Весь день Стэн уговаривал себя: пустяки, ничего не случилось. Но на кухне, когда он ел пиццу, когда пылесосил, смотрел телевизор, все время вспоминал это неподвижное лицо, и ему делалось страшно.
Этот мальчик был какой-то такой, что от его лица становилось не по себе. Но какой — Стэн совершенно не мог объяснить.
И еще он никак не мог спросить у Папочки одну вещь, хотя еще в обед твердо решил это сделать. Только вечером он наконец собрался с духом и заговорил:
— Ты видел тот дом, ну, знаешь, за садом, ты еще говорил…
— Мм-м-м, — пробормотал Папочка, внимательно изучая какую-то рекламу семян.
— А он правда пустой? — выпалил Стэн. — То есть там правда никого нет?
— Да вроде бы, — сказал Папочка. — Ворота закрыты, на двери замок, и это уже с… с незапамятных времен. — И уткнулся носом в фотографию вьющихся роз.
— Значит, там никто не живет? — еще раз спросил Стэн, чтобы знать уже наверняка. — И никто не может залезть?
Папочка опять поднял голову. Голос у него, как утром, когда он говорил с Флоеллой, стал терпеливым-претерпеливым.
— Нет, конечно. Я же тебе объяснил — там замок. — Он помолчал. — А в чем дело?
— Нет, я так, — быстро ответил Стэн. — Из любопытства. Так просто, — соврал он. Стэн вовсе не собирался разговаривать с Папочкой про лицо в окне. Папочка наверняка скажет что-нибудь про неумеренное воображение и, скорее всего, свалит все на книги из «Эй, взвизгнем!». Стэн уже слышал, как он произносит: «После этих твоих привиденческих книжек еще не такое увидишь». Может, так оно и есть?
Как бы там ни было, Стэна больше ни за какие коврижки не заманить ночью к окну. Он поднимется в спальню и ляжет, и плевать ему на этот дом.
Даже думать о нем неохота.
Стэн выключил свет и прыгнул в кровать. Он зажмурил глаза, но заснуть не удавалось никак. О чем бы он ни вспоминал, мысли в конце концов возвращались к окошку под крышей и к лицу, к его неподвижным и тусклым глазам.
«Ну давай, засыпай, — говорил он себе. — Там, на улице, ничего нет, только сад, только ветки и дом, большой пустой дом. Да, пустой. В нем никто не живет».
Нет, похоже, сейчас не уснуть.
Стэн сел на постели. Он совершенно не хочет вставать и топать к окну… но придется. Ему очень надо взглянуть.
Стэн смотрел и смотрел. Ничего. Тогда почему же он вздрогнул?
Темный дом в бледном свете луны казался огромным и жутким, как чудовище, притаившееся перед прыжком.
Стэн лег на кровать и уткнулся носом в подушку.
— Бассейн… да, зарос… и лягушки… лилии — это так чудесно… вы согласны? — Из сада доносились невнятные обрывки разговора. Один голос — Папочкин, а другой Стэну был незнаком.
Он потянулся и сладко зевнул. Вот и утро. Стэн выбрался из кровати и прошлепал к окну. Дождик кончился, и небо ярко сияло.
Внизу был их сад. Длинный, узкий и чистый, с пригорком из разноцветных камней и жаровней для шашлыка. В середине — лужайка, сейчас она вся засыпана листьями, по бокам — аккуратные клумбы, еще есть бассейн и много цветочных горшков. От настоящего леса он отгорожен высокой деревянной оградой.
Стэн стал разглядывать землю. На мокрой лужайке отпечатались чьи-то следы. Они были широкими, длинными и вели в глубину сада.
Стэн мог дать голову на отсечение, что таких громадных ботинок нет ни у кого, кроме Папочки. А вот и он сам: стоит у забора и болтает с кем-то из дома номер сорок два.
Стэн сморщил нос. Повезет ему, если эта дама окажется такой же ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ, как их сосед на Кротовьей Дороге.
«Уважаемый мистер Лампкинс, я хотел бы только ЗАМЕТИТЬ, что мяч Стэнли опять закатился в сарай третьего дома». Или же: «Мне придется ЗАМЕТИТЬ, мистер Лампкинс, что ваш Стэнли на прошлой неделе катался на роликах и врезался прямо в новый забор соседей из седьмого дома».
Стэн только-только начал чувствовать себя человеком без этих вечных придирок. Соседи — это настоящая катастрофа!
Стэн старался разглядеть Папочкину собеседницу. Нет, так сразу не угадаешь, но с Папочкой она уже, похоже, нашла общий язык, трещит как сорока.
Стэн отошел от окна. Пора одеваться. Потом — завтрак. Он весело насвистывал любимый мотив.
«А НАВЕРХ ТЫ НЕ ПОСМОТРЕЛ, — пропищал голосок у него в голове. — НАВЕРХ, НА ДОМ». — Стэн наклонился, чтобы поправить ботинок.
