагент Супермышь, сколько раз я упал? — поинтересовался Кинг-Пинг.
— Ну … вроде пока ни разу. К чему это вы клоните?
— А к тому, что мой блестящий метод подразумевает три важнейшие стадии подготовки к спецоперации. Первая: залечь на дно. Акула-маньяк должна полностью потерять меня, то есть приманку, из виду. Вторая: изучить местность. Приманка должна ориентироваться на местности лучше акулы. И третья: усыпить бдительность. Приманка должна выглядеть беспомощной и безобидной.
— Позвольте, мистер Кинг-Пинг, — Гриф Стервятник изумлённо уставился на пингвина, — вы что, намекаете, что спецагент Супермышь — акула-маньяк? То есть, я имею в виду, Щипач?!
— Я намекаю на то, что приманка должна усыпить бдительность всех, кому она не доверяет и кто чисто теоретически может оказаться маньяком. Супермыши я не доверяю. Она ведёт себя как маньяк.
— Но ведь мы уже знаем, что Щипач — это мёртвый хомяк! — воскликнул Барсукот. — Грач Врач видел на территории клиники мёртвого хомяка. И ворона перед смертью сказала, что на неё напал мёртвый хомяк!
— Мёртвому хомяку я тоже не доверяю, — заверил его Кинг-Пинг. — Я тщательно изучил «Балладу о бешеном хомяке», которую вы, Барсукот, любезно выслали мне в Антарктику почтой вместе с приглашением … Так вот, я пришёл к выводу, что следующая жертва — это Грач Врач. Мой план гениален и прост. Я пробираюсь на территорию клиники «Семейный Грач» и демонстративно там прогуливаюсь. Маньяк, который обязательно придёт за Грачом, увидит меня, решит, что я лёгкая жертва, и не сможет устоять перед искушением. А вы, Барсуки Полиции, будете в это время сидеть в засаде. Когда Щипач нападёт …
Глава 24, в которой звери не меняются
Барсучиха Мелесандра сидела в баре «Сучок» одна. За столиком, сервированным на двоих.
— Что это за манера — сидеть, пялиться в меню и ничего не заказывать? — раздражённо взвыл у неё за спиной койот Йот. — Вы сделали, наконец, выбор?
— Я, как всегда, сделала неправильный выбор. — Мелесандра захлопнула меню и встала из-за стола.
— Вы что, не будете есть?!
— У меня пропал аппетит.
— Но мы уже приготовили «Пень-Колоду»! Ха-ха! Скажите на милость, кто заплатит за «Пень-Колоду»?!
— Простите, но я не заказывала «Пень-Колоду». — Мелесандра накинула на плечи тончайшее боа из паутины.
— Ваша дочь сказала, что вы ждёте Барсука Старшего! А Барсук всегда берёт «Пень-Колоду»! Ха-ха-ха! Вот и делай постоянному клиенту приятное! — Койот Йот схватил меню со стола и швырнул его на пол. — Обязательно обманет, унизит! Аппетит у неё пропал, понимаете!
— Обманет и унизит, — задумчиво кивнула барсучиха и направилась к выходу.
— Мама, ну подожди ещё немного! — Барбара высунула нос с кухни. — Я уверена, он придёт! Он просто опаздывает!
— Я ждала его ровно час, — оскорблённо ответила Мелесандра. — У меня всё же есть гордость.
— Ха-ха-ха! — завопил койот Йот. — Выбрасывайте «Пень-Колоду» в помойку! Все тут гордые, как я посмотрю! Один только койот негордый!
— Как вы думаете, звери меняются? — спросила вдруг Мелесандра и обвела взглядом бар. — Я вас спрашиваю. Да, вас. Оторвитесь на секундочку от мухито!
Посетители бара оторвались от мухито и посмотрели на Мелесандру мутными, покрасневшими глазками.
— Лично я, эт самое, не меняюсь, — сообщил Выхухоль. — Мне и так хорошо. Я люблю, чтобы всё было, эт самое, как я привык.
— Ещё чего удумали — меняться! — возмутился хромой Хорёк. — Я, между прочим, редкий пушной зверёк, ветеран Сорок Третьей Лесной Охоты! Если я поменяюсь — это же меня тогда уважать перестанут! И шиши за инвалидность выплачивать!
— Не дождётесь! Волк-одиночка не изменит своим привычкам! Волк-одиночка не женится! Понятно? Не женится! — Волк выдрал из груди клок седой шерсти в знак серьёзности своего заявления и опрокинул в пасть полный стакан мухито. — За свободу-у-у-у! — завыл он.
Барсучиха Мелесандра молча кивнула и вышла из бара.
Глава 25, в которой ловят маньяка
Мистер Кинг-Пинг водрузил на основание клюва очки ночного видения — две круглые крупные медузы в изящной оправе из засохшей губки — и вошёл на территорию клиники «Семейный Грач».
Строго говоря, очки у него были скорее чувствования, чем видения. Медузы заслоняли от близорукого мистера Кинг-Пинга ночной, тёмный мир и делали смутные очертания предметов окончательно неразличимыми. Однако, будучи правильно увлажнёнными (а мистер Кинг-Пинг всегда увлажнял их правильно, в зелёных от водорослей лужицах солёной воды после отлива, а сейчас, за неимением моря, в затянутой илом лесной канавке), медузы являли собой идеальные, сверхмощные приборы, улавливающие приближение любой опасности. Почувствовав опасность, будь то шторм, гроза, вращающиеся лопасти моторной лодки или акула-маньяк, студенистые линзы пингвиньих очков начинали тревожно вибрировать. Кинг-Пинг был практически уверен, что крадущегося в ночи Щипача, даже если это мёртвый хомяк, его медузы тоже зарегистрируют.
Единственное, в чём не был уверен Кинг-Пинг, это в том, что он пришёл вовремя. Слишком много времени было потрачено в полицейском участке на болтовню и разработку спецоперации. Если Щипач уже проник на территорию клиники, он, Кинг-Пинг, не будет хозяином ситуации. Не говоря уже о том, что Грач Врач может
