Бандиты глядели не на мужика, а на дверь. И, наверное, потому, что больше никто не появился оттуда, Купец вдруг рывком выхватил из-за пазухи пистолет, и опять разом грохнули два выстрела.
Бандиты рванулись вперед… и замерли с поднятыми руками, ибо мужик остался стоять, как стоял до этого, а пистолет Купца, звякнув, упал на кирпичный пол, и правую кисть его залила кровь — на этот раз уже не симулянтская…
— Я предупреждал: руки держать над головой… — спокойно проговорил «мужик».
— Генка… — тихо позвал Фат.
И только теперь Генка, ошеломленный появлением таинственного «мужика», спохватился, что Фат почему-то давно уже сидит, привалившись к стене.
Генка бросился к другу. Рванув телогрейку за отвороты, распахнул ее.
Рубашка на груди Фата была в крови.
— Фат! Ты что, Фат?.. — спросил Генка.
А Фат, бледный как полотно, стал медленно сползать по стенке, а когда Генка, сбросив на кирпичи свою телогрейку, уложил его, Фат тихо-тихо сказал:
— Ген… Ты скажи там, на суде… чтобы они им за полковника…
Фат не договорил. Глаза его медленно закрылись, и голова упала набок.
— Стреляйте их! Стрел-ляйте! — вдруг закричал Толячий.
— Спокойно, малыш… Хладнокровнее… — отозвался «мужик», не отводя глаз от бандитов.
Генка выпрямился. Утер слезу. Мозг его затуманила какая-то беспредельная ярость.
Бандиты стояли в напряженных позах. Генке показалось, что вот-вот — и они бросятся разом к выходу.
В следующую секунду он догадался, почему ему так подумалось: из-под кепки «мужика» через висок и щеку тоненькой полоской бежала струйка крови.
Генка нагнулся, чтобы не прикрывать бандитов, и, подойдя вплотную к ним, подобрал два пистолета. Никто при этом не обронил ни слова.
Генка знал, что может получить внезапный удар ногой в голову. Но знал и то, что успеет защититься рукой, а хоть один пистолет да схватит. Впрочем, на крайность могли пойти лишь Купец и Гвардеец уже замешанные в убийствах. Остальные выжидали.
Спасибо полковнику, что рисовал друзьям схемы оружия и рассказывал, как надо владеть им.
Генка знал, что после выстрелов пистолеты остались на взводе, а патроны автоматически засланы в стволы.
Генка взял их в обе руки и стал рядом с «мужиком».
— Отнимите оружие у пацана! — потребовал Дроля. — Влепит еще!..
— Если понадобится — влепит, — сказал «мужик». — А выдержки у них побольше, чем у вас… — И он заметно покачнулся, потому что качнулся фонарь в его руке.
Генка поднял пистолеты наизготовку.
Толячий схватил два кирпича и стал рядом с Генкой.
Аркаша выругался.
Прогудел, нарастая, и оборвался звук автомобильного мотора.
Генка понял, что напасть бандиты уже не решатся.
Отстучали торопливые шаги по лестнице.
Первым на этаж взбежал тот седой капитан, что приезжал к полковнику. За ним еще несколько милиционеров и гражданский с саквояжем, какие бывают только у врачей.
Увидев Сливу, щербатый, молчавший до этого, даже рот открыл от удивления.
— Ты гляди-ка… Старый друг!
Но их уже начали выводить по одному к двери.
— Вы ранены, товарищ старший лейтенант! — воскликнул, обращаясь к «мужику», врач.
— Ничего, — сказал старший лейтенант. — Вы вон сначала к малышу…
Генка отдал пистолеты капитану и вместе с врачом подошел к Фату.
Врач разрезал рубашку Фата, повернул его немножко на бок и долго слушал, приставив к лопатке деревянную трубочку.
— Быстро в машину! — крикнул он.
Генка, Толячий и Слива кинулись было поднимать друга. Но два милиционера отстранили их и понесли Фата к выходу.
Купца и Дролю задержали у двери, пропуская милиционеров с Фатом.
Остальных бандитов уже не было.
— Доктор… — Генка осторожно подергал врача за карман пальто. — Скажите, а… Что? Все, да?..
Врач уже накладывал повязку на голову старшего лейтенанта в телогрейке. Обернулся, помедлил.
— Не унывайте, ребята. Я думаю, будет жить. И рыбачить еще с вами будет!
Старший лейтенант кивнул, как бы поддерживая врача.
На следующий день, после занятий, в сквере городской больницы собралась почти вся школа. И каждый хотел попасть к Фату.
