«Мог ли кто-то другой известить Хатшепсут о смерти её отца и брата? Вряд ли. Это должен был сделать я, и я это сделал…»
Ожил эфир: в спайфоне послышались звуки музыки. В тот же миг в темноте на щёку профессора села муха. Константин Макарович шлёпнул себя ладонью по лицу и вдруг услышал в спайфоне раздражённое покашливание.
– Ай-ай, профессор, этак вы мне всю аппаратуру поломаете, – произнёс невидимый Ахмед аль-Ахрам.
– Извините, это я машинально, – сказал профессор в темноту.
– Ничего, сейчас я размещу насекомых, и мы сможем поговорить нормально.
Прошла минута, и в центре тюремной камеры вспыхнул растр ГВФ. Константин Макарович увидел своего начальника, удобно расположившегося между двух мониторов в виртуальном кабинете.
– Извините, профессор, что занял ваше место, – улыбнулся Ахмед аль-Ахрам. – Надеюсь, это ненадолго. Лично к вам у меня нет никаких претензий. Вы всё делали правильно. Не вижу причин, по которым вы не смогли бы продолжить вашу работу во Времени.
– Спасибо на добром слове, – поблагодарил профессор. – Как там Катя?
– Я распорядился вернуть её в Наше время. Послал Джафара. Кстати, он же придёт и за вами.
– Надеюсь, ваша операция будет изящней моей.
– Я тоже на это надеюсь.
– Джафар работает в аппарате Сетнанха?
– Да.
– Молодец. Быстро закрепился. А ведь ещё вчера сдавал экзамен на пажа… Помнится, у вас был ещё один кандидат в пажи – тот, которого вы никому не показывали. Если не секрет, где он сейчас?
– В храме Амона, – нехотя ответил Ахмед аль-Ахрам. – Он жрец.
– Неужели?! – удивился Константин Макарович. – Какая удача! И что же, его вот так сразу – без испытательного срока – взяли в храм?
– Профессор, должен сознаться, – Ахмед аль-Ахрам вздохнул. – Этого жреца я подготовил давно. Он уже три месяца работает в Прошлом. Поэтому испытательный срок позади и он стал не просто жрецом, но хранителем храмовой библиотеки. Извините, что держал это в тайне от вас…
– Значит, я не видел его в Центре только потому, что его там никогда не было, – Константин Макарович покачал головой и вдруг рассердился: – Вы всё скрытничаете, Ахмед, а это вредит нашему делу.
– Профессор, я десять раз пожалел, что послушался вас! Если бы не ваш план, Джафар давно бы освободил Рюгге, а в конкурсе пажей победил бы Сенмут. Но царевна никуда бы не поплыла, а Нехси давно бы уже расправился с Сетнанхом… Повторюсь, лично вас я ни в чём не виню. Виноват только Рюгге. Если бы не он, золотые пластины атлантов никогда не попали бы в руки Хатшепсут.
– Кстати, нет ли каких известий от Рюгге? – спросил Константин Макарович.
Ахмед аль-Ахрам понял, что профессор в первую очередь беспокоится о внуке.
– Вчера «Сокол» миновал Антеополис, – ответил он. – Наш человек видел Ивана и Рюгге на палубе. С ними пока всё хорошо.
– Слава Богу! – облегчённо вздохнул профессор.
– Непонятно, как мы будем их возвращать. Приход к власти Сетнанха может спровоцировать гражданскую войну. И пока я не знаю, как её избежать.
– Для предотвращения войны все средства хороши.
– Конечно, – согласился Ахмед аль-Ах-рам. – На завтра назначена церемония оглашения наследника. Как вы думаете, профессор, чего нам ждать от Сетнанха? Позволит он молодому Тутмосу короноваться? Или возьмёт власть в свои руки?
– Не теряйте из виду ни царевича, ни Сетнанха, – посоветовал Константин Макарович. – Сегодня между ними должна состояться окончательная беседа, после которой станет ясно, кто из них наденет корону. Мы должны знать планы этих людей. Постарайтесь не упустить ни одного слова, ни одного жеста…
В темноте послышался лязг отпираемого засова. По сигналу тревоги «мушки» мгновенно отключили ГВФ-передачу. Разговор оборвался на полуслове.
Дверь приоткрылась, и по стенам подземелья заплясали отблески пламени. Кто-то с факелом в руке вошёл в тюремную камеру. Чей-то голос тихо позвал:
– Профессор, вы здесь?
Константин Макарович вышел на свет.
– Я здесь, юноша. Вы за мной?
– Выходите, профессор! – сказал Джафар. – У нас буквально пять минут. Я проведу вас по коридору и тут же вернусь. Минут через пять придёт Сетнанх, и я буду присутствовать при допросе.
– Ох, молодёжь, молодёжь, любите вы театральные представления! – улыбнулся Константин Макарович.
Дойти до каморки Неб-хепер-ра-сенеба и открыть перстнем дверь в виртуальный кабинет было делом одной минуты, но Джафар за это время успел рассказать профессору все дворцовые новости. Первым делом пожаловался на Катю:
– Совершенно недисциплинированная девчонка!
