кусочком замши. Алла Андреевна продолжала улыбаться, разглядывая каждого из нас. Мы стояли возле доски, ожидая дальнейшего развития событий.
— Итак. Наверное, будем начинать? Завучиха посмотрела на управляющих. — Вы не против?
— Давайте начинать, — кивнул Илларионович.
— Все вещи оставляйте в лаборантской, — прочеканила завучиха. — С собой берите только ручку.
— А бумагу?
— Чистые листы вам раздадут. И не вздумайте взять телефон, увижу — выгоню из класса.
— Вы тоже будете присутствовать? — разочарованно спросил Димон.
— Тебе бы, конечно, этого не хотелось, — ехидно усмехнулась Клара Степановна.
— Ребята, вещи складывайте аккуратно, — Екатерина Николаевна нервничала, очевидно, она тоже не ожидала, что завучиха останется в классе.
— Глебыч, я телефон с собой беру.
— На фига он тебе? Заметит, из класса выставит.
— Не заметит, а так у меня будет доступ к инету.
— Как хочешь.
Когда мы вышли из лаборантской и выстроились в ряд у доски, Екатерина Николаевна подошла к первой парте.
— Ребята, сейчас каждый из вас подойдет к столу, возьмет билет и сядет на свое место. Глеб, ты первый.
Я сделал шаг вперед. Только бы не перепутать билет. Мой билет лежит во втором ряду, третий по счету. Или в третьем ряду второй по счету? A-а! Забыл.
Остановившись у парты, я взял себя в руки, кратковременная паника прошла. Мой билет во втором ряду. Я уже потянул руку, как вдруг Штангенциркуль сказала:
— Глеб, одну минутку. Чтобы Алла Андреевна и Игорь Илларионович не сомневались в нашей честности…
— Ну что вы, Клара Степановна, — засмущался Игорь Илларионович. — И в мыслях не было.
— И все-таки я перемешаю билеты, — на ее лице змеилась ядовитая ухмылка. — Екатерина Николаевна у нас аккуратистка, разложила билеты кирпичной кладкой, а мы их сейчас в одну кучку. Вот так! Глеб, теперь тяни.
Я обернулся. У ребят были растерянные лица. Некоторые с ужасом поглядывали на бледную Екатерину Николаевну, другие с ненавистью смотрели на улыбающуюся завучиху.
Сонька стояла в самом конце, боясь поднять глаза.
— Глеб, ты тянешь время.
Вздохнув, я вытащил билет.
— Скажи номер.
— Семнадцатый.
— Садись за парту.
В течение двух минут ребята разобрали билеты, расселись по своим местам, начали оглядываться по сторонам, шептаться.
— Тишина в классе! — прикрикнула завучиха. — Получили билеты, приступайте к работе. Екатерина Николаевна, можно вас на пару слов в лаборантскую?
Географичка кивнула, и они скрылись за дверью.
Я посмотрел на Димона.
— Понял?
— Думаешь, это случайность?
— Нет, конечно.
— Но откуда она могла узнать?
— Кто-то слил информацию.
— Кто, Глебыч?
— Молодые люди, — неожиданно рявкнула Алла Андреевна, — вы сюда не разговаривать пришли. Еще одно слово — и оба покинете класс.
— Ничего себе, добрая толстушка, — прошептал Димон. — Фашистка!
* * *
На перемене мы собрались в вестибюле на первом этаже.
— Измена полная! — сказала Светка.
— Я вроде на все вопросы ответила, — Зоя села на подлокотник кресла, в котором сидел Димон.
— Везет. Я на один вопрос точно правильно ответил, как думаете, на тройку достаточно?
— А кто проверять работы будет?
— Добрая тетка и злой мужик, — съязвила Марина, глядя на Витьку. — Толстуха орала как бешеная, а дистрофик сидел как пришибленный.
— Внешность обманчива, — буркнул Витька.
— Мне одному повезло, — виновато признался Стасон.
— В чем тебе повезло?
— Прикиньте, я вытянул свой билет.
— Серьезно?
— Не гонишь?
— Сам обалдел. Думал, засыплюсь, а тут бац — мой билетик.
— Действительно, повезло. Мне бы так.
— Стасону всегда везет, он в рубашке родился. Помните, в пятом классе все в столовке траванулись солянкой, кроме него.
— Это Комару в пятом классе повезло, а я как раз больше остальных траванулся.
— Витька? А мне казалось, это был ты.
— Когда кажется, Свет, надо креститься.
— Ладно, сейчас тема другая, — я положил рюкзак возле кресла. — Кто подставил Екатерина Николаевну?
Ребята молчали.
— Понимаете, что с ней теперь Штангенциркуль сделать может?
— Из школы вряд ли выгонят.
— Не уверен.
— Не выгонят, — сказала Соня. — Скорее всего, отделается выговором.
— Среди нас есть предатель, его надо вычислить.
— Почему его, а не ее?
— Я имею в виду человека в принципе, не придирайся к словам, Комар.
— Может, крыса сама признается? — усмехнулся Стасон.
— Разбежался, — Марина подошла к Димону, обняла его за плечи и спросила: — Это не ты случайно, Димка?
— Случайно я. Забыла, как мы с тобой вчера Штангенциркулю на географичку стучали?
— Совсем вылетело из головы.
— Ребят, не время сейчас для приколов.
— Ничего у нас не получится, — Зоя выдвинула самую пессимистичную версию. — Сам человек не признается, а другими способами его не заставишь сказать правду.
— Почему? Китайские пытки, например, никто не отменял.
— Вить, достали уже твои шуточки.
— Кого ты собрался пытать, Комаров? Всех сразу?
— Зачем всех, по очереди будем на пытки таскать. И начнем, пожалуй, — Витька осмотрелся, остановив взгляд на Соньке, — с Яковлевой.
— Я согласна, — засмеялась Марина.
Соня развернулась.
— Яковлева, ты куда?
— В столовую.
— Останься, мы не договорили.
— Мне не о чем с вами разговаривать. Разговаривайте с этим шутом.
— Шут — это я? — спросил Витька, когда Соня ушла.
— А кто же. Ты у нас и шут, и клоун, и… кто там еще?
— Паяц, фигляр, — сказала Зоя.
— Молодец, Зойка! — веселился Витька. — Кто еще знает синонимы к слову шут?
— Хватит! — Катя поморщилась и посмотрела на часы. — Пошли на информатику.
— Что решим с нашим делом?
— Не знаю я, — Катька начала подниматься по лестнице.
— Предлагаю собраться всем после уроков.
— Ой, сегодня у нас не получится.
— У кого у нас, Зой?
