Я не понимал, живы они или нет.
Разглядеть, есть ли еще кто-нибудь внутри, не было никакой возможности, но это ничего не значило.
Я прыгнул на середину комнаты и назад, так быстро, насколько смог, и дико испугался, что детектор засечет мои движения, так что я мгновенно оказался на Пустыре, а вокруг меня носились щепки от шкафа.
Давненько я так не поступал.
Я прыгнул обратно на тропинку перед домом. Дом все еще стоял на месте. Люди с ножами не выскакивали из кустов и не валились с неба.
Вернувшись в подвал, я смог расслышать их прерывистое дыхание. Обоих пленников измазали в нечистотах, и почему-то именно это привело меня в ярость. Эти сволочи попросту замотали их скотчем и бросили. Меня волновало, сколько времени они провели без воды.
Я подошел к миссис Кельсон, потянулся было снять скотч с ее глаз и рта, и вдруг застыл.
От моего прыжка сорвало дверцу шкафа, и именно там я увидел бомбу.
Это была такая военная штуковина, нейлоновая сумка защитного цвета, открытая с одной стороны, так что металлическая часть выступала наружу, демонстрируя два утопленных зажима и два шнура, ведущих к стульям. Шнуры крепились под сиденьями клейкой лентой, прямо под коленками пленников.
А реле? Освободи я их и подними тела со стульев, что тогда — это замкнет цепь или разрушит ее?
Может, эти сволочи спустят механизм на расстоянии?
Нужно вызвать саперов!
Да. И те же гады нажмут кнопку, увидев, как подъезжают все эти машины. Была не была!
Я подхватил оба стула за спинки и прыгнул.
У меня болели руки, и я не смог удержать стул с Патриком, но мне удалось замедлить его падение, и вот наконец мы были на Пустыре.
Живые.
Проволока порвалась рядом с зажимами, — там видна была поцарапанная медь. Интересно все-таки, взорвалась ли бомба. Может, она была замедленного действия?
Сначала я сорвал ленту у каждого со рта, чтобы выровнялось дыхание. Хуже дело обстояло со скотчем на глазах — опасаясь повредить веки, я пока оставил его.
Миссис Кельсон застонала, Патрик зашевелился:
— Кто это? Что происходит?
Я не мог успокоить его, и только покачал головой.
Оставив их в том же положении на стульях, я прыгнул вместе с обоими на тротуар у медицинского центра Святого Френсиса в Трентоне — недалеко от школы Эвэ. Кто-то закричал, я услышал шаги, но даже не обернулся и немедленно прыгнул на Евклид-авеню в Трентоне.
Дом не взорвался.
Я все еще слышал лай собаки на заднем дворе, и это было приятно.
— Оператор службы девять-один-один. Какого рода ваше происшествие?
— В подвале дома на Евклид-авеню находится мертвый человек и невзорвавшаяся бомба.
Я продиктовал адрес.
Чтобы позвонить в службу спасения, я воспользовался сотовым этих сволочей, и как только закончил разговор, телефон завибрировал. Я подумал, не перезванивает ли мне оператор.
Это был Кемп.
— Мы убьем ее брата и мать, ты прекрасно знаешь.
Он что, ждал, что я прямо сейчас к ним брошусь?
Или они как-то установили, где находится телефон в данный момент?
— Так и поступите, — сказал я. — Они это заслужили.
Я быстро вернулся в подвал, прежде чем там появится взвод саперов. Вытер телефон и положил его рядом с телом мистера Кельсона. Уже собравшись прыгнуть, я заметил бейсбольную биту, стоявшую в углу. Она была какая-то нестандартная, видимо, остатки былой славы Детской лиги. Интересно, кому она принадлежала — Патрику или Эвэ?
Я посмотрел на тело.
— Вы не против, если я позаимствую?
Уже послышались звуки первых сирен, и я прыгнул.
ТРИНАДЦАТЬ
Концы с концами
Эвэ сидела за столом с банкой диетической колы и пузырьком пилюль. Я бросил биту и прыгнул через комнату, схватив склянку со стола.
Она моргнула и сказала бесцветным голосом:
— Да я не собиралась. Подумывала об этом, правда, подумывала.
Я бросил склянку через всю пещеру, и она пролетела в старую шахту.
— Зачем?! — спросил я. — Эти уроды уже достаточно нагадили. Хочешь помочь им в работе?
Она опустила глаза. И не подняла их больше.
Люби меня. Отведи меня обратно в кровать и люби меня. Сделай так, как будто всего этого не было никогда.
— Мне очень жаль, — сказал я. — Мне очень жаль твоего от…
— Черт подери! Ты не мог соврать? Зачем ты мне назвал свое настоящее имя? Почему не соврал? Ты же столько врал!
