Встречала нас высокая седая женщина в ватнике поверх длинного платья.
– Меня зовут Октябрина Аркадьевна. Я здесь домоправительница, – сказала она. – Проходите в усадьбу, селитесь на втором этаже по два человека в комнату.
– Не делится, – пробормотал я очень тихо, но женщина услышала.
– Прошу прощения?.. – Дама посмотрела на меня поверх очков.
– Три девочки, пять мальчиков, – продолжил я свою мысль.
– А может, мы с девушками хотим! – воскликнул самый высокий из парней, блондин с длинными взлохмаченными волосами.
– Нет уж! – Девочки тут же объединились. – Мы будем вместе жить в одной комнате.
– Вот вы и сами прекрасно разобрались, – ответила Октябрина, а когда мы уже были на полпути к дому, проговорила тихо: – А Николай Федорович говорил, что они болезные и слабенькие…
Внутри усадьба еще пахла свежей краской. Неизвестные строители попытались придать ей первозданный вид, но у них не слишком получилось – все выглядело новым и каким-то искусственным. Лепнину на потолке точно сделали из пластика. Я пропустил всех вперед, подождал, пока ребята разбредутся по комнатам, а сам занял дальнюю, в конце коридора. Достал из чемодана маленькую коробочку дорожных шахмат и сел возле окна. Оно выходило в лес. Красно-желтая шапка осенних деревьев тянулась за горизонт. Только присмотревшись, я увидел линию электропередачи и крошечные домики на далеких холмах. Пока мои глаза рассматривали окрестности, руки расставили по доске магнитные фигурки.
– Белыми или черными? – спросил я у себя и подбросил монетку – всегда так определяю, кто играет белыми, а кто черными. – Что ж, гроссмейстер Темночервь, вам повезло – ваш ход первый! Е2–Е4? Ничего оригинальней не могли придумать? – бормотал я. Есть у меня такая привычка – представлять, что играю с повелителем всего зла и всех неудач. И если выигрываю, он оставляет меня в покое на пару дней. Глупо, конечно, но иногда кажется, что и правда работает.
Сам того не замечая, я увлекся дебютом[20], начал развивать свою позицию и готовить ловушку для воображаемого противника. Дверь комнаты громко скрипнула. Я охнул и резко обернулся. На пороге стояла девочка, та самая Кудряшка.
– Мы собираемся в футбол играть. Пойдешь? – спросила она.
– Можно ведь ногу сломать… – начал я, но мне очень не хотелось выглядеть трусом перед Кудряшкой. – Конечно, пойду – вы же поровну не делитесь.
– Хорошо, – улыбнулась девочка. – А то я на тебя поспорила.
– Как это?
– Оля говорила, что ты зануда и не пойдешь. Теперь ей придется отдать мне пачку печенья!
– Надеюсь, со мной поделишься. А то у меня тут партия недоигранная.
Кудряшка подошла поближе, посмотрела на миниатюрную шахматную доску, наморщила лоб и сказала:
– Белые поставят мат за четыре хода!
Я тут же принялся анализировать позицию:
– Не может такого быть!
– Ладно, я пошутила! А ты и повелся!
– Шахматы – это серьезная игра, – проговорил я обиженно.
– Так мы идем? Тебя как зовут? Меня Олеся.
– Очень приятно. Андрей.
Мы наконец вышли из комнаты и спустились на первый этаж. Все остальные уже собирались возле дома. Рядом с фонтаном располагалась большая прямоугольная площадка. Ворот на ней не было, но парни уже притащили откуда-то пару жестяных ведер и сосновых чурок. В общем, играть можно. Я чувствовал себя неловко. Футбол мне нравился – здесь можно было делать комбинации как в шахматах. Правда, в последний раз я играл очень давно. До того, как прочитал в медицинской энциклопедии, что такое открытый перелом и заражение крови.
– Вероятность такой травмы очень невелика, – так сказал бы доктор Степанов.
Пришлось повторить эти слова про себя несколько раз, и все равно меня хватило только на то, чтобы стоять в воротах и не убегать от мяча. К счастью, играли медленно и били несильно, наверное из-за девчонок. Мне даже удалось отразить выход один на один – отвернулся и отбил мяч спиной. Развлечение кончилось внезапно. На крыльцо вышла Октябрина Аркадьевна и закричала:
– Да что ж вы творите, ироды! Это же историческая площадка для игр в крикет и лапту! Сейчас все потопчете!
Все остановились. Роман взял мяч в руки:
– Так мы в лапту как раз играем. На футбол это совсем не похоже.
– Позубоскальте мне тут! – не унималась домоправительница. – Выгоню вас вместе с вашим доктором!
Угроза подействовала, и все начали расходиться. Октябрина Аркадьевна постояла немного на крыльце и вернулась в дом.