«ТЫ ПРОСТО БОИШЬСЯ, — долбил свое голосок. — НЕ ХОЧЕШЬ ПОДНЯТЬ ГЛАЗА И ВЗГЛЯНУТЬ».
Стэн выпрямился. То, что случилось вчера, наверняка можно как-нибудь объяснить. Да, объяснить так, чтобы все сразу стало понятно. Никаких тебе тайн. Никаких привидений.
«ТОГДА ИДИ ПОСМОТРИ, — упрямился голосок — НУ, ДАВАЙ!»
И Стэн посмотрел. Сделал два шага к окну и взглянул. Потом потер глаза и взглянул еще раз. Потом засмеялся.
И надо же было так струсить! А там всего-навсего дом.
Большой-пребольшой. Старый-престарый. И совершенно пустой.
Лицо, которое ему тогда померещилось, конечно, было ненастоящим. Да с такого расстояния и слона не увидишь! К тому же шел дождь. Точно: это… как его там? Стэн старался припомнить умное слово. Ну да, атмосферное явление или что-нибудь в этом роде. Капли воды, луна как-то не так отразилась, а он уже успел напридумывать себе невесть что.
«Глупости, — думал Стэн по дороге на кухню. — И что его так напугал этот домишко? И это оконце под крышей, и лицо — полная ерунда. Чушь собачья».
По стенам кухни бегали солнечные зайчики. Под окном щебетали воробушки. По радио передавали отличный концерт, а на столе стояла куча разной вкуснятины.
Стэн отстукивал пяткой такт песни и одновременно запихивал в тостер бутербродики с маслом. Было видно, как Папочка топчется у забора и по-прежнему отвечает что-то соседке. Наверху, похоже, только что выползла из постели Флоелла.
Одной рукой Стэн перекладывал абрикосовый джем, а другой дирижировал воображаемым хором. Все-таки приятно вот так завтракать на новом месте, и по Кротовьей Дороге он теперь почти не скучал.
Надо будет сегодня отправиться на разведку: хорошенько полазить по саду, побегать по Просеке.
Ура! Гренки готовы.
Стэн, насвистывая, подбежал к тостеру и вынул хлебцы. Сложил их на блюдце, обернулся, чтобы поставить на стол…
И застыл на месте.
Прямо перед ним лежала газета… «Новости Ривердитча». А с ее страниц на Стэна внимательно и серьезно смотрело лицо. То самое.
Стэн никак не мог оторвать ногу от пола. Дышать стало трудно. У него закружилась голова, но дело было не только в этом портрете.
Сверху листа вдоль всей страницы шли жирные черные буквы, и Стэн прочитал:
ПРОПАЛ МАЛЬЧИК Таинственное исчезновение юного изобретателяВесь Ривердитч с волнением ждет новых известий о судьбе одиннадцатилетнего Раймонда Голайта, пропавшего вчера во второй половине дня.
Вместе с родителями, Дафной и Маркусом Голайтами, мальчик ехал на автобусе номер 22 в Парк на Просеке. Утром он посетил замечательную выставку «Чудеса космоса», открывшуюся недавно в Музее Ривердитча. Миссис Голайт, известный квантовый физик, прочитала там лекцию под названием «Теории гравитации».
Раймонд сел в автобус, следующий по маршруту «Музей — Парковый Холм». Однако по дороге он неожиданно попросил позволения выйти на несколько остановок раньше Парка. Свое решение он объяснил тем, что ему необходимо зайти в магазин на Просеке и купить несколько приспособлений для будущих опытов.
— Мы сразу же согласились, — рассказывает нам отец мальчика. — Раймонд много раз бывал в этом магазине, к тому же мы знаем, как замечательно он ориентируется в пространстве.
— Больше мы его не видели, — со слезами добавляет миссис Голайт. — Это произошло ровно в два часа. Я запомнила, потому что услышала тогда, как играют на руке у Раймонда часы. Он сконструировал их так, что каждый час они исполняли по мелодии из кантаты Баха. Музыка кончилась, и сразу после этого он выпрыгнул из автобуса.
Куда направился мальчик, попрощавшись с родителями, остается загадкой. Его не видели ни в одном из магазинов на Просеке. Родители напрасно ждали его в парке. Дома он тоже не появился.
Полиция считает, что это происшествие останется единственным случаем исчезновения детей в нашем городе.
— Мы не думаем, что в Ривердитче существует какая-нибудь опасная банда преступников, — говорит инспектор Бланд, которому поручено расследовать это дело. — Однако мы просим всех родителей и детей быть сейчас особенно внимательными и осторожными.
Родители Раймонда надеются на помощь всех жителей нашего города.
— Раймонд обязательно должен найтись, — сказал нам его отец. — Он всегда так любил нас!
В прошлом месяце мы уже писали о Раймонде — этот суперумный мальчик стал победителем конкурса «Юные гении Ривердитча», в котором участвовали все одаренные дети города.
