Это вам не хухры-мухры - Дмитрий Андреевич Сандалетов

Еще в четвертом классе я научился игре в шахматы, и теперь мне не терпелось испытать свои знания на почтенном гроссмейстере.

Сложность заключалась в том, что он играл в шахматы только с начинающими, чтобы не растрачивать, как он выражался, талант понапрасну в глупых и долгих баталиях.

Поэтому мы с Мишкой договорились, что подойдем к нему несмышленышами, а в процессе игры я постараюсь его обыграть.

Последнее представлялось мне сомнительным, ибо дядя Вася был до макушки увешан медалями и грамотами по шахматной части.

Задумав эту аферу, я два дня просидел над шахматными задачниками и до головной боли зашаховал своего папу.

На следующий день, выпросив десятку на мороженое, я вышел во двор, где меня уже ждал Мишка, и мы с дрожью в коленках направились к скверу.

Дело шло к обеду, и дядя Вася, после очередного клиента, засобирался за пивом, когда появились мы и молча выложили на доску деньги.

– Двух рублей не хватает, – заметил дядя Вася, но, убедившись, что с нас большего не добиться, быстро сграбастал деньги и, поднявшись, коротко бросил: – Ждите.

Пользуясь нашим доверием, он, однако, нам не доверял и удалился, прихватив с собой доску с фигурами. Нам оставалось только одно – ждать и надеяться. Надеяться на то, что он вернется.

– Зря ты ему деньги отдал, – подумав, укорил меня более подозрительный Мишка.

Я был с ним полностью согласен и с нетерпением посматривал на часы. Учитель наш задерживался.

– Куда он запропастился? – спустя десять минут возмутился Мишка, но тут вдалеке замаячила знакомая фетровая шляпа, а вскоре из-за кустов появился и сам хозяин с позвякивающей бутылками сумкой.

– Пива нигде не было. Пришлось в дальний ларек сбегать, – объяснил он непредвиденную задержку и, предоставив мне, в качестве первого задания, правильно расставить фигуры, принялся за открывание бутылок.

Спустя некоторое время он удостоил меня взглядом и чуть грассируя, произнес:

– Ну-с, молодой человек начнем с азов; вот эта большая толстая ба…, кхе-кхе фигура называется ферзь, а это, сударь, пешка.

Пробарабанив довольно невнятно сведения о других фигурах, он сделал свой первый ход- с Е2 на Е4 .

Я долго думал, прежде чем повторить его, а вскоре моя позиция на доске оказалась почти зеркально расположенной относительно противника. Кроме того, я умудрился съесть у него пару пешек, к которым дядя Вася относился крайне беспечно и только посмеивался.

Но когда я съел у него офицера, он заподозрил неладное и задумчиво уставился мне в лицо. Не знаю, что он на нем прочел, наверное, что-то для себя утешительное. Потому что хорошее настроение вновь вернулось к нему, и он продолжил игру с прежней уверенностью.

При этом он не забывал о пиве и отгонял, как назойливых мух, столпившихся (в надежде на пустую тару) старушек.

Через полчаса он все же сообразил, что играет не с новичком, и здорово обозлился.

Я выслушал от него целую лекцию на тему правды и лжи и как нехорошо обманывать честных тружеников.

Затем он сказал мне, что своим дурным поступком я лишил его возможности поделиться знаниями с дюжиной учеников. А в завершение монолога заявил, что отказывается от игры со мной, но, порывшись в карманах, вспомнил, что истратил все мои деньги, а так как я категорически отказался брать их пивом, то он был вынужден согласиться на продолжение партии

После этого вид у него сделался столь несчастный, что мне стало неловко за свой поступок.

– Теперь-то он точно меня обыграет, да еще как-нибудь по позорному, – думал я, передвигая фигуры.

Битва шла нешуточная, и от волнения сердце в груди билось неровно.

Тем временем вокруг нашей скамейки собрались местные пенсионеры и молча глазели на доску, изредка между собой перешептываясь и покачивая головами.

Дядя Вася раздраженно на них поглядывал, подслеповато щурился и вел себя неуверенно. Надувшись пива, он, красный как рак, мучительно долго думал над каждым ходом, а рука, хватавшаяся за все фигуры подряд, дрожала.

Вскоре я с удивлением заметил, что побеждаю, и радостно повернулся к Мишке. Но тот толкнул меня локтем в бок: – Играй!

– Да, да, да,– загалдели деды и старухи, полностью с ним согласные. И я продолжил.

Сделал еще один ход, затем еще и еще ход и, окончательно разгромив противника, собирался поставить ему мат.

Но не тут-то было. Сколько я не искал на доске его короля – его нигде не было.

Я протер глаза, зажмурился, закрыл и вновь открыл их, но король на доске так и не появился. Ход был мой, и пауза затягивалась.

– Ну же, мочи его, – услышал я нетерпеливый шепот ничего не подозревающего друга.

– Да, да, да, – вновь загалдели слухастые старики. И тут я спросил у Василия Петровича: – А где ваш король?

– Чего? – переспросил тот в недоумении. – Ах, король! Где мой король? Ну, молодежь пошла, невнимательная, ничего не помнит! – обратился он к окружающим и укоризненно обернулся ко мне, разъясняя: – Так ты ж его пять ходов назад у меня срубил! Не помнишь?