– Что делать будем, ребята? – спросил Роман.
– Давайте на развалины сходим. Посмотрим настоящую старину! – предложила Кудряшка.
Идея показалась интересной. Девочки сначала фыркали, но потом решили идти. Наверное, всем хотелось вызвать еще один приступ крика у Октябрины Аркадьевны. Я не стал высказывать свои мысли вслух. Кого в наше время могут остановить заражение крови, столбняк и споры сибирской язвы, которые сохраняются еще сорок лет после смерти больного животного? Все пошли к старому полуразрушенному домику. Я сделал вид, что тоже иду, но с каждым шагом отставал все больше и больше. Вот Роман открыл тяжелую покосившуюся дверь.
– Фу! Ну и вонь! – воскликнула Кудряшка.
Меня догнал приступ страха. Ладони вспотели. Что-то в этом старом домике было не так! Минуту я гадал, что именно, а потом увидел. На втором этаже у окна стоял человек. Его фигура была едва различима за занавесками.
– Там кто-то есть. – Мой голос прозвучал слишком тихо, и его никто не услышал.
Неизвестный помахал мне рукой и скрылся в глубине комнаты. Я не разглядел его лица, но понял, что это мальчик или молодой парень – незнакомец был худой, невысокого роста. Может быть, местный из деревни? Или рабочий? Мои размышления прервал автомобильный гудок. На территорию въехал знакомый минивэн. Он остановился возле главного корпуса и открыл двери. Первым вышел доктор Степанов, за ним парень с игровой приставкой в руках – наверное, пациент. Вдруг со стороны развалины раздался громкий крик. Николай Федорович подбежал ко мне.
– Там кто-то из наших? – спросил доктор, указав на открытую дверь.
– Все, – ответил я.
Николай Федорович ворвался в дом и через пять минут вынес на руках одного из парней – крупного розовощекого крепыша. Ростом он был почти как сам доктор, а весил, наверное, еще больше, но это не помешало Степанову сделать свое дело. Он уложил пострадавшего на скамейку, достал аптечку и забинтовал окровавленный лоб, примотал к руке кусок доски.
– Мы только посмотреть хотели, – повторяла Кудряшка.
– Обвалилась балка – и прямо на Егора, – объяснил Блондин. – Зря мы вообще в развалины полезли.
– Похоже, это у вас первая здравая мысль за сегодня, – проговорил Николай Федорович.
– Что со мной доктор? Я буду жить? – спросил пострадавший.
– Сотрясения, кажется, нет, что говорит не в твою пользу. – Степанов улыбнулся. – А вот рука сломана. Алексей, наш водитель, отвезет тебя в травматологию, потом домой.
Вот так невесело началось наше лечение. Никто, кроме меня, тогда не догадывался, что скоро мы позавидуем Егору. Я тоже понятия не имел, что именно нам грозит, но чувствовал неладное.
Разобравшись с несчастным случаем, Николай Федорович собрал всех и объявил:
– Прошу прощения, что начали на такой печальной ноте. Вернется Алексей, заколотит двери развалин. Надеюсь, досадное происшествие не помешает нашим планам. Через десять минут жду вас в гостиной. Рекомендую не опаздывать – Октябрина Аркадьевна обещала напечь блинчиков. Будет жалко, если они остынут.
Уже через пять минут в гостиной было не протолкнуться. Работала магия блинчиков. К счастью, мест за большим овальным столом хватило на всех. В центре на белой вышитой скатерти стояли вазочки с медом, сметаной, вареньем и три больших блюда с блинчиками. Октябрина Аркадьевна наливала чай из старинных самоваров. В них были заварены лекарственные травы специально для нас – пациентов.
– Что ж, давайте начнем, – сказал Николай Федорович. – Для начала познакомимся и расскажем о своих проблемах. Просьба уважать своих товарищей и не говорить с полным ртом.
За столом воцарилась гробовая тишина. Рассказывать никому не хотелось. Только Кудряшка как ни в чем не бывало намазывала блинчик малиновым вареньем.
– Пожалуй, начнем с тебя, дорогой. – Николай Федорович посмотрел мне прямо в глаза. – Встань, пожалуйста.
Я весь похолодел и поднялся со своего места.
– Скажи всем, как тебя зовут, – мягкий голос доктора помогал мне держаться на ногах.
– Андрей.
– Отлично. Расскажи нам, из-за чего оказался здесь. В двух словах: какие у тебя проблемы?
Мои губы превратились в камень. Язык одеревенел, но доктор смотрел на меня с такой надеждой. Он верил, что я смогу.
– У меня бывают разные страхи, – слова нехотя выползли из моего рта.
– Отлично! – воскликнул доктор Степанов. – Давайте похлопаем Андрею.