Об этом я уже думал. Если бы я назвал выдуманное имя, ее отец был бы жив. Да, черт побери, я мог быть Полли МакЛендом, тем козлом. Я взял ее за локоть, чтобы поднять, и она попыталась меня ударить. Я автоматически сделал блок. Выходит, годы занятий карате не прошли даром. Не давай своей девушке бить тебя.
Что-то было не так.
Я усадил ее обратно на стул, и пока она барахталась, пытаясь обрести равновесие, обнял ее и прыгнул с ней на дорожку возле школы.
Согнувшись, она бросилась в сторону, потом огляделась.
— Что это, почему сюда? — Она удивленно таращилась в сторону школы.
Я показал на здание медицинского центра, на здоровенный красный крест с внутренней подсветкой на слове «Реанимация».
— Там твои брат и мама. Они в порядке — может быть, сильно обезвожены, но в остальном — ничего. — Я пожал плечами.
Злоба, ярость, испуг, смятение, горе — наконец ей удалось со всем этим справиться, отодвинуть подальше, но такое усилие оказалось чрезмерным. На протяжении всего пути до больницы и дальше мне пришлось ее поддерживать.
Народу там было немного. К нам подошла медсестра с озабоченным лицом. Эвэ была не похожа на обычного посетителя — вела себя странно, шумно, неуемно.
Я усадил ее и обратился к сестре.
— Ее мать и брата только что доставили сюда. Может, вы помните, клейкая лента, кляпы, и все такое.
Медсестра вытаращила глаза.
— А полиция…
Я поднял руку, и выражение моего лица заставило ее остановиться на полуслове.
Я положил Эвэ на коленки ее сумочку, погладил по волосам и сказал:
— Надеюсь, тебе никогда не придется врать о том, кто ты, Эвэ.
Сделал глубокий прерывистый вдох и почувствовал, как к глазам подступили слезы.
Было уже наплевать, видят меня или нет.
— Прощай.
Я прыгнул.
Я по-прежнему чувствовал запах Эвэ на своей постели. Черт, да ведь ее пальто все еще лежало рядом с моим, на комоде. Я положил его с собой в кровать и зарылся в него лицом.
Все перемешалось — папа и мама, Сэм и Консуэло, Генри. Эвэ. Горе Эвэ — ее погибший отец, человек, который просто попытался убедиться, что его дочь в безопасности. Мне так хотелось, чтобы он тогда оставил меня в покое. Всем было бы лучше, все остались бы живы, по крайней мере. Мне хотелось разозлиться на него, но сколько я ни пытался, вся злость обращалась против себя.
В конце концов, кто был тут общим знаменателем, если не я?
Наступила худшая, самая длинная ночь.
Сначала я прыгнул случайно, когда Полли спровоцировал меня. И папу и маму убили.
То, что я жил у Алехандры, обрекло на гибель Сэма и Консуэло. А если бы я тогда не вызвал иммиграционную службу, агенты могли остаться в живых.
Если бы я не назвал Эвэ своего настоящего имени и не рассказал о том, где я жил, был бы жив ее отец. Я, я, я — все было из-за меня.
Я себя ненавидел. Даже подумал о таблетках в том туннеле. Я заснул, и мне снились кошмары. Проснулся, а реальность была такой же устрашающей.
Запах Эвэ дразнил и мучил меня, и я действительно был на волосок от того, чтобы завернуться в ее пальто, спуститься в старый туннель и подобрать те ядовитые пилюли.
Какое-то время я упивался этими мыслями, но потом неожиданно всплыл другой общий знаменатель.
…Они.
Я застал следователя Боба Вихиля из шерифского департамента Сан-Диего на парковке в Лемон Гроув. Он только захлопнул дверцу своей машины и поворачивался к зданию, когда появился я, ухватил его за ворот и прыгнул.
Он тяжело приземлился на спину на Пустыре, но его рука со служебным оружием выпросталась из-под пальто чертовски быстро.
Меня там уже не было.
Я наблюдал за ним несколько минут, сидя в тени на верху насыпи. Он попытался позвонить, но его сотовый умер. Через пару минут он отложил пистолет, и я прыгнул, ударив его правую руку шокером. Вихиль свалился, забавно корчась, а я завладел его оружием, газовым баллончиком, двумя запасными обоймами, телефоном, кошельком и наручниками, прежде чем он смог наконец сесть.
Когда я схватил его в первый раз, на парковке, успел почувствовать жесткий край его бронежилета. Сначала намеревался ударить его электрошокером в спину, но передумал и выбрал руку.
Даже не пришлось тратить время на угрозы пистолетом. Я вынул из него обойму и отшвырнул подальше, проверив, не осталось ли пули в стволе.
Она там была. Мы оба дернулись от громкого звука.