Но вышла сестра и, кое-как прекратив галдеж, сказала, что всех желающих будут пускать к Фату Первого мая и что сейчас ему нужна тишина, поэтому лучше, если «товарищи пионеры» сегодня тихонько разойдутся.
Некоторое время «товарищи пионеры» шепотом совещались между собой, а потом начали уходить, ступая на цыпочках, чтобы не шуметь.
К Фату разрешили войти лишь Генке, Сливе, Тольке-Толячему и «от имени пионерской дружины» — Тосе.
Генка не забыл своего обещания и рано утром (даже с разрешения матери) прибежал на Калужскую… Обо всех событиях Тося, как и договаривались, узнала таким образом в первую очередь. (Она даже попыталась вместе с тройкой разведчиков проникнуть к Фату до занятий, но тогда их не пустили.)
В вестибюле больницы, где каждому выдали белый халат, который надевается задом наперед, их поджидали капитан и старший лейтенант с перевязанной головой.
Фат лежал на спине. И на белой подушке, под белой простыней он впервые показался Генке беспомощным, слабым…
— Здравствуй, Фат…
Фат кивнул каждому в отдельности.
Сестра принесла стулья.
Капитан и старший лейтенант сели по бокам возле головы Фата, тройка бывших разведчиков — напротив, около ног, а Тося — между офицерами и разведчиками.
— Как ты себя чувствуешь, Фатым? — спросила Тося.
— Хорошо… — сказал Фат и сдвинул брови, чтобы задать свой первый вопрос.
Но капитан упредил его.
— Ты хочешь узнать про полковника?
Фат кивнул.
— Полковника убил Гвардеец — это вы разобрались верно. Купец — очень опытный рецидивист, жил в городе под чужой фамилией — это уже шестая или седьмая у него. Все было так, как вы поняли. Но Толстый не называл себя. Он сделал проще: постучал в окно. Полковник открыл, а вошел к нему Гвардеец. Это заняло не больше пяти минут, когда толпа хлынула на крик женщины.
— А Дроля? — спросил Генка.
— Дроля был наводчиком, как называют их жулики. Он же электрик: ходил по квартирам, потом говорил, где что можно взять и как проще забраться. Дроля убедился, что полковник дома, и часа полтора не отходил потом от карт, чтобы все его видели на людях, так что обвинить его в чем-нибудь вроде даже нельзя было. Кстати, вас он тогда не заметил в комнате. Но потом насторожился почему-то. А Купец, когда слежка за ним лично, — сразу чувствует. Первый раз вы приставили к нему наблюдателя — он тут же подготовил мнимое ваше задержание. А чтобы отвлечь милиционеров, подсунул им спекулянтку: она-то с его же помощью все равно вывернулась бы… А Толстого и красавицу вашу с содового арестовали в тот же вечер.
— Почему этого… Гвардейцем звали? — спросил Фат.
— Да потому, что никогда им не был! — усмехнулся капитан. — Добыл разными способами освобождение от призыва на фронт — за то и прозвали. В свое время он переболел воспалением легких, а обзавелся кучей справок, будто у него туберкулез. Этого мы давно держали на примете — почти со дня убийства… Один Купец все время оставался в тени, так как никому, кроме Арсеньича, не разрешалось встречаться с ним. Все дела обговаривались через Арсеньича, который обязан был наведываться к своему начальнику, — ничего подозрительного в этом не усмотришь. А Гвардеец заходил в контору, как домой, — сын заведующего! Удостоверение его, — конечно, подделка.
— Но ведь он по телефону говорил!
— С Купцом. У них параллельные телефоны.
— А ломик? — спросил Фат.
— Ломик Банник выкинул, когда узнал про убийство. Струсил. Ломиком этим был вскрыт один магазин под Омском.
— Что же вы раньше их не арестовали?.. — тихонько спросила Тося.
Слива поглядел на нее снисходительно: девчонка — что она понимает…
— Раньше никого не удавалось застать на месте преступления, а потом — нам надо было выяснить все их связи, и не только здесь, а в Ташкенте, в Свердловске… Они никогда не сбывали ворованные вещи на месте. А, скажем, в Уфе продавали украденное здесь, а украденное в Уфе продавали в Ташкенте. Вот старший лейтенант как раз и нащупывал эту шайку, когда произошло убийство. Вы шли главным образом от Дроли, а он от Арсеньича: сначала к Веселому, потом к Дроле, к Толстому… И когда появился на горизонте Толстый — у него возникло верное подозрение, что шайка эта имеет какую-то причастность к убийству. Мы знали, что по времени оно произошло именно в тот момент, когда люди были привлечены криком, то есть быстро. Старший лейтенант побывал в котельной и понял, что убийца вышел оттуда.
Старший лейтенант поправил повязку на голове.