– А я думаю, она правильно поступила, что убежала с Сенмутом, – возразил профессор. – Хатшепсут тоже бы так поступила. Тем более инициатива исходила не от Кати, а от Сенмута. Думаю, Сенмут знает, что делает.
– Конечно, знает, – буркнул Джафар. – Тюкнул меня камнем по голове и – бежать. Я даже не успел дать ему сдачи.
– И хорошо, что не успел, – улыбнулся профессор. – Сенмут – личность неприкосновенная, историческая. А на тебе заживёт. Ты же футурагент.
* * *
Через пять минут, когда Сетнанх и начальник дворцовой стражи Атумхотеп вошли в тюремный коридор, Джафар был уже на своём посту. С факелом в руке он подбежал посветить Сетнанху и буквально рассыпался в любезностях:
– О досточтимый Сетнанх! Для меня великая честь служить тебе!
– Кто это? – спросил Сетнанх своего спутника. – Я впервые вижу это лицо.
– Это младший тюремщик Рамту, – ответил Атумхотеп. – Я только позавчера принял его на службу.
– Твоё усердие похвально, Рамту, – сказал Джафару Сетнанх. – Пожалуй, со временем ты станешь старшим тюремщиком. Ну же, покажи нам узника!
– Сейчас, сейчас! – радостно пропел Джафар. Он распахнул перед господином дверь камеры и вошёл туда первым, светя на ступеньки. Сетнанх и Атумхотеп спустились следом. Они сразу увидели узника и подошли к нему на расстояние вытянутой руки.
– Ну что, мятежник? – плотоядно улыбнулся Сетнанх. – Плохо тебе здесь? Наверно, ты раскаялся в своём преступлении и хочешь молить меня о пощаде? Увы, врагов я никогда не прощаю. Ты непременно будешь казнён. Но перед смертью подвергнешься мучительному допросу. Палач вытрясет из тебя душу и принесёт её мне на золотом блюде… Я вижу, ты дрожишь от страха. Утешься, ибо я милостив. Ты сможешь отдалить свою смерть и избежать пыток, если сейчас, не сходя с места, расскажешь мне всё без утайки.
Профессор Жуков, или, вернее, его ГВФ-проекция, неожиданно стал плоским и раздвоился. Двойники цветными тенями потекли по стене в разные стороны, а под потолком вдруг возникла фигура человека с головой ибиса, и громовой голос «бога» потряс тюремные своды:
– Падите ниц, смертные, ибо с вами говорю я, Тот, великий и мудрый!
Сетнанх и Атумхотеп переглянулись, попятились, потом оба повернулись к Джафару. Лицо младшего тюремщика Рамту исказилось гримасой благоговейного ужаса.
– Кто это говорит? – спросил Сетнанх, тараща глаза в темноту.
– П-п-по моему скромному разумению, это бог мудрости Тот, – притворно заикаясь, ответил Джафар.
– Куда же девался узник? – Атумхотеп был бледен от ужаса.
– Н-н-не знаю.
– Я призову на ваши головы гнев Амона-Ра! Пусть испепелит вас! – снова загремел голос. – Я вижу насквозь ваши преступные души. Их давно источил червь, их место в Аду! Подите прочь, нечестивцы!
Сетнанх и Атумхотеп отступили к двери, оба по очереди оступились на ступенях и опрометью выскочили в тюремный коридор.
Джафар, усмехаясь, вышел за ними следом и закрыл за собой дверь злополучной камеры. Вдалеке, в тюремном коридоре, ещё слышен был звук удаляющихся шагов Сетнанха и Атумхотепа.
– Куда же девался узник? – уже в кабинете Сетнанха повторил свой вопрос Атумхотеп.
– Куда девался узник? – гневно передразнил его Сетнанх. – Это я тебя должен спросить, куда он девался!
– И неужели с нами сейчас говорил сам Тот? – продолжал Атумхотеп.
– Ну, это вряд ли, – ответил Сетнанх. – Старик определённо обвёл нас вокруг пальца. Он если и не волшебник, то уж наверняка опытный гипнотизёр.
– Не думаешь ли ты, о Сетнанх, что всё, что мы видели и слышали, нам почудилось?
– Именно так я и думаю. Старик провёл нас. Но это не пройдёт ему даром. Распорядись неделю не давать ему еды и питья. Он либо умрёт от жажды, либо заговорит.
– Так он всё ещё в камере?
– Удивляюсь я тебе, – поморщился Сетнанх. – Конечно, в камере. Где же ещё?
– Понял, – поклонился Атумхотеп. – Сделаю всё, как ты сказал.
Жестом Сетнанх отпустил главного тюремщика.
Настала пора подумать о завтрашнем, очень важном для него дне. Сестра права: власть нужно брать в свои руки, и желательно уже завтра. Не мешает ещё раз поговорить с Тотимесом. Узнать, не изменились ли его планы. Не успел ли кто-нибудь пагубно повлиять на него. Будет ли он до конца предсказуем или в последний момент выкинет какой-нибудь фортель.
