оно и было. И еще кое-чего хотелось в самой глубине сердца.
Когда фрау Розенталь вернулась в комнату, она улыбалась.
— Это все из-за твоей козы. Но вообще-то я рада, что она у нас. Надеюсь, ей понравится. Хотите посмотреть двор и других животных?
Я переглянулась с Фло, Алексом и Солом. Мои друзья пожали плечами. На часах было почти двенадцать.
И тут зазвонил мобильный телефон Алекса.
— Это твой номер, — сказал он, взглянув на дисплей. — Ответишь?
Я затрясла головой.
— Нет! Но, кажется, нам пора возвращаться.
Я посмотрела на фрау Розенталь, которая все еще стояла у двери.
— Наши родители не знают, что мы здесь, — пояснила я. — Боюсь, нам достанется. Можно я попрощаюсь с козочкой?
Фрау Розенталь кивнула, и Фло поднялась из-за стола. Но я ее остановила.
— Можно, я схожу одна? — попросила я. — Вы же не против?
37. Я прощаюсь, и мы рискуем
— Мне пора домой, — прошептала я на ушко Белоснежке. А потом присела перед ней на корточки и крепко обняла за шею. — Я буду приезжать в гости, обещаю! А ты пообещай, что не будешь делать глупостей. Договорились?
Белоснежка лизнула меня в ухо. Сзади ко мне подкрался черно-белый козленок. Он был очень похож на другую козу — большую и однорогую. Наверное, это была его мама. Козленок заблеял, протиснулся между ног Белоснежки и поскакал дальше. Моя козочка еще раз лизнула меня в щеку и побежала за ним.
Словно чужая мне.
Я почувствовала себя одновременно и старой, и совсем маленькой.
Я выпрямилась и, не оглядываясь больше, пошла к дом.
Во дворе меня ждали. Внучка фрау Розенталь кормила гусей, а пожилая фрау дала нам буклет.
— Возьмите с собой, — сказала она. — И передавайте большой привет вашим родителям. Надеюсь, когда они узнают, что вы сделали, то не будут чересчур сердиться. Вы знаете, в котором часу поезд?
Алекс и Сол покачали головами, а я глубоко вздохнула.
— Я бы хотела показать вам кое-что, — сказала я фрау Розенталь. — Это очень важно. Но для этого вы должны поехать с нами в Гамбург. Получится?
— Прямо сейчас? — Фрау Розенталь нахмурилась, но потом рассмеялась. — День сегодня действительно странный. Это стало ясно с самого утра — до того у меня сердце щемило… Да, конечно. Я поеду с вами. Если вы рискнете отправиться в путь на старой машине со старой перечницей за рулем.
— Конечно, — ответила я за всех. — Конечно, рискнем!
Через пять минут мы уже сидели в громыхающем «опеле» фрау Розенталь и мчались домой.
Да, моя лучшая подруга права — иногда жизнь становится похожей на дырявый мешок с рисом. Этот тяжелый мешок давил мне на плечи, но пока я его несла, рис, наверное, продолжал сыпаться. И когда я стояла рядом с Фло у окна на кухне, мне казалось, что я такая легкая, что вот-вот взлечу.
На обратном пути Алекс позвонил отцу и попросил передать нашим родителям, что мы скоро будем дома. Джефф отругал Алекса, но согласился.
Когда мы с фрау Розенталь открыли дверь нашей квартиры, все родители были в сборе. Мама с папаем, Джефф и Пенелопа, и даже отец Фло Эрик, который только что приехал из Дюссельдорфа. И они не так уж и сердились, чего я боялась.
И хорошо, что теперь мы с Фло были заняты гораздо более важным делом, чем выслушивание назиданий наших родителей.
Пока все они сидели в гостиной и разговаривали, мы с подругой прокрались на кухню.
На что мы хотели посмотреть? А вы как думаете?
Фрау Розенталь не стала подниматься к нам. Мы вышли из машины, и я проводила ее к соседней двери.
— Здесь находится то, что я хочу вам показать, — сказала я. — За этой дверью.
Я позвонила в квартиру фрау Балибар, и сердце мое стучало, как отбойный молоток. Мне даже казалось, что от этих оглушительных ударов у меня барабанные перепонки полопаются.
Фрау Розенталь, которая всю дорогу рассказывала о своих животных, вдруг замолчала. Конечно, фамилия Балибар была ей не знакома, ведь это была фамилия мужа нашей соседки. Но ей не нужно было долго присматриваться, чтобы все понять. Когда она входила в прихожую, мне показалось, что у нее дрожат колени.
Мои тоже дрожали. Мы с Фло уже битый час торчали у окна и тут… Да, обе женщины вышли в сад.
Небо было серым. В воздухе пахло дождем. Ветер слегка покачивал дерево слов, и черепки едва слышно позвякивали. У меня внутри было тихо-тихо.
Перед деревом остановились две женщины. Одна — толстая и высокая, другая — маленькая и худенькая.
Мне кажется, в их душе тоже была тишина. Но мир был полон звуков, и вдалеке слышалось мяуканье моей кошки.
Фло говорит, что нужно все-таки рассказать о могиле, потому что с нее я начала свою историю.
Я уже сказала, что могила была очень маленькая. Правда, Фло считает, что я поспешила. Она говорит, что вы все время ломали голову над тем, кто же лежит в этой могиле. Может, хомячок Хармс или кошка Белоснежка, или мама Белоснежки Лиза? А может, вы подумали, что случилось что-то еще более ужасное?
Могу вас успокоить. Все живы и здоровы.
Но покойник все-таки был: какая же могила без покойника. И убийца был. И он находился среди нас. Белоснежка! Через три дня после встречи фрау Розенталь с фрау Балибар я обнаружила жертву своей кошки. На ковре в моей комнате.
Крошечную, размером с орех, с черными глазками. Моя кошка поймала мышь! Я страшно рассердилась на Белоснежку.
— Как она могла! — возмущалась я в гостиной фрау Балибар. — Как Белоснежка могла так поступить!
Фрау Балибар улыбалась. Собственно, последние три дня она только это и делала.
— Вместо того, чтобы ругать свою кошку, — сказала она, — ты бы лучше порадовалась и похвалила ее. Белоснежка сделала тебе большой подарок.
— Подарок? — возмутилась я. — Вы шутите?
— Наоборот, — серьезно ответила фрау Балибар. — Кошки — хищники, я тебе уже об этом говорила. Они обязаны убивать, уж такие у них инстинкты. Но Белоснежка принесла свою добычу тебе, а это уже о многом говорит.
— Очень хорошо, — буркнула я. — И о чем же это говорит?
— Это значит, что Белоснежка признала тебя своей настоящей хозяйкой. Поэтому и принесла тебе свою добычу. Она оказала тебе самую большую честь, какую только может оказать кошка.
— Хм, — призадумалась я и взглянула на кошку. Она сидела на цветастом диване
