Рвала волосы на голове лучшего сыщика с дипломом.
А сыщика без диплома просто сталкивала с балкона.
И наконец, сняла со стены портрет Фунтика и разорвала его на маленькие куски…
В общем, мадам вышла из себя и долго не возвращалась. А когда вернулась, прослушала сбивчивый рассказ сыщиков ещё раз!
— А…а…а… вас циркачи надули, — догадалась она.
— Точно! — признался Пинчер. — Этот клоун задурил нам головы и вместо Фунтика сунул в ящик хрюкающее полено. Будем брать всех! — решил он. — И клоуна и обезьяну! Клянусь дипломом, мадам, к вечеру поросёнок будет у вас!
— Маскировка?! — радостно оживился Добер.
Заглянув в книгу, Пинчер утвердительно кивнул головой:
— Да, вариант «Охотник с собакой»!
Выполняя приказ начальства, Добер-Младший достал из баула ошейник и поводок.
Через минуту странная парочка с лаем и грохотом уже покидала подъезд.
После ухода сыщиков госпожа Беладонна, по привычке гоняя костяшками счёт, подбила итог:
— Полено в панаме — раз! Собака с дипломом — два. Охотник небольшого ума — три. Требуется отнять поросёнка и вернуть его мне. Что нужно делать?! Действовать, а не ждать!
В дверях Беладонну задержал телефон.
— Алле! Особые приметы? Умна, хороша собой. Ах, поросёнка?! Обманщик, разоритель, беглец… Всё, остальное по почте… Мне некогда, я бегу!
Бросив трубку, Беладонна смела со стола клочки разорванного портрета и сунула их в конверт.
Таким образом полиция городка получила новые особые приметы опасного беглеца:
Рост — 4 кг.
Нос — выше среднего роста.
Усы — карие.
Глаза — на левом боку.
Прошло всего полдня, а поднятой по тревоге полиции городка уже было о чём доложить…
Проверили все отели, допросили торговцев бананами. Задержали до выяснения двадцать семь рыжих, троих лысых и бесчисленное множество поросят.
Взяли даже морскую свинку, но её после проверки документов пришлось отпустить.
— Ищите! — пугала по телефону начальника полиции госпожа Беладонна. — Или Фунтика, или… новое место работы. Я вам не «Хухры-мухры». У меня сам генерал по четвергам чай с джемом пьёт!
Генерала Фокстрот боялся больше всего.
Перемещая с помощью педалей и винта воздушный шар из стороны в сторону, сверлил он землю глазами и в каждом подозрительном случае хватался за подзорную трубу.
— Не сойду на землю, пока не выйду на след Фунтика, — дал себе слово Фокстрот и — вот неожиданность — слово своё сдержал!
Разбирая прихваченную из дома корзину со снедью, наткнулся он сначала на булочки с маком, потом на газетку, которой те были укутаны, а потом и на объявление в этой газетке:
«Большое цирковое представление с участием любимцев детей!»
Дрожащей рукой крутанул Фокстрот ручку полицейского телефона и, не вынимая булочки изо рта, радостно доложил:
— Есть след… Нашёл!
— Где? — полюбопытствовала трубка.
На этот вопрос Фокстрот ответил по-военному просто:
— А в корзине с едой!
А в это время Добер и Пинчер мотались по полям и дорогам, пугая рыжих, лысых и поросят.
Впрочем, не только они, но и все остальные, завидя сладкую парочку, спешили убраться с пути.
Да и было от чего! Мотоцикл — зверь, последнее слово техники! Руль — во! Да и скорость дикая — семь километров в час!
— Надоело, — сказал Пинчер, снимая с себя намордник. — Собачья работа, давай, что ли, споём?
— Давай, — согласился Добер. Признаться, лай начальника ему уже порядком поднадоел.
И они затянули:
Мы сыщики — значит, мы ищем,
И дел у нас невпроворот…
Ведь нищий обязан быть нищим,
Богатый же — наоборот!
Как скрипка, мурлычет прохожий,
Пастух обожает свирель,
Но нашему сердцу дороже, дороже
Свистка полицейского трель.
По ходу пения Добер и Пинчер выделывали в мотоциклетке немыслимые акробатические фигуры, и расплата не заставила себя ждать.
На развилке дороги мотоцикл и столб сошлись лбами, как два барана на узком мосту.
От удара стрелки-указатели поменялись местами: болото возомнило себя городом, а город опустился до лягушек и камышей.
О дальнейшей езде не могло быть и речи: мотоциклетка была теперь похожа на бульдога, державшего за щекой грецкий орех.
Наверное, Добер стал первым на земле охотником, получившим пощёчину от собственного пса.
— За что? — полюбопытствовал он.
— За то! — рявкнул Пинчер. — Я — начальник! Моё дело было петь, а твоё — рулить.
Переругиваясь, охотничья пара исчезла за поворотом дороги, волоча за собой искорёженный аппарат.
Автомобильчик дядюшки Мокуса оказался на этой развилке несколько мгновений спустя.
Увидев на столбе указателей сообщение о собственном розыске, Фунтик сполз с сиденья и сжался в комок.
Дядюшка Мокус уделил полицейскому плакату один-единственный жест.
Что мы имели? Разыскивается опасный государственный… рост, цвет глаз, вес…
А что имеем? Прекрасную цирковую афишу, на которой Мокус, Бамбино и Фунтик стоят обнявшись в море рукоплесканий и цветов.
После минутного привала автомобиль наших друзей продолжил движение и, думая, что он мчит к городу, помчался к болоту.
Болото — это часть суши, которая хотела стать озером. Хотела, да не сумела.
В жизни такое случается: не каждому удаётся довести задуманное до конца.
— Ля-ля-ля, — распевают лягушки.
— Зы-зы-зыыы, — зудят комары.
— Шиии, — шуршат камыши.
…Автомобильчик дядюшки Мокуса, неуклюже переваливаясь с боку на бок, движется от кочки к кочке и, наконец, застревает в болотной грязи.
Теперь только бульканье радиатора напоминает о том, что мотор ещё жив.
Белые лилии, потревоженные вторжением, покачиваются на воде. От листка к листку, будто конькобежцы, движутся комары-плавунцы.
Лягушки, собравшись в сторонке, обсуждают происшествие, их зелёные лапки так и мелькают в воздухе…
— Эх, не здесь нужно было ехать, а вот там и там… Дядюшка Мокус напялил себе на нос очки и огляделся
вокруг.
— А что?.. Ничего… Я даже рад, что мы здесь застряли, — неуверенно произнёс он. — Мы ведь так редко бываем в болоте, а?
Панамка доверчивого Фунтика сползла на затылок.
— Честно-честно? Да?!
Высовывая из зелёной воды пятачок, Фунтик осмотрелся. Камыши, лягушки, мохнатые кочки… А там что за чудо такое? Ага… Бегемот.
В зарослях осоки и камыша, на бугорочке — лачуга из старых досок и гнилой фанеры. Две-три консервных жестянки, керосинка, топчан, сколоченный из еловых жердей.
Бегемот сидел на скамеечке и читал газету, сдвинув на нос очки.
Газета была тоже старой, наверно, со свалки, да и где взять другую бедняге, которого жизнь и обстоятельства загнали сюда?
— Нет, нет, здесь действительно хорошо, — подтвердил Мокус, наблюдая за Бегемотом.
— Дядюшка Мокус нас утешает, — догадался Бамбино, отгоняя от себя комаров. — А на самом деле здесь противно, мокро и нету деревьев.
— Да! Одни покусары и кусомары, — добавил Фунтик.
— Потише, Бамбино, — попросил дядюшка Мокус, переходя на шёпот, — ведь здесь живёт Бегемот. А кому приятно слышать плохое о собственном доме, а?
Бамбино снял с себя репейник и выстрелил им в комара.
— Болото — дом для Бегемота, но жить нам тута не охота! — продекламировал он, отбиваясь от комаров.
— А мы что, будем здесь жить? — испуганно спросил Фунтик и, поёживаясь, как перекупавшийся ребёнок, взобрался на капот.
— Нет, нет, — запротестовал Мокус. — Нас ждут зрители… Для всеобщего блага мы обязаны что-нибудь предпринять.
Накрыв Фунтика собственной курткой, Мокус счёл нужным приободрить экипаж.
— Когда я был маленьким, мой папа, тоже цирковой артист, говорил мне: «Выше нос, Мокус, ещё одно усилие — и ты сделаешь двойное сальто».
Дядюшка Мокус, Бамбино и Фунтик предприняли попытку вытянуть автомобиль из воды.
— Навалились, качаем, але-гоп…
— Ап!
Наблюдая за тщетными усилиями попавших в беду путешественников, Бегемот отложил газету и снял очки.
— Разом, ещё немного, але-гоп…
— Ап!
Со стороны трудно было понять, вытягивают эти трое автомобиль или наоборот — топят. После неудачных попыток уже большая часть никелированного радиатора оказалась в воде.
— У нас ничего не выходит, — огорчился Фунтик, размазывая болотную ряску по пятачку. — Бедные дети, они ждут не дождутся узнать, что я уже не обманщик, как же быть, а?
Мокус беспомощно развёл руками